КОММЕНТАРИИ К БИБЛИИ

1-2 Шел третий день после того дня, в который Христос призвал Филиппа (1:43). Этот день Христос уже проводил в Кане Галилейской, куда Он пришел, вероятно, потому, что Его пречистая Матерь отправилась туда ранее Его — на брак в знакомое семейство. Сначала Он, можно думать, пришел в Назарет, где жил с Своей Матерью, а потом, не найдя Ее, отправился с учениками в Кану. Здесь и Он и ученики Его — вероятно все пятеро — были также приглашены на брак. Но где находилась Кана? В Галилее известна была только одна Кана — небольшой город, находившийся на полутора часах пути к северо-востоку от Назарета. Предположение Робинсона, что существовала еще Кана, в четырех часах от Назарета к северу, не имеет для себя сколько-нибудь достаточных оснований.

3-5 Брачные торжества продолжались у евреев до семи дней (Быт 29:27; Суд 14:12-15). Поэтому к приходу Христа с учениками, когда уже прошло несколько дней в пиршествах, оказался недостаток в вине — хозяева, по-видимому, не были богаты. Пресвятая Дева, вероятно, уже услышавшая от учеников Христа о тех речах, какие о Ее Сыне держал Иоанн Креститель, и о том обещании чудес, какое Он два дня тому назад дал Своим ученикам, сочла возможным обратиться ко Христу с указанием на затруднительное положение хозяев. Она могла иметь в виду и то обстоятельство, что ученики Христа своим присутствием на пиршестве нарушили расчеты хозяев. Как бы то ни было, однако несомненно, что Она ожидала от Христа чуда (Иоанн Златоуст, Феофилакт).

Христос на эту просьбу Матери отвечает такими словами. «Что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой». По-видимому, в первой половине ответа заключается некоторый упрек Пресв. Деве. За то, что она хочет побудить Его начать совершение чудес. Некоторые видят тон упрека даже в том, что Пресвятую Деву Христос называет здесь просто «женою» или женщиною, а не «матерью». И на самом деле, из того, что Христос говорит далее о Своем «часе», с несомненностью можно заключить, что Христос своим вопросом хотел сказать, что отныне Она должна оставить на Него прежний земной материнский взгляд, в силу какого Она прежде считала Себя в полном праве предъявлять Христу требования как мать сыну. «Земное родство, какою бы ни отличилось близостью, не имело никакой связи с Его деятельностью... Как при Его первом явлении в храме, так и теперь, при первом явлении Его главы, перст, указывающий на Его час, не принадлежал и не мог принадлежать Его матери, а исключительно Его Отцу небесному» (Эдершейм). Все-таки, упрека в нашем смысле этого слова вопрос Христа не заключает. Здесь Христос только дает разъяснение Своей Матери относительно того, каковы должны быть впредь их взаимные отношения. И слово «жена» (γύναι) не заключает в себе чего-либо обидного в приложении к матери, т. е. в обращении сына к матери. Мы видим, что так назвал Свою Мать Христос в то время, когда, с любовью смотря на нее перед смертью, указывал на Иоанна как на Ее защитника в будущем (19:26). Наконец, во второй половине ответа: «еще не пришел час Мой» никак нельзя видеть отказа на просьбу Матери. Христос говорить только, что еще не пришел час совершить чудо. Отсюда видно, что Он хотел исполнить просьбу Матери, но только в тот момент, какой указан Ему Его Отцом небесным. И сама Пресв. Дева в таком именно смысле поняла слова Христа, как это видно из того, что Она сказала слугам, чтобы те исполнили все, что Он им прикажет.

6-8 По иудейскому обычаю, при трапезе полагалось мыть руки и посуду (ср. Мф 15:2; 23:25). Поэтому для свадебной трапезы вода была заготовлена в большом количестве. Этою водою Христос повелел слугам наполнить шесть каменных сосудов, вместимостью в две или три меры (под мерою здесь, вероятно, разумеется обычная мера жидкостей — бат, равнявшийся приблизительно четырем ведрам). Такие сосуды, вмещавшие в себе до десяти ведер воды, стояли, конечно, на дворе, а не в доме. Таким образом, в шести сосудах находилось до 60-ти ведер воды, которую Христос и превратил в вино. В таких широких размерах совершено было чудо для того, чтобы кто не стал потом объяснять его естественным образом. Но почему Христос не произвел вина без воды? Это Он сделал для того, «чтобы сами черпавшие воду были свидетелями чуда и чтобы оно нисколько не казалось призраком» (Иоанн Златоуст).

9-10 Вино отведал распорядитель пира и нашел его очень хорошим, о чем и заявил жениху. Такое свидетельство подтверждает, что вода в сосудах действительно обратилась в вино. В самом деле, со стороны распорядителя здесь не могло быть никакого самовнушения, потому что он, очевидно, не знал о том, что сделали слуги по приказанию Христа. Притом, распорядитель, он, конечно, не дозволял себе неумеренности в употреблении вина и, следовательно, был вполне способен определить действительное качество поданного ему слугами вина. Таким образом Христос, повелевая нести вино распорядителю, этим самым хотел устранить всякий повод к тому, чтобы кто-либо усомнился, действительно ли в сосудах было вино. Впрочем, и гости были в достаточной степени способны оценить поданное им вино. Думать так заставляет, во-первых, то соображение, что Христос и Пресвятая Дева не остались бы в доме, где были нетрезвые люди, и, во-вторых, то, что хозяева были люди небогатые и не имели слишком много вина, так что «упиться» было нечем... Выражение распорядителя: «когда напьются» имеет смысл тот, что иногда не совсем гостеприимные хозяева подают дурное вино: это бывает тогда, когда гости уже не способны достаточно оценить вкус вина. Но распорядитель не говорит, чтобы в настоящем случае было у хозяина подобное соображение и чтобы гости были нетрезвы.

Евангелист обрывает речь о беседе распорядителя с женихом и ни слова не говорит о впечатлении, какое произведено было чудом на всех гостей. Ему важно было это чудо постольку, поскольку оно служило к укреплению веры учеников Христа.

11 Так положил Иисус начало чудесам. По наиболее авторитетным кодексам, этому месту надо дать такой перевод: «это (ταύτην) сделал Иисус как начало (ἀρχὴν) знамений (τω̃ν σημείων)». Евангелист рассматривает чудеса Христа как знамения, удостоверяющие божественное Его достоинство и Его Мессианское призвание. В таком смысле и ап. Павел писал о себе коринфянам: «признаки (точнее — знамения) апостола (во мне) оказались перед вами всяким терпением, знамениями, чудесами и силами» (2 Кор 12:12). Хотя Христос три дня тому назад дал ученикам Своим доказательства Своего чудесного ведения (1:42-48), но в том случае Он показал Себя только провидцем, а такие бывали и прежде Него. Чудо же в Кане было первым из Его дел, о которых Он Сам говорил, что таких дел не совершал никто до Него (15:24). Смысл этого знамения и его важность указана в словах: «и явил славу Свою». О какой славе здесь речь? Никакой иной славы здесь нельзя разуметь, кроме божественной славы воплотившегося Логоса, которую созерцали апостолы (1:14). И в дальнейших словах евангелиста: «и уверовали в Него ученики Его» прямо указано действие этого проявления славы воплотившегося Логоса. Ученики Христа постепенно приходили к вере в Него. Сначала их вера находилась в зачаточном состоянии — это было в то время, пока они пребывали с Иоанном Крестителем. Затем эта вера стала уже больше, когда они приблизились ко Христу (1:50), а после проявления Его славы на браке в Кане они достигли такой степени веры, что евангелист нашел возможным сказать о них, что они уверовали во Христа, т. е. убедились, что Он — Мессия и притом Мессия не только в том ограниченном смысле, какого ожидали иудеи, но и существо, стоящее выше обыкновенных посланников Божиих. Может быть замечание о том, что ученики «уверовали», евангелист сделал ввиду того впечатления, какое, конечно, оказало на учеников пребывание Христа на веселом брачном пиршестве. Будучи воспитаны в строгой школе Иоанна Крестителя, который приучил их поститься (Мф 9:14), они могли прийти в некоторое недоумение по поводу того отношения к радостям человеческой жизни, которое проявил их новый Учитель, и Сам принявший участие в пиршестве и их приведший сюда. Но теперь, когда Христос Свое право поступать иначе, чем Иоанн, подтвердил чудом, всякие сомнения учеников должны были исчезнуть, и их вера окрепла. И впечатление от чуда в Кане, произведенное на учеников, должно было быть особенно сильно потому, что их прежний учитель не сотворил ни одного чуда (10:41).

12 После чуда в Кане Христос отправился в Капернаум с Матерью, братьями Своими (о братьях Христа — см. Мф 1:25) и учениками. Почему Христос пошел в Капернаум, объяснением к этому служит то обстоятельство, что трое из пяти учеников Христа жили в этом городе — именно Петр, Андрей и Иоанн (Мк 1:19,29). Они могли продолжать здесь занятия рыбачеством, не переставая пребывать в общении со Христом. Может быть, и два другие ученика, Филипп и Нафанаил, нашли здесь для себя работу. Но что означало пришествие в Капернаум Матери и братьев Христа? Всего вероятнее то предположение, что вся семья Иисуса Христа решила покинуть Назарет. И действительно, из синоптических Евангелий видно, что скоро Капернаум стал постоянным местопребыванием Христа и Его семьи (Мф 9:1; Мк 2:1; Мф 12:46). В Назарете же остались только сестры Христа, очевидно, уже выданные замуж (Мф 13:56).

О Капернауме — см. Мф 4:13.

Пришел — точнее: сошел. Дорога из Каны в Капернаум шла под гору.

13 В Капернауме Христос ничем, очевидно, не заявлял о Себе: Свою общественную деятельность Он должен был начать в столице иудейства и именно во храме, согласно пророчеству Малахии: «Вот Я посылаю Ангела Моего, и он приготовит путь предо Мною, и внезапно придет в храм Свой Господь, которого вы ищете, и Ангел завета, которого вы желаете» (Мал 3:1). По случаю приближения праздника Пасхи Христос отправился или, точнее, поднялся (ἀνέβη) к Иерусалиму, который всякому израильтянину представлялся стоящим на самом высшем пункте Палестины (ср. Мф 20:17). С Ним были в этот раз и ученики Его (ст. 17), а может быть, Мать и братья.

14 По обычаю богомольцев, Христос тотчас же по прибытии в Иерусалим посетил храм. Здесь, конечно, главным образом, во внешнем дворе, служившем местом, где позволено было молиться язычникам, а отчасти и в храмовых галереях, Он нашел людей, которые продавали богомольцам жертвенных животных или заняты были разменом денег, так как к Пасхе каждый еврей обязан был внести подать на храм (дидрахму см. Мф 17:24) и непременно древнееврейскою монетою, которая и предлагалась богомольцам менялами. Монета, которую требовалось вносить в храмовую сокровищницу, была полу-сикль (на наши деньги сорок коп.).

15 Эта торговля и обмен денег нарушали всякое молитвенное настроение пришедших помолиться. В особенности было это тяжело для тех благочестивых язычников, которые не имели права входить во внутренний двор, где молились израильтяне, и которые, таким образом, должны были слышать блеяние и мычание животных и крики торговцев и покупателей (торговцы, нужно заметить запрашивали за животных часто втридорога, и покупатели, естественно, поднимали с ним спор). Христос не мог потерпеть такого оскорбления храму. Он сделал из валявшихся около животных обрывков веревок бич и выгнал с храмового двора торговцев вместе с их скотом. Еще строже поступил Он с менялами, рассыпавши их деньги и опрокинув их столы.

16 Более мягко Христос отнесся к продавцам голубей, повелев им убрать клетки с птицами (ταυ̃τα = сие, а не ταυ̃τας = сих или голубей). Этих продавцов в Он удостоил и разъяснения, почему Он выступил на защиту храма. Он сказал им: «дома Отца Моего не делайте домом торговли». Христос считает Себя обязанным вступиться за честь дома Своего Отца, очевидно, потому, что считает только Себя истинным Сыном Божиим... Сыном единственным, Который и может распоряжаться в доме Отца.

17 Никто из торговцев и менял не выявил никакого протеста против действий Христа. Одни из них могли увидеть в Нем зилота — из тех зилотов, которые по смерти своего вождя, Иуды Галилеянина, оставались верными его девизу: мечом восстанавливать Царство Божие (Деян 5:7; Иосиф Флавий. Иуд. война II, 8, §1). Другие же, вероятно, сознали, что до сих пор поступали неправильно, вторгаясь в храм с своими товарами и устраивая здесь нечто вроде базара. Что же касается до учеников Христовых, то они усмотрели в поступке Христа, в Его ревности по доме Божием исполнение пророческих слов псалмопевца, который, говоря, что его снедает ревность о доме Божием, этим самым предуказал на то, с какою ревностью о славе Божией будет проходить свое служение Мессия. Но так как в цитируемом у евангелиста 68-м псалме речь идет о тех страданиях, какие терпит псалмопевец за свою преданность Иегове (см. 2-ю половину 10-го ст.), то ученики Христовы, вспоминая приводимое место из Псалма, конечно, должны были вместе с тем подумать и о той опасности, на какую шел их Учитель, выступая так смело против тех злоупотреблений, которым, очевидно покровительствовали священники. Эти священники, — замечает Эдершейм, — конечно, не простые священники, приходившие в известное время для служения в храм, но постоянные должностные лица из священников, жившие в Иерусалиме вожди священства и особенно первосвященническая фамилия, должны были постоянно пользоваться выгодами: от этой торговли торговцы должны были платить известный процент с своей прибыли должностным лицам в храме, и из Талмуда видно, что рынок при храме принадлежал сыновьям первосвященника Анны.

18 Иудеи, т. е. начальствующие лица в иудейском народе (ср. 1:19), священники высшего ранга (так называемые саганы) тотчас же стали требовать от Христа, Который, вероятно, показался им зилотом (ср. Мф 10:4), чтобы Он в доказательство своего права выступать в качестве обличителя непорядков, царивших в храме, дал какое-нибудь знамение. Они, конечно, не могли отрицать того, что их начальственное положение только временное, что должен появиться «верный пророк», до пришествия которого правление в народе иудейском взял на себя Симон Маккавей и его потомки (1 Макк 14:41; 4:46; 9:27). Но, конечно, этот «верный пророк» должен был чем-нибудь доказать свое божественное посланничество. В таком именно смысле они и предлагают вопрос Христу. Пусть Христос совершит чудо! Схватить же Его они не смели, потому что народ также возмущался тою профанацией храма, какую из корысти допустили священники.

19 Иудеи требовали от Христа чуда в доказательство того, что Он имеет право выступать как уполномоченный посланник Иеговы, и Христос выражает готовность дать им такое чудо или знамение. Но ответу Своему Христос дает несколько загадочную форму, так что речи Христа не уразумели не только иудеи, но даже и ученики (ср. ст. 22). Говоря: «разрушьте храм сей», Христос, как будто бы, имел в виду именно иудейский храм, на что указывает и прибавление «сей» (του̃ τòν). Если бы, говоря эти слова, Христос указал на Свое тело, то в таком случае не возникло бы никакого недоразумения: все поняли бы, что Христос предсказывает о Своей насильственной смерти. Таким образом, под «храмом» (ὁ ναòς в противоположность слову то το ἰερòν, которое означает все помещения храма, и самый двор (Ср. ст. 14:15) можно было разуметь прежде всего храм, который ясно был виден всем. Но с другой стороны, иудеи не могли не видеть, что таким пониманием изречения Христа ограничиться нельзя. Ведь Христос говорил, что они разрушат храм, а между тем они, конечно, и представить себе не могли, чтобы их руки поднялись на разорение их национальной святыни. И потом, Христос тут же изображает Себя восстановителем этого, разрушаемого иудеями, храма и, очевидно, идущим против воли самих разрушителей иудеев. Опять тут получалось какое-то недоразумение! Но все-таки, если бы иудеи и ученики Христовы внимательнее отнеслись к словам Христа, то они могли бы понять их, несмотря на всю кажущуюся их загадочность. По крайней мере, они должны бы спросить, что хотел сказать им Христос этим, очевидно, приточным изречением; но они намеренно останавливаются только на простом буквальном смысле Его слов, стараясь показать всю их неосновательность. А между тем, как объяснилось после воскресения Христова для учеников Христа, Христос действительно говорил о храме в двояком смысле: и об этом каменном храме Ирода, и о Своем теле, которое представляло собою также храм Божий. «Вы, — как бы говорил Христос иудеям, — разрушите храм свой чрез то, что разрушите храм Моего тела. Умертвив Меня как своего противника, вы этим самым навлечете на себя суд Божий и Бог предаст на разрушение врагам ваш храм. Вместе же с разрушением храма должно прекратиться и богослужение и кончить свое существование ваша Церковь. Но Я воздвигну Свое тело чрез три дня, а вместе с тем устрою и новый храм, равно как и новое богослужение, не стесненное теми границами, в каких оно существовало раньше».

20 Иудеи признают слова Христа о том чуде, какое Он мог бы совершить в три дня, прямо нелепыми. С насмешкой они замечают Ему, что Иродов храм строился сорок шесть лет — как его может Христос восстановить в случае разрушения в три дня, т. е., как, вероятно, они разумели выражение «в три дня», в самое короткое время? (ср. 1 Пар 21:12; Лк 13:32).

Под «построением храма» иудеи, очевидно, разумеют продолжавшиеся в храме работы по возведению разных храмовых построек, работы, закончившиеся только в 63-м году по Р. Х., следовательно, только за семь лет до разрушения его.

21-22 Христос не стал ничего отвечать на замечание иудеев: ясно было, что они не хотели Его понять, а тем более — принять. Ученики Христа также не обратились к Нему с расспросами по поводу сказанных Им слов, а Сам Христос в настоящем случае не имел нужды давать им объяснения. Цель, с какою Он явился во храме, была достигнута: Он заявил о Своем намерении начать великую Свою Мессианскую деятельность и начал ее символическим действием очищения храма. Тут же сейчас обнаружилось и то, в каких отношениях станут к Нему представители иудейского народа. Таким образом Он открыл Свое общественное служение.

23-25 Здесь евангелист говорит о том впечатлении, какое произвел Иисус Христос Своим первым выступлением в Иерусалиме на народные массы. Так как Господь в этот раз совершил много знамений или чудес (см. ст. 11) в течение восьми дней праздника Пасхи, и так как при этом Он выступал неоднократно в качестве учителя, как это видно, напр., из слов Никодима (3:2), а частью из слов Самого Христа (3:11,19), то многие в Него уверовали. Если здесь Иоанн упоминает только о «знамениях», которые привели ко Христу многих иудеев, то этим он свидетельствует, что для большинства знамения, действительно, были решающим моментом в их обращении ко Христу. Поэтому-то и ап. Павел говорил: «иудеи требуют знамений (1 Кор 1:22). Они веровали во имя Его, т. е. видели в Нем Мессию, и хотели образовать общину с Его именем. Но Господь хорошо знал всех этих верующих и не доверял твердости их веры. Он знал и вообще всякого встречавшегося Ему человека в силу Своего чудесного прозрения, опыты которого Он уже явил ученикам Своим недавно (1:42-50). Поэтому число учеников Христа за эти восемь дней праздника не прибавилось.

Новейшая критика (напр., Цан, Гольцман) полагает, что Иоанн повествует во второй половине рассматриваемой главы о том же событии, какое, по синоптикам, случилось в последнюю Пасху — Пасху страданий. При этом одни критики считают более правильным хронологическое показание синоптиков, сомневаясь в возможности такого события на первом же году общественного служения Христа, другие отдают предпочтение Иоанну, полагая, что синоптики поставили рассматриваемое событие не на том месте, где бы ему следовало находиться (ср. Мф 21 и сл. и парал.). Но все сомнения критики не имеют в себе основательности. Прежде всего, нет ничего невероятного в том, что Господь выступил как обличитель беспорядков, царивших в храме, в этом центре иудейства и еще в самом начале Своего общественного служения. Он и должен был смело выступить в самом центральном месте иудейства в храме иерусалимском, если хотел заявить о Себе как о посланнике Бога. И еще пророк Малахия, предвозвещавший пришествие Мессии, говорил, что Он явится именно в храме (Мал 3:1) и, как можно заключать из контекста речи (см. следующие стихи в той же главе кн. Малахии), здесь же, в храме, будет чинить суд Свой над гордыми своею праведностью иудеями. Затем, если бы уже тогда Господь не выступил так открыто в качестве Мессии, в Нем могли бы усомниться даже и ученики Его, которым, без сомнения, должно было представляться странным то, что их Учитель, совершивший уже великое чудо в Кане на браке, вдруг снова удалился от внимания народа, пребывая в тишине Галилеи.

Говорят: «но Христос не мог сразу же заявить о том, что Он Мессия — это сделал Он много позже». К этому прибавляют, что таким выступлением как обличитель священников Христос сразу же ставил Себя в неприязненные отношения к священству, которое и могло тотчас захватить Его, положив этим конец Его деятельности. Но и это возражение не имеет силы. Почему бы захватили Христа священники, если, как они не могли не сознавать, Он требовал от торговцев только законного? Притом, прямо на священников Христос не обрушил Своих обличений, Он изгнал только торговцев, и священники — конечно, лицемерно могли бы еще поблагодарить Его за то, что Он заботится о чести храма1... Кроме того, замысел у священников против Христа составлялся постепенно, и они, конечно, не осмелились бы, без обстоятельного обсуждения дела в Синедрионе, предпринять какие-либо решительные шаги против Христа... Вообще, критика не могла привести сколько-нибудь убедительных оснований для того, чтобы заставить верить в невозможность повторения события изгнания из храма торгующих. Напротив, есть некоторые важные различия между повествованиями синоптиков и Иоанна об этом событии. Так, по Иоанну, иудеи спрашивали у Христа, по какому праву Он совершает очищение храма, а по синоптикам, первосвященники и книжники такого вопроса не предлагали, а только укоряли Его за то, что Он принимает хвалу от детей. Затем, по синоптикам, речь Господа к осквернителям храма звучит гораздо суровее, чем речь Его у Иоанна: там Господь говорит как Судия, пришедший карать людей, сделавших из храма вертеп разбойников, а здесь Он обличает иудеев только в том, что они храм обратили в место торговли.

1Если же (собственно: иудеи) спрашивают Его, какою властью Он совершает очищение храма, то этот вопрос еще не есть знак открытой враждебности их по отношению ко Христу...