Н.Д.Гурьев СТРАСТИ И ИХ ВОПЛОЩЕНИЕ В БОЛЕЗНЯХ (соматических и нервно-психических)

     Предлагаемую методику можно считать применимой при лечении любой болезни уже хотя бы потому, что болезнь рассматривается как воплощение греха, а при противостоянии любому греху человек, практически всегда, прибегает к одним и тем же средствам. Участие врача, конечно, желательно, но носит несколько своеобразный характер, поскольку поставить сам себе диагноз и назначить медикаментозное лечение больной чаще всего не может, но только он сам может признать грех, отыскать его и противостать ему.
     Помочь во всем, что касается взаимоотношений человека с грехом, может только врач, хоть в малой степени опытно знакомый со святоотеческим учением о грехе и противостоянии ему. Помощь священника хороша и уместна всегда, но даже священнику лучше уклониться от конкретных советов или рекомендаций, если он не имеет личного опыта противостояния греху. В этом случае дух смирения, исходящий от священника и воспринимаемый ищущими совета, может принести гораздо большую пользу, чем несовершенный совет.
     Краткость методики объясняется тем, что невозможно непосильным да и не имеет смысла излагать все, что содержится в святоотеческом учении о противостоянии греху.
     Следует также иметь в виду, что при освоении данной методики часто отмечается то, что в медицине называется болезнями третьего курса: начинающий изучать клиническую картину болезней студент с недоумением, а иногда и с испугом находит у себя почти все болезни. Так же и учащийся распознавать грехи находит их у себя - но далеко не все грехи наличествуют на уровне страсти, могущей привести к конкретному соматическому или психическому заболеванию.
     Начинаются беседы, как правило, с уяснения того, что каждый человек ищет в жизни радости и счастья. Пусть каждый связывает эти понятия с разными причинами, но каждый соглашается, что цель его поисков и труда может быть обозначена этими словами.
     Далее следует обсуждение того, что радость и счастье не зависят от внешних причин: счастливыми и несчастными равно могут быть юные и старые, бедные и богатые, абсолютно безграмотные и профессора, находящиеся в самом низу социальной лестницы и высокопоставленные люди... Таким образом, если наличие ощущения счастья и радости не зависит от важнейших внешних факторов (возраст, образование, деньги, социальное положение), то тем менее оно зависит от менее значимых внешних условий и обстоятельств. Но внешнее участвует в формировании состояния человека через его внутреннее отношение к внешнему. При этом, в зависимости от внутреннего отношения к нему, одно и то же внешнее обстоятельство может способствовать формированию самых разнообразных состояний и форм поведения (поступков). Например, попавший в беду может вызвать и сочувствие и злорадство, пьяный дебошир - и осуждение, и жалость.
     В связи со склонностью людей к объяснению (и через это оправданию) своего поведения внешними обстоятельствами, которые якобы вынуждают людей вести себя каким-либо определенным образом, подлежит рассмотрению вопрос о "свободе" и "воле", а так же о том, что человек всегда поступает по своему желанию или произволению, и имеет место не отказ от собственного желания, а выбор одного из желаний, более предпочтительного. Строго говоря, даже раб предпочитал выполнять свою работу и получать пищу, а не отказываться от работы - и получать плети.
     Ссылка на людей со "слабой волей" легко нейтрализуется рассмотрением поведения "слабовольного" алкоголика, который не может бросить пить несмотря на уговоры жены, детей и друзей, несмотря на неприятности на службе и заботы врачей. Но, по сути дела, с его "слабой" волей не в состоянии справиться все его окружение, и поэтому правильнее говорить не о слабости, а о направленности воли.
     Отношение, желание (произволение), поведение основываются исключительно на моральных качествах, и именно по выбору отношения (свобода) и поведения (воля) обнаруживается то, чему человек отдает предпочтение: лжи или правде, жадности или бескорыстию и так далее.
     Следовательно, если радость и счастье зависят не от внешнего мира, а от внутреннего отношения к нему, которое, в свою очередь, формируется нравственными качествами, то можно без сомнения утверждать, что радость и счастье человека зависят от его нравственности.
     Производится разделение нравственных качеств на положительные и отрицательные. Выправляются и объясняются совершенные ошибки. Обращается внимание на то, что физическая сила, ум и тому подобное сами по себе не являются качествами, так как, с одной стороны, могут быть направлены на служение как добру, так и злу, а с другой стороны, их наличие не находится в произволении человека.
     Рассматривается, какими эмоциональными состояниями сопровождаются положительные, а какими - отрицательные качества, и наличие у человека отрицательных эмоций вводится, как основание для поиска им в себе отрицательных качеств.
     Рассматриваются замеченные человеком в себе отрицательные и положительные качества, не менее 5. Часто больным фиксируются второстепенные качества, а основные не замечаются. Неспособность обозначить свои же положительные качества говорит, как минимум, о неблагодарсти, а неумение распознать отрицательное - о самомнении, о гордости, которая легко замечается по уровню самооценки и притязаний.
     Понятия о качествах заменяются понятиями о грехах и добродетелях, о греховности. Обращается внимание на то, что грех и болезнь не столько вина, сколько беда человека, что грех противоестественен для человека, так как приносить вред может только то, что против естества, чем оно, естественно, повреждается и разрушается.
     В то же время необходимо обратить внимание на то, что преступником, подлежащим наказанию, человек становится не тогда, когда он будет ежедневно совершать (или вдохновлять) все мыслимые преступления, а тогда, когда от совершит хотя бы однажды одно из них. То же самое относится ко греху и воздаянию за него.
     В связи с этим объясняется, что, хотя в человеке хорошего может быть больше, чем плохого, искать следует плохое. Разбирается понятие о самоправедности и о невозможности для человека (по естественному свойству внимания быть направленным только на что-нибудь одно) увидеть свои грехи, если он занят отыскиванием своих добродетелей.
     В связи с тем, что грехи и греховность не очевидны, пока человек не попытается им противостоять, больному предлагается занять должным свое внимание и желание. Затем следует научение замечать ощущаемое желание (ощущение, возникающее за грудиной при сдерживании готового сорваться слова, начатого действия - это и есть ощущение собственно желания). При достаточном внимании легко можно заметить, что "движение" желания предшествует любому, даже обыденному, высказыванию или поступку.
     Для соматических заболеваний, ко всему сказанному выше, присоединяется объяснение порядка взаимоотношений души и тела, обращается внимание на то, что, при мысленном представлении различных ситуаций и различного поведения, в теле под влиянием души происходят различные биохимические процессы с вовлечением различных функциональных систем.
     Проводится беседа об изменении состояния души, наличии разлада и противоречий между мыслями, желаниями и возможностями (потребностями) плоти.
     Человек учится различать: плохо - неприятно, хорошо - приятно, радость - удовольствие.
     Все высказываемые положения нужно иллюстрировать предельно простыми, не допускающими разночтений примерами из окружающего.
     Работа складывается из бесед, в которых рассматриваются отдельные положения, и обязательных "домашних заданий", которые предполагают обдумывание содержания беседы и подготовку вопросов, наличие которых свидетельствует о добросовестном старании и заинтересованности больного.
     Рассматриваются возможности противостояния греху либо большим злом, либо добром. Показывается животворность добродетелей, отход от которых несет смерть, и любовь - как источник всякой добродетели. Рассматривается животворность любви. Дается понятие о Боге, о Церкви, о Таинствах.
     Поскольку всякий грех является обычным (привычным) для больного желанием, то любое обличение греха оказывается нежелательным для больного, вызывает его протест и желание уклониться от беседы, изменить ее направление и содержание или опровергнуть мнение и слова собеседника.
     Такое отношение формируется подсознательно и ни в коем случае не рассматривается больным как результат воздействия греха, поскольку, признав действие греха, больной тем самым признал бы и его наличие.
     Противодействие больного, обусловленное указанным отношением к беседе, может принимать самые разнообразные формы, но некоторые из них встречаются настолько часто, что целесообразно их заранее обозначить.
     1. Попытка втянуть врача в спор о предмете беседы.
     2. Попытка обосновать желание не следовать рекомендациям врача и не доверять ему, выявив его недостаточную компетентность, не имеющую отношения к теме беседы.
     3. Провоцирование врача на "передозировку" информации быстрым осмыслением без принятия обсуждаемого, без согласия с позицией врача.
     4. Выяснение конечной цели бесед врача с последующим отказом от нее, как от непосильной.
     5. Обсуждение моральных качеств врача, достоинств и недостатков его подхода к болезням, его способностей.
     6. Прямое "заражение" врача своими качествами (грехами).
     В процессе собеседований неоднократно и настоятельно необходимо напоминать больному, что он ни во время беседы, ни дома не должен оставлять невыясненным ни одного положения, полностью им не уясненного, каким бы малозначащим оно не представлялось, ибо серьезные упущения часто проявляются в малозначащих деталях. Всячески поощряются, пусть многократные, вопросы больного по одному и тому же поводу.
     Дальнейшая работа - обращение к христианским добродетелям и таинствам Церкви.
     Но, помимо исчисленных особенностей лечения, применение данной методики обязывает учитывать более общие особенности, касающиеся как врача, так и больного.
     Не следует забывать о том, что психиатры и психотерапевты, особенно имеющие большой опыт работы с больными, привыкли идти путем улучшения и укрепления больного, повышать его веру в себя, в свою способность собственными силами преодолевать трудности и достигать искомого результата. Иными словами, врачи привыкли вести больного по пути самоутверждения в разрешении беспокоящих его вопросов или переключать его внимание на какие-либо другие цели, достижение которых видят опять-таки на путях самоутверждения. Аналогично настроено и большинство больных. Путь этот порочен по самой своей сути, потому что любой грех, приносящий человеку болезнь, и является формой (или способом) самоутверждения во внешнем мире.
     И, напротив, всякое положительное качество - это потребность ограничить себя ради блага другого человека, это форма ограничения личных притязаний человека во внешнем мире. Личных - но не тех, которые необходимы ему для выполнения своего служебного или общественного долга. Врач может в нашей стране получать нищенскую оплату труда, но он вправе требовать для выполнения своей работы медикаменты и оборудование, в том числе и дорогостоящие; учитель вправе соглашаться на мизерную оплату своего личного труда, но вправе требовать дорогостоящие учебные пособия.
     Что касается многочисленных психотерапевтических методик, созданных вне нашей страны, то они созданы людьми, дух которых никак нельзя считать православным. Будучи порождением и воплощением чуждого православию духа, они всякого своего последователя рано или поздно наделят этим же духом и отведут от христианства или приостановят человека на его пути к вере. Да иначе и быть не может: чуждые христианскому пониманию человека, его назначения и происхождения, преследующие чуждые христианству цели и использующие для их достижения чуждые христианству средства - какое воздействие эти методики могут оказывать на христианина, кроме отрицательного? Ни одна из них не содержит в себе и тени раскаяния, без которого невозможно отойти от греха и его последствий.
     Таким образом, для православного целесообразно строить отношения с психотерапией на основании следующих слов: "Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его. Ибо приветствующий его участвует в злых делах его (2 Посл. Иоан. 1, 1-11). То же относится даже к голосованию.
     Если же психотерапевт заявляет, что он православен до мозга костей своих, то пусть ответит на один вопрос: "Течет ли из одного отверстия источника сладкая и горькая вода?" (Иак. 3, 11). Да и какая нужда примешивать тьму безбожной психотерапии к свету Православия, пусть даже в самых малых количествах? Кое соучастие верного с неверными? (2 Кор. 6, 15). Ведь малая ложка дегтя целую бочку меда способна испортить. Поэтому эти методики для православного врача или пациента не могут быть приемлемы, как бы соблазнительно ни выглядели. Увлеченность изучением психотерапевтических методик и приверженность к ним достаточно откровенно обнаруживают антиправославный дух прибегающего к ним, поскольку двум господам служить невозможно. Еще св. Игнатий Брянчанинов говорил, что дух, противящийся тому, чему учит христианство, по необходимости следует тому, чему научает дух антихристов, а отвергающий Христа, одновременно с этим принимает Антихриста.
     Желание исцелить болезнь при помощи нравственного усовершенствования также методологически порочно. При такой установке большее и лучшее (душа) ставится на службу меньшему и худшему (телу), что находится в противоречии с природой человека, в которой назначение тела - служить душе. Кроме того, такая постановка вопроса исподволь взращивает стремление к внешнему, к самоутверждению в форме плотолюбия или плотозаботливости.
     Болезнь - только показатель греха, и от него-то надлежит исцелить душу, а телесное здоровье естественно последует за оздоровлением души.
     Правда, бывают случаи, когда можно напрямую трудиться для телесного здоровья. Это допустимо тогда, когда болезнь отягощает близких или мешает выполнению заповедей и своих житейских или служебных обязанностей. Но и в этом случае здоровье не является самоцелью, а лишь средством, необходимым для исполнения нравственного долга.
     Еще одним камнем преткновения является самолечение. И если для больного в общем этот термин понятен настолько, что не нуждается в расшифровке и объяснении, то для врачующего это не столь очевидно. Применительно к врачу "самолечение" можно понимать как желание самому, собственными силами и знаниями излечить больного. Да, для лечения необходимы труды и врача, и больного. И больной, считающий, что он вправе вести себя как угодно, а врач обязан его вылечить только потому, что он к врачу обратился, вряд ли получит исцеление. В общем позицию таких больных можно сформулировать следующим образом: "Я пришел, я заплатил; ты - врач, обязан меня лечить. Вот и вылечивай как хочешь". И эта позиция свидетельствует и о безнравственности, и о малом, мягко выражаясь, уме.
     Но даже совместные труды врача и пациента не являются оплатой, гарантирующей немедленное получения больным здоровья. Эти труды склоняют к себе милость Божию. и Бог, как Источник жизни, дарует выздоровление.
     Поэтому обращение к Таинствам необходимо хотя бы в том смысле, что через них подается здравие души и телу. И какое уже здесь "самолечение"!
     Разумеется, что, поскольку грех и вызванная им болезнь возникают не вдруг, а в процессе постепенного и постоянного возрастания в результате греховной жизни, постольку и избавление от них возможно благодаря посильному обращению к добродетелям постоянно, а не только на время визитов к врачу и посещения храма; благодаря жизни по православным нормам, по заповедям, которые только и могут принести страждущему исцеление. Правда, жизнь по заповедям крайне затруднительна в бывшей православней стране. Прямого гонения на христиан нет, но есть постепенное "выдавливание" христианского отношения к жизни из быта и работы людей; для христианского отношения просто не оставляют места. Но свободы (право выбора человеком своего отношения к окружающему), слава Богу, еще не лишен человек. И он может выбирать: покривить душой - и преуспевать, или сохранить верность заповедям даже в ущерб материальному положению. Речь, разумеется, идет о христианах, а не о тех, кто лицемерно объявляет себя христианином только потому, что это модно, или для того, чтобы обнаружить свою приобщенность к "духовности", или только потому, что "в детстве, 40 лет тому назад, меня бабушка крестила". Одно дело называть себя православным, а другое - быть им или хотя бы по мере сил деятельно идти к православию.
     По словам св. Макария Великого, "…слушающий слово приходит в сокрушение,.. начинает он… поучаться во брани, борется и подвизается против сатаны, и после долгого состязания и борения одерживает победу и делается христианином. А если бы, слышанием только, без труда достигал кто благой части; то и лицедеи и все блудники вошли бы в царство и в жизнь".
     Бог есть Любовь. И мир, естественно, устроен Им по собственным законам, по законам Любви. Сказано также, что Бог "...Истина и Жизнь". И как нераздельны и неслиянны Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Дух Святый, также, можно сказать, нераздельны и неслиянны Любовь, Истина и Жизнь. Человек же создан по образу и подобию Божию, и в нем также нераздельны и неслиянны ум, мысль (выраженная словом) и вызываемое мыслью, но проистекающее от ума настроение (дух человеческий).
     Таким образом получается, что отвергающий Любовь и основанное на ней отношение к окружающему, отчуждает себя от Истины (правды) и Жизни (Животворящего Духа); сознательно искажающий Истину - лишается Жизни (здоровья) и Любви (добродетелей), а пребывающий в "плохом настроении" - просто не может приобщиться ни Истины, ни Любви.
     Вообще любовь бесконечно больше гордости потому, что ее источником является Бог, а источником гордости - пусть высокоодаренное, но тварное и, следовательно, ограниченное существо. Но как без гордости немыслим никакой другой грех, так и без Бога (Любовь) - никакая добродетель. Как срезанные цветы, лишенные естественного питания через корни, увядают и гниют, так и духовно-нравственные качества в атеистическом обществе извращаются, приобретают уродливые формы, гибнут.
     Кстати сказать, Заповеди и даны нам, чтобы, соблюдая их, мы не оказались в состоянии противоречия с законами, по которым создан мир и мы сами, с законами Любви, и через это не лишились Жизни.
     И, пожалуй, последнее, о чем нужно предупредить. Понятна и непредосудительна потребность поскорее обрести здоровье - для больного, и излечить человека - для врача. Но "словесная передозировка", как правило, приводит к резкому обострению как душевного, так и, правда, в меньшей степени, телесного заболевания. В беседе с больным важна не его способность запомнить и даже понять сказанное, а его способность усвоить то, о чем говорит врач. Василий Великий говорил, "что при избыточном употреблении пищи извергаются не только ее излишки, но и необходимое", и советовал давать духовную пищу, соотносясь с состоянием слушающего, чтобы не случилось подобного и с духовной пищей.
     Поэтому, несмотря на краткость изложения, эта методика требует для практического освоения 2-4 месяца, а в течение первых 1-2 недель беседы с больными должны проводиться практически ежедневно.
     В заключение хочется сказать, что болезни могут врачеваться или человеческими, или бесовскими, или Божиими силами. К бесовским прибегать недопустимо, к человеческим - не всегда посильно. Остается Божие заступление по милости к человеку. Поэтому и хотелось бы видеть занимающимся болезнями, хотя бы только душевными, священника.
     Для этого есть еще одна причина, которую нужно иметь в виду любому врачу.
     Святые отцы предупреждают, что если человек (в нашем случае - врач) относится с любовью к врачуемым, то, по законам любви, он разделяет с ними труд перенесения скорбей и болезней, вызванных грехом. Если же с осуждением - то Господь попустит ему впасть в те же грехи и в вызываемые ими скорби. Помимо этого, если несовершенный человек дерзнет обличать чьи-либо грехи, то возбуждающие эти грехи бесы нападут на него с удвоенной силой.
     Для священника защитой от скорби и уничижений, приносимых бесами, может служить его сан. Для мирского человека (врача) могла бы послужить непрестанная молитва, но удержать Иисусову молитву во время активной беседы с больным вряд ли возможно. Единственное, что доступно произволению врача и что может защитить его и от бесовских нападок, и от влияния души больного, это непрестанное сокрушение и смирение, "ибо сердца сокрушенна и смиренна Бог не уничижит". Но полностью нейтрализовать негативное воздействие больного на врача не удается. Разве что только в том случае, когда врач не затрачивает вызывающие болезнь грехи.