|
Богословский смысл посмертной встречи ветхозаветных праведников с Богом раскрывается в апостольском и святоотеческом учении о сошествии Христа во ад:
Христос... находящимся в темнице духам, сойдя, проповедал, некогда непокорным ожидавшему их Божию долготерпению, во дни Ноя, во время строения ковчега (1 Петр. 3, 18-20).
Ибо для того и мертвым было благовествуемо, чтобы они, подвергшись суду по человеку плотию, жили по Богу духом (1 Петр. 4, 5-6).
Католическому богословию присуще так называемое ограничительное толкование этих апостольских текстов, – толкование, согласно которому Христос сходил во ад, чтобы, во-первых, вывести из него Своих избранников, т.е. тех ветхозаветных праведников, которые упоминаются в Библии, и, во-вторых, обличить нечестивых, т.е. не уверовавших в Него за время земной жизни. Кроме того, по мнению католических богословов, сошествие во ад было лишь “одноразовым” событием, и память о нем “стерлась” среди обитателей ада сразу же по “выходе” Христа из него. Таким образом, Христос не разрушил ад в собственном смысле этого слова, а лишь “уязвил” его, освободив из под его власти лишь малую часть его заложников.
Такое “ограничительное” толкование сошествия Христа во ад, кстати, в XVII-XVIII веках проникшее и в так называемые символические книги Православной Церкви, находит свое подтверждение, причем лишь частичное, в творениях только двух западных Отцов – блаж. Августина и свт. Григория Двоеслова. Восточные Отцы, как и ранние Отцы Запада, такой точки зрения не придерживались [51].
В творениях восточно-христианских Отцов тема сошествия Христа во ад не рассматривается как какая-то “самостоятельная” часть вероучения. Уже с первых столетий она развивается в более широком сотериологическом контексте, в контексте победы Христа над грехом и смертью и воссоздания Им человеческого естества. Сокрушив смерть – это “орудие” дьявола – и воссоздав человеческую природу в первозданном нетлении, Христос вернул человечеству утраченный в грехопадении дар Божественной жизни. Приобщиться к этому дару получили возможность все без исключения люди – и живые, и мертвые, – первые, принимая благовестие Христово на земле, через апостолов и их преемников, вторые – в аду – непосредственно от Самого Христа. Впрочем, по крайней мере, в двух древнехристианских источниках говорится о том, что в аду по примеру Спасителя проповедовали и Его ученики.
Так, в “Пастыре Ерма” (II в.) говорится о двух способах принятия “печати Сына Божия” – крещении на земле и крещении после смерти в аду:
“...Человек до принятия имени Сына Божия мертв, но как скоро примет эту печать, он отлагает мертвость и воспринимает жизнь. Печать же эта есть вода; в нее сходят люди мертвыми, а восходят из нее живыми... Апостолы и учители, проповедовавшие имя Сына Божия, скончавшись с верою в Него и с силою, проповедовали Его и преждепочившим и сами дали им печать; они вместе с ними нисходили в воду и с ними опять восходили. Но они нисходили живыми, а те, которые почили прежде них, нисходили мертвыми, а вышли живыми; чрез апостолов они восприняли жизнь и познали имя Сына Божия, и потому взяты вместе с ними и положены в здание башни (Церкви – А.З.); они употреблены в строение не обсеченные, потому что они скончались в праведности и чистоте, только не имели этой печати” [52].
Позднее эту же мысль, но более доступно и без излишнего аллегоризма, разъясняет Климент Александрийский:
“...По примеру Господа и апостолы проповедовали Евангелие в аду. Выходит, что добродетельнейшие из учеников должны подражать своему Учителю и в загробном мире – подобно тому, как они подражали Ему на земле, дабы Логос мог привлечь к себе евреев, нисшедших в ад, а апостолы язычников, или, другими словами всех, кто жил праведно, согласно требованиям той правды, какие предъявляли им закон и человеческая мудрость и, следуя которым, они впадали в частые прегрешения, будучи далеки от совершенства. Достоинству божественного замысла и подобало, чтобы все выказавшие большую праведность и покаявшиеся в заблуждениях прежней жизни – даже если они в иных местах пребывают, – благодаря врожденному знанию сокровенного признали себя достоянием Бога Вседержителя и были спасены. Уповаю, что это и совершит Спаситель, ибо дело Его – спасать. Он и совершил его, привлекая Своей проповедью к спасению всех, кто хочет в Него уверовать – где бы те ни находились” [53].
Последнюю фразу можно признать ключевой для понимания, кого же именно выводит Христос из ада: “всех, кто хочет в Него уверовать – где бы те ни находились”.
Бог, желающий, чтобы все спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2, 4), сделал со Своей стороны все, что можно было сделать для спасения человечества. Плоды совершенной Им Искупительной Жертвы имеют всечеловеческий характер, т.е. они объективно распространяются на все человечество в целом и каждого человека в отдельности. Человеческое естество освобождено, и единственным условием спасения является теперь для людей только их собственное желание. Как заметил преп. Максим Исповедник, после того как Христос умер и воскрес, наше спасение, зависит только от нашего произволения.
Православное понимание спасения как синергии (соработничества, сотрудничества) Бога и человека применимо в равной мере и к тем людям, которые были оглашены, крещены и спасены Христом (возможно, что и через посредство апостолов, как это показано выше) уже после их смерти. Христос сокрушил ад и смерть [54], обессилил дьявола, воссоединил человеческое естество с Богом, ввел его в недра Пресвятой Троицы. Но нарушить человеческую свободу Христос не может. Поэтому и после Его сошествия во ад двери ада могут быть заперты, – но заперты только изнутри, – самими его обитателями. То есть человеческая свобода – это есть тот “камень”, который “не в силах поднять” даже Бог. И мы имеем все основания утверждать, что в аду после сошествия туда Христа остались и остаются только те, которые сами не захотели из него выйти.
Эта мысль, впервые прямо высказанная Климентом Александрийским, встречается позднее и в творениях других Отцов, и в богослужебных текстах Православной Церкви. Так, св. Николай Кавасила (XIV в.) в своей книге “Семь слов о жизни во Христе”, рассуждает о том, кого именно Христос вывел из ада, следующим образом:
“И в том различие между праведными и злыми, которые в одних находились узах и тому же подлежали рабству, что одни с неудовольствием переносили оное порабощение и рабство и молились, чтобы разрушено было узилище и разрешились оные узы, и желали, чтобы глава тирана сокрушена была пленниками, а другим ничто настоящее не только ни казалось странным, но они еще утешались, находясь в рабстве. И в оные блаженные дни были подобные им, кои не приняли воссиявшего в них Солнца, и старались, сколько можно, погасить Его, делая все, что, по их мнению, могло уничтожить лучи Его. Потому одни освободились от рабства в аде, когда явился Царь, другие же остались в узах” [55].
Предлагаем сопоставить эти слова св. Николая Кавасилы с еще одним пассажем архим. Рафаила:
|
|
“Логически это учение привело г-на Осипова к следующему выводу: если ад разрушен Христом и лежит в развалинах, как взятая крепость, то люди после смерти сами выбирают для себя место в загробном мире, соответственно состоянию собственной души. Грешникам неуютно и скучно в раю, поэтому они стремятся сами в ад, где будут находиться в своем кругу, среди подобных себе грешников, живущих теми же страстями и интересами. Ад теряет свой метафизический образ огненного озера, о котором предвозвещает апостол Иоанн. Оказывается, муки грешников, которые на земных языках не выразимы и только аллегорически изображаются через различные виды пыток, это только больное воображение, подобное предсмертному бреду инквизитора, перед которым проходят картины его жизни. По мнению г-на Осипова, ад - это приют, желанный для грешников, не лишенный определенного уюта, где сатана, как хозяин, приготовил им свой “сервис”.
Но и в этом смелом теологическом броске г-н Осипов не оригинален. У известного сатаниста, поэта Шарля Бодлера в книге “Цветы зла” есть стихотворение под названием “Грешник”. Ангел убеждает душу грешника последовать за ним в рай, он уговаривает ее, просит, наконец, бьет жезлом, но грешник упорно отвечает: “Не хочу”. Совпадение взглядов преподавателя Основного богословия и члена люциферианской общины, который сочинил гимн сатане, оканчивающийся словами: “Каина дети, ввысь подымитесь, бросьте неправого Бога на землю”, мягко говоря, не радует” [56] .
|
|
Позволим себе все же усомниться, что это придуманное архим. Рафаилом “совпадение”, его не радует. Но если посмотреть на объяснение проблемы адских мук, предложенное А.И.Осиповым, непредубежденно, то придется все же признать очевидное совпадение взглядов преподавателя Основного богословия со св. Отцами, и это действительно очень радует. Кроме Климента Александрийского и св. Николая Кавасилы мысль о том, что причиной пребывания грешников в аду, не исключая самого диавола, является именно их свободное “не хочу”, высказывали свт. Иоанн Златоуст, свт. Василий Великий, преп. Максим Исповедник, преп. Иоанн Дамаскин, преп. Исаак Сирин и другие. Более того, эта мысль находится в полном соответствии и с общей направленностью православного богословия и с характером православной духовности. А вот то, что для архим. Рафаила это настолько неочевидно, что он готов даже признать ее сатанинской, очень не радует.
Для примера приведем высказывание великого систематизатора святоотеческого учения преп. Иоанна Дамаскина, авторитетность творений которого для православного богословия не позволит себе поставить под сомнение, наверное, даже архим. Рафаил. В трактате “Против манихеев” преп. Иоанн пишет:
“Бог и диаволу всегда предоставляет блага, но тот не хочет принять. И в будущем веке Бог всем дает блага – ибо Он есть источник благ, на всех изливающий благость, каждый же причащается ко благу, насколько сам приуготовил себя воспринимающим” [57].
Готов ли архим. Рафаил еще раз повторить свои слова о “совпадении” взглядов члена люциферианской общины и... преп. Иоанна Дамаскина, св. Николая Кавасилы и других Отцов? Если нет, тогда он должен покаяться в возводимой им на А.И.Осипова клевете и принести ему свои публичные извинения. Только вот хватит ли у архим. Рафаила мужества победить тот дух, который понудил его вопреки Христовой заповеди и правилам Церкви всенародно оскорблять человека?
Вот еще несколько святоотеческих текстов, содержащих общепринятое в древней Церкви учение, за которое архим. Рафаил обвиняет А.И.Осипова в ереси.
Св. Ириней Лионский:
“Христос пришел не ради тех только, которые уверовали в Него... но для всех вообще людей, которые... желали видеть Христа и слышать Его голос. Посему всех таковых Он во втором пришествии Своем прежде воздвигнет... воскресит и поставит в Свое Царство” [58].
Преп. Иоанн Дамаскин:
“Некоторые говорят, что Христос вывел из ада только веровавших, каковы суть отцы и пророки, судьи, а вместе с ними цари, местные начальники и некоторые другие из народа еврейского – немногочисленные и известные всем. Мы же на это ответим думающим так, что нет ничего незаслуженного, ничего чудесного и ничего странного в том, чтобы Христу спасти уверовавших, ибо Он остается только справедливым Судией, и всякий уверовавший в Него не погибнет. Так что и должно было им всем спастись и разрешиться от уз ада сошествием Бога и Владыки – что и произошло по Его Промыслу. Теми же, кто только по человеколюбию Божию спаслись, были, как думаю, все, которые имели чистейшую жизнь и совершали всевозможные добрые дела, живя скромно, воздержно и целомудренно, но веры чистой и божественной не восприняли, потому что не были наставлены в ней и остались вовсе не наученными. Их-то Управитель и Владыка всех привлек (в аду – А.З.), уловил божественными сетями и убедил их уверовать в Него, воссияв им божественными лучами и показав им свет истинный” [59].
Преп. Максим Исповедник, объясняя приведенные выше слова ап. Петра (1 Петр. 3, 18-21; 4, 5-6) о сошествии Христа во ад, говорит то же самое:
“...Писание называет “мертвыми” людей, скончавшихся до пришествия Христа, например бывших при потопе, во время столпотворения, в Содоме, Египте, а также и других, принявших в разные времена и различными способами многообразное возмездие и страшные беды божественных приговоров. Эти люди подверглись наказанию не столько за неведение Бога, сколько за обиды, причиненные друг другу. Им и была благовествуема, по словам св. Петра, великая проповедь спасения – когда они уже были осуждены по человеку плотию, то есть восприняли, через жизнь во плоти, наказание за преступления друг против друга, – для того чтобы жили по Богу духом, то есть, будучи во аде, восприняли проповедь Боговедения, веруя во Спасителя, сошедшего во ад спасти мертвых” [60].
Эта церковная истина содержится и в богослужебных текстах Православной Церкви. На их основе святитель Иннокентий (Борисов) делает единственно возможный вывод, что идея, согласно которой целью сошествия Христа во ад было выведение из него ветхозаветных праведников не только из иудеев, но и изо всех других народов, причем не исключая даже “самые упорные души”, является не просто чьим-то частным мнением, но общецерковным учением. В его “Слове в Великую субботу” есть следующее рассуждение:
“Что было предметом проповеди во аде? Апостол не говорит об этом прямо. Но что другое могло быть предметом проповеди Спасителя, кроме спасения? Конец дела показывает и существо его. А концом проповеди во аде для самых упорных душ, каковы современники Ноя, долженствовало быть, по ясному свидетельству апостола, то, чтобы они, “суд прияв – во время потопа – по человеку плотию”, “пожили теперь – после проповеди Христовой – духом” (1. Пет. 4, 6). Те, кои ожили духом, не могли уже быть оставленными среди жилища смерти, и Победитель смерти, сошедши во ад Один, долженствовал извести с Собою многих. Если бы кто касательно сего усомнился дать полную веру аду, жалующемуся на то, что Он при сем случае “погубил еси мертвецы, имиже царствова от века”, не может усомниться в свидетельстве Церкви, которая несомненно воспевает, что сошествием Божественного Жениха ея во ад “истощены вся адова царствия”” [61].
Предание Православной Церкви о полном сокрушении ада не оставляет никаких доводов и в пользу учения католических схоластов (которое почему-то очень привлекательно для православного священника архим. Рафаила), что сошествие Христа во ад имело значение только для тех людей, которые жили до пришествия в мир Спасителя, и было, так сказать, “одноразовой” акцией. Такая трактовка этого события, как и рассуждения о “метафизическом образе ада” и о его “различных отделениях” (совсем как у столпа католического богословия Фомы Аквинского!), могут свидетельствовать только об одном – о глубокой зависимости взглядов архим. Рафаила от идей и духа средневекового католицизма.
Апокалиптический образ “огненного озера”, на который указывает архим. Рафаил, может быть правильно понят не на основе аллегорий, встречающихся главным образом в церковно-дидактической, особенно житийной, литературе и имеющих вполне конкретное, духовно-назидательное (но не вероучительное!), значение, но только в контексте святоотеческого учения о двояком действии Божественной благодати – просвещающем или обжигающем – в зависимости от восприятия разумных тварей [62]. То есть то, что Евангелие называет “геенским огнем”, есть переживание встречи с Богом теми нераскаянными душами, которые этой встречи не желают; но будет Бог все во всем (1Кор. 15, 28). Таким образом, геенский огонь потому и вечен, что Божественен. И в этом смысле знаменитые слова преп. Исаака Сирина, что “мучимые в геенне поражаются бичом (Божественной) любви!” [63], уже не представляются лишь каким-то психологизмом.
Итак, сошествие Христа во ад не было “одноразовой” акцией. Это событие нельзя рассматривать как “частный фрагмент” в истории домостроительства Сына Божия. Но это не означает и того, что Христос сходит во ад многократно. Точнее будет сказать, что со времени Своего сошествия во ад Христос теперь неизменно пребывает там Своим спасительным действованием (энергией) [64].
“Под мертвыми (1 Петр. 4, 5) следует разуметь всех мертвых ко дню последнего Суда Христова, то есть как слышавших слово евангельское во время земной жизни, так и не слышавших... Если бы Евангелие Христово не коснулось слуха всех умерших, то не все умершие подлежали бы и Суду Христову. Таким образом, в настоящем стихе дается основание думать, что, подобно тому, как умершие до пришествия Христова на землю были оглашены проповедью Евангелия во аде через умершего и снисшедшего во ад Христа, так и умершие по пришествии Христовом, но не слышавшие на земле проповеди евангельской и не ведавшие Христа, будут оглашены таковою проповедью во аде” [65].
|
