Таинство Крещения открывает перед нами двери Царствия Божия. Таинство Миропомазания одаряет нас силами, способствующими вступлению действительному на путь Света. Таинство Евхаристии непосредственно приобщает нас к Царству Света, делает нас причастниками Блаженной Вечности, реально соединяя нас с Христом Богом: под видом хлеба и вина христианин причащается Истинного Тела и Истинной Крови Спасителя. Это - таинство из таинств и тайна из тайн. Недомыслимая для всякого, даже и ангельского сознания - в своей простоте доступна она сознанию младенческому. Таинство именуется вечерею Господней, трапезой Господней, Телом и Кровью Христовой, Чашею спасения, Тайнами, жертвою и т.д., но чаще всего Причащением и Евхаристией. Последнее слово значит благодарение. Употребляемо оно было самими апостолами: "благодарив (хлеб) преломи" (1Кор. 11, 24), "хвалу воздав, даде" (чашу) ученикам (Мф. 26, 27). В обоих случаях по-гречески сказано: евхаристисас.
     Шестая глава от Иоанна показывает нам, как Господь, загодя, во всей полноте и с предельной точностью, раскрыл существо этого таинства, как средоточия принесенной Им на землю Вечной Жизни. Совершив множество чудес над последовавшим за Ним народом, Иисус завершил их чудом насыщения многотысячной толпы пятью хлебами, которые он, воздав благодарение (евхаристисас!) преломил и дал ученикам для раздачи народу. Поняв лишь земную силу этого чуда, народ хотел сделать Иисуса царем земным, чем заставил Его удалиться на гору, отъединившись даже от учеников. Те, одни, на лодке отправились на тот берег, в Капернаум. Их в море настиг Господь, идя по воде, как по суше. Народу, удивленному видеть Его по ту сторону моря, Господь сказал: "аминь, аминь глаголю вам" - как Он предварял самые важные и торжественные откровения, - и, разоблачив их земные помыслы, вызванные насытившим их чудесно хлебом, призывал их делать "не брашно гиблющее, но брашно пребывающее в живот вечный, еже Сын Человеческий вам даст". Разумея это иносказательно, народ стал спрашивать, что надлежит делать, чтобы делать дела Божии. Ответ был прост: веровать в Посланного. Понят был ответ, вызвав встречный вопрос: дай знамение! Мысль вопрошавших опять обращается к земной пище, к манне, поданной с неба. Господь принимает сопоставление: да, и тогда хлеб был дан Отцом Его, но сейчас речь идет об Истинном хлебе - и без обиняков Себя им называет: "Хлеб бо Божий есть Сходяй с небесе и даяй живот миру". Не понимают вопрошающие: в мыслях у них тот же земной хлеб. Просят они всегда подавать этот хлеб. Еще ясней говорит им Господь: "Аз есмь Хлеб Животный". И тут уже раскрывает извечную тайну спасения, тайну домостроительства спасения, Им ныне совершаемого. Спасение в том, чтобы вкусить хлеба жизни, Им воплощаемого, поверив Его словам. Те, кто не к Нему идут, те и видят Его и слышат Его слово, - но не способны уверовать. Всякого к Нему грядущего не изгонит Господь, ибо такова воля Отца, чтобы никто не погиб из тех, кто способен увидеть Сына Божия и уверовать в Него; всех их ждет воскресение. Ропот в ответ. Иносказательно продолжают понимать его речь ропотники: как мог Он назвать Себя Хлебом, сошедшим с Неба - Он, сын родителей, всем известных! Господь объясняет им причину их непонимания: не от Бога они! И снова возглашает, что жизнь вечная открыта только тем, кто в Него уверует. Снова называет Себя Господь Хлебом Жизни, сошедшим с Небес. Тут Он досказывает свое откровение до конца: "хлеб, егоже Аз дам, Плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира". А в ответ на пререкание, кругом возникшее, возвещает еще полнее и точнее: "Аминь, аминь глаголю вам, аще не снесте Плоти Сына Человеческаго, ни пиете Крове Его, живота не имате в себе. Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь имать живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день. Плоть бо Моя истинно есть брашно, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает, и Аз в нем…" Тут уже упомянуто и о Крови Господней и открыто существо Нового Завета: Господь отдал Свою Плоть за жизнь мира - и к спасительной жертве приобщится, а тем самым и к Жизни Вечной, тот, кто, уверовав в это, вкусит Божественной Плоти и Божественной Крови.
     Это и есть Таинство Евхаристии!
     Даже ученики тогда многие соблазнились. Господь тут же разъяснил природу этого соблазна. Встреча здесь - плоти и духа. Слова Им сказанные, - от духа и жизни. Только те, кто от Бога, могут понять их. Иным остается удел неверия, даже если они и увидят Сына Человеческого "восходящего идеже бе прежде". Уходят тогда те, кто не могут уверовать, - даже из учеников. Испытывает Господь двенадцать: не хотите ли и вы отойти. За всех отвечает Петр: веруют они, что Он Христос, Сын Бога живаго; что у Него глаголы вечной жизни. В ответ, однако, свидетельствует Господь, что даже среди них, Им избранных, один не от Бога: диавол!
     Прообразовав таинство Евхаристии и изъяснив недомыслимую природу его, Господь совершил и самое таинство, предварив им Свое вознесение на крест. Накануне праздника, прообразовавшего искупительного Агнца, "закланного от сложения мира" (Ап. 13, 8) и долженствовавшего ныне явит это заклание на Нем, "Агнце Божием, вземлющем грехи мира" (Ин. 1, 29), Господь совершает тайную вечерю. Господь совершает сначала ветхозаветную пасху, затем умывает ноги ученикам, предсказывает вновь свою Смерть чрез предательство одного из учеников, а затем устанавливает таинство Евхаристии (Мф. 26, 26-28; Мк. 14, 22-24; Лк. 22, 19-20; 1Кор. 11, 23-25). Совершается Самим Господом то, что, будучи совершаемо потом апостолами и их преемниками, должно до скончания века являть жизнь Церкви Новозаветной. Это уже не только приготовление к блаженной Вечности, но и реальное приобщение к Ней. Под видом хлеба и вина человек вкушает Тела и Крови Господа Своего, мистически-реально с Ним соединяясь.
     
     * * *
     Веществом для таинства служат пшеничный, чистый, квасный хлеб и виноградное, чистое вино, во время приношения растворяемое водою. Евангелисты так и называют хлеб квасным - "артос", а не "адзюмон", как именовались опресноки. Так называется он и в Деяниях. Несомненно, на квасном хлебе совершалась Евхаристия в древней Церкви, так как "по вся дни" (Деян. 42, 46) и не могли употребляться опресноки, бывшие в употреблении у иудеев только в дни пасхи. Поскольку таинство совершалось на "приношениях", то оно везде и всегда совершалось на обычно употребляемом хлебе, то есть на квасном. Введение в практику опресноков католической Церковью - произвольное новшество.
     Священнодействие, во время которого совершается таинство, есть Литургия. Вещество для таинства приготовляется за проскомидией, которой лишены католики, поскольку они отказались от применения квасного хлеба. Агнец вынимается из "приношения", квасной просфоры, из таких же просфор вынимаются и частицы, представляющие всю Церковь; и все они омываются Кровью Господней в Евхаристической чаше. Этого нет у католиков; нет у них и причащения от единого хлеба, объединяющего нас в Господе: кроме главного опреснока, который священник освящает для себя, он освящает малые для причастников.
     Пресуществление происходит, после приуготовления молящихся за литургией оглашенных, во время так называемой литургии верных, за Евхаристическим каноном, чрез призывание Бога следующими молитвенными словами: "Сотвори убо хлеб сей честное Тело Христа Твоего, а еже в чаши сей честную Кровь Христа Твоего, преложив Духом Твоим Святым". Католики и тут мудрствуют иначе, относя совершение таинства к первым словам, воспроизводящим заповедь Господню, данную на Тайной Вечери: "Приимите, ядите"... Между тем св. Василий Великий называет в тайной молитве предложенные хлеб и вино еще вместообразная Святого Тела и Крови Христовых!
     Невидимое существо Таинства изображается первосвятителямими Востока в послании их так: "Веруем, что в сем священнодействии присутствует Господь наш Иисус Христос, не символически, не образно, не преизбытком благодати, как в прочих таинствах, не одним наитием, как некоторые Отцы говорили о крещении, и не чрез проницание хлеба, так чтобы Божество Слова входило в предложенный для Евхаристии хлеб существенно, как следователи Лютера довольно неискусно и недостойно изъясняют: но истинно и действительно, так что, по освящении хлеба и вина, хлеб прелагается, пресуществляется, претворяется в самое истинное Тело Господа, которое родилось в Вифлееме от Приснодевы, крестилось во Иордане, пострадало, погребено, воскресло, вознеслось, сидит одесную Бога Отца, имеет явиться на облаках небесных, а вино претворяется и пресуществляется в самую истинную Кровь Господа, которая во время страдания Его на кресте излилась за жизнь мира. Еще веруем, что по освящении хлеба и вина остаются уже не самый хлеб и вино, но самое Тело и Кровь Господни, под видом и образом хлеба и вина". Только в полной простоте сердца можно принять эту великую и страшную тайну. "Когда, - говорит св. Кирилл Иерусалимский, - Сам Христос объявил и сказал о хлебе: "сие есть Тело Мое", после сего кто уже осмелится не веровать? И когда Сам уверил и сказал о чаше: "сия есть Кровь Моя", кто когда усомнится и скажет, что сие не Кровь Его? Он в Кане Галилейской некогда воду претворил в вино (Ин. 2, 1-10), сходное с кровью: и не достоин ли веры, когда вино в кровь претворяет? Если зван быв на брак телесный совершил Он сие преславное чудо, не паче ли сынам брачным (Мф. 9, 15) даровав Свое тело и кровь Свою в наслаждение, требует исповедания нашего? Почему со всякой уверенностью примем сие, как Тело и Кровь Христову. Ибо в образе хлеба дается тебе Тело, а в образе вина дается тебе Кровь, дабы, приобщився тела и крови Христа, соделался ты Ему стелесным и скровным. Ибо, таким образом, бываем и Христоносцами, когда Тело и Кровь Его сообщится нашим членам. Так, по словам блаженного Петра, бываем "Божественного естества причастницы" (2Петр 1, 4)..."
     "Сколь же чист, должен быть тот, кто наслаждается сею жертвою, - восклицает св. Златоуст, - Сколь чище всех лучей солнечных должны быть - рука, раздробляющая сию плоть, уста, наполняемые духовным огнем, язык, обагряемый страшною Кровью! Помысли, какой чести ты удостоен? Какою наслаждаешься трапезою? Христос питает нас собственною Кровью и чрез сие соединяет нас с Собою".
     "Если ты спрашиваешь, - читаем мы у св. Иоанна Дамаскина, - каким образом хлеб делается Телом Христовым, а вода и вино - Кровью Христовой? Отвечаю: Дух Святый нисходит и совершает то, что превыше слова и разума. Хлеб же и вино употребляются потому что Бог знает человеческую немощь чрез обыкновенное по естеству совершает вышеестественное". Никакое размышление не может нас приблизить к уяснению образа этого чудесного претворения: "знаем только, говорит тот же отец Церкви, что слово Божие истинно, действенно и всесильно, но образ неисследим". Чудо усугубляется тем, что, по слову Господа, мы приобщаемся к Нему Самому, Он вселяется в нас всем Своим Божественным Существом. Весь Господь присутствует в каждой частице Божественных Тайн. Эту изначальную свою веру Церковь выражает в словах произносимых совершителем таинства:"раздробляется и разделяется Агнец Божий, раздробляемый и неразделяемый, всегда ядомый и николиже иждиваемый, но причащающияся освящаяй". И где бы и когда таинство ни совершалось "но не много тел Христовых, а Один и Тот же Христос присутствует истинно и действительно одно Тело и одна Кровь во всех отдельных церквах верных" (Послание о правосланой вере).
     Власть совершать таинство Евхаристии принадлежит епископам, а через них священникам, приступать же к трапезе Господней могут только верные, чада и челны Церкви, которые в этом таинстве и воплощают свое единение во Христе, как причастники Тела Христова. "Един хлеб, едино тело есмы мнози, вси бо от единого хлеба причащаемся" (1Кор. 10, 17). Не лишаются благодати Господней и младенцы; только, само собою разумеется, способны они приобщаться одной только Крови. Так было издревле. Недопущение католиками младенцев к Святому Причастию есть новшество, сопутствуемое еще другим столь же неоправданным новшеством: допущением мирян к причастию под одним видом лишь, то есть хлеба, опресноков. "Пийте от нея вси" - точно и ясно сказано Господом (Мф. 26, 27-28).
     Спасительные плоды таинства не поддаются определению по своему неизглаголанному величию. Мы становимся "стелесными и скровными" с Самим Господом по вышеприведенному определению одного из св. отцов! Не только получаем мы силы для духовного развития и телесного благоденствия: мы соприкасаемся с вечностью. "Евхаристия, - говорил св. Игнатий Богоносец, - есть врачевство для бессмертия, предохранительное средство, чтобы не умереть, но чтобы всегда жить в Иисусе Христе". "Мы вкушаем Тело Христово, чтобы могли соделаться причастниками жизни вечной".
     Спасительное действие Святых Тайн касается тех, кто достойно принимают их, понимая величие таинства, - ждет недостойных не благодать приобщения к своему Господу, а ими самими вершимый над собою суд (1Кор 11, 27-29). Отсюда забота Церкви о тщательно-благоговейном приготовлении вер-ных, допускаемых к причастию, и тщательный отбор тех, кто заведомо не способны иначе принять их, как в суд: формально-строгим должно быть недопущение их, до времени установленной их готовости.
     Таинство Евхаристии есть не просто воспоминание о жертве, принесенной Христом за людей, и не только приобщение их к Телу и Крови Господа, а есть воспроизведение этой жертвы. "Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся" - возглашает предстоятель, воздымая Предложение. На Вселенских Соборах именовалось таинство Евхаристии "бескровным жертвоприношением", или "бескровною жертвою". "Не приносим ли мы жертвы каждый день? - вопрошал св. Златоуст, - Приносим, совершая воспоминание смерти Его. И эта жертва одна, а не многие. Один Христос, как приносимый во многих местах, Он есть единое Тело, а не многие тела, так одна и жертва". И эта жертва - та же, которая была принесена на кресте! Приносяй, он же и Приносимый: "Первосвященник наш, - говорит Златоуст, - принес жертву, очищающую нас, ту же жертву, которая тогда принесена, приносим и мы ныне: она не истощается". Она только бескровна сейчас и будет приноситься до конца времен за людей - во спасение приобщающихся к жертве крестной. Будучи хвалебной и благодарственной, жертва эта и умилостивительная, за живых и умерших. Вся Церковь объединяется на престоле Евхаристическом: молитвами святых омываются Святой Кровью грехи живых и умерших - тех, во имя коих вынуты частицы. Поистине Жизнь вмещается в чаше.
     
     * * *
     Для священника приобщение обычно соединяется и сливается с совершением литургии: последнее без первого не представимо (смертный грех!). Литургия - центр священнического жития и вершина его призвания. Так и должен воспринимать каждую литургию священник и соответственно к ней готовиться. Если слишком частое, а тем паче ежедневное совершение литургии опасно, то только тем, как бы это не отразилось на благоговеинстве священника, став чем-то привычным и обыденным. Образцом, пусть недосягаемым, но тем более вожделенным в этом отношении должен быть отец Иоанн Кронштадтский, а источником вдохновения - его благодатный дневник.
     Приготовление священника к совершению литургии обстоятельно изъясняется в "Учительном известии", прилагаемом к служебнику: оно должно быть в живой памяти священника. В чем же заключается это приготовление? Прежде всего, существуют обязательные внешние требования. Воздержанность в пище и питии (конечно, абсолютная трезвость!) накануне; полное воздержание от пищи и от пития (включая простую воду) после полуночи, ввиду чего рекомендуется зубы чистить с вечера. Внешняя чистота тела и одежды и уж, конечно, особенно рук. Одежда может быть ветхая и заплатанная, но опрятная и целая. Соблюдено должно быть полное целомудрие (для женатых телесное разобщение с женой на "неколикия дни", принято три дня). Установился обязательный порядок молитвенного приготовления. Это, прежде всего, совершение (или выслушание, в крайнем случае, келейное прочтение) дневного богослужебного круга, а сверх того выполнение особого правила, имеющего состав, частью постоянный, частью переменный, а с другой стороны, состав частью строго обязательный, а частью могущий быть отложенным. Неотменно читаются канон и молитвы предпричастные - при всей занятости священника, причем под занятостью, конечно, в данном случае может разуметься только неотложное душепопечение. Вне таких исключительных обстоятельств читается так называемый трехканонник (Спаси-те-лю, Божией Матери, или Хранителю) и Акафист, или Спаси-телю, или Божией Матери, или Празднику. На среду и субботу читается акафист Божией Матери. Усердствующие читаютеще канон дня, что отвечает строгим требованиям. Когда должно совершать правило, строго не установлено, но, само собою разумеется, не должно оно совершаться во время службы. Основная часть (трехканонник и акафист) обычно совершается накануне, а молитвы предпричастные обычно читаются после молитв утренних. При ранней службе все правило может быть совершено накануне. Соответственным важности ожидаемого служения должно быть все внутреннее устроение готовящегося: оно, в сущности, занимает место первенствующее, и, если нет в этом смысле должной подготовленности, то возникает даже для священника вопрос: смеет ли он приступить к литургии? Учительное известие предлагает священнику предаться размышлениям, рождаемым каждой частью богослужения особо, возводящей ум к Господу нашему и к Его мироспасительной Жертве. Тем глубже должен подумать священник о себе. Не только отпадает самая возможность праздных разговоров и суетных дел, но возникает необходимость ответственного разбора своего душевного состояния: если оно немирно - должен быть восстановлен мир; если совесть обличает в нераскаянном смертном грехе - принесено должно быть покаяние. Блюдома должна быть строгая чистота мыслей. Если в ночь возникнет осквернение, и совесть иерейская обличит собственную в том вину - не смеет он приступить к литургисанию. Если же то козни врага и настоит совершение литургии - имеется в иерейском молитвослове особая молитва, покаянно очищающая от осквернения. Проникнутое доверием к чистоте иерейской совести и упованием на неизреченную милость Божию, "Известие", однако, не ставит строго формальных и не отменных запретов, допуская, что покаянное сокрушение священника, и пред литургией и во время ее совершения его сердце согревающее и сжигающее, сильно покрыть допущенный грех.
     "Книга должностей пресвитеров приходских" приводит прекрасные отрывки, живописующие состояние души литургисающего иерея. "Василий Великий к некоему пресвитеру о Божественной службе: Потщися, о пресвитер, Представити себе делателя непостыдна, правяща слово истины, николиже да станеши в соборе вражду имея на кого, да не проженеши Утешителя, в день служения молвы не сотвори и не препирайся, но в Церкви пребывая молися, и почитай книги святые до часа, в он же подобает ти совершити Божественную службу, и так предстани со умилением, и чистым сердцем святому жертвеннику, не озирайся семо и овамо, но в страсе и трепете предстоя Небесному Царю, да не угодия ради человеческого потщишися сократити молитвы: ни приимеши же лица человеча, но взирай к единому предлежащему Царю, и предстоящим окрест Его силам. Блюди Кому предстоиши, и как служиши". А вот из св. Златоуста: "Аще с верою приступим, без сумнения узрим Христа, аки во яслех лежаща, ибо и зде полагается тело Владычне, не пеленами повитое, как тогда (в яслех), но Духом Святым отвсюду одеянное. Разумеют глаголемая, кои суть верою просвещени. Там пришедшии (от Персиды) волсви поклонишася точию, ты же, естьли с чистою совестью приступиши, то и прияти тебе оное дозволим, и в дом отити. Приступи убо и ты, дары принеси не таковые, каковые они, но многочестнейшие. Принесоша они злато, а ты принеси целомудрие (и другие добродетели). Принесоша они ливан, а ты принеси молитвы чистые, фимиам духовный. Принесоша они смирну, а ты принеси смиренномудрие и смиренное сердце и милостыню. И если с сими дарами приступиши, то со многим упованием насладишися священной сея трапезы. Не творим убо сего во озлобление, ниже во осуждение души нашей, но во спасение. И ныне свидетельствую и молю вас, чтобы вы всяким образом самих себе прежде очистили, и так ко Святым Тайнам да приступает". И еще: "Никтоже зде уныл, никтоже расслаблен да приступает, но все пылающим сердцем и горящим духом и воздвижени. Аще бо Иудеи стояще и в сандалия обувени и жезлы в руках держаще, с поспешностью ели пасху: много паче тебе бодрствовати подобает. Они в Палестину имели изыти и для того подорожным были одеты одеянием. А ты на небо отыти хочешь, сего ради всегда бодроствовати надобно: не малое бо предлежит мучение недостойне причащающимся. Помысли, сколь ты негодуешь на предателя, и на тех, кои Христа Иисуса распяли; смотри ж, да не и сам повинен будеши Телу и Крови Христовой: они закалали всесвятое Тело, ты же по толиких благодеяниях скверною душею подъемлеши оное. Не довольно бо было Ему человеком быти, ниже по ланитома ударену и заклану, но и Самого Себе сообщает нам, и не только чрез веру, но и самою вещею соделывает нас Телом Своим. Убо кольми паче должно быть чистейшим тому, который сей причащается Тайне, и как рукам, раздробляющим Тело сие, так и устам, кои духовного сего исполняются огня, и языку, который страшнейшею сею омакивается Кровью, от самых солнечных луч подобает быть чистейшим. Помысли, коею ты почтен честию, коея наслаждаешися трапезы, что самии ангели видяще устрашаются, и ниже взирати дерзают без страха, и по причине происходящего оттуда блистания. Сим мы питаемся, Сему сообщаемся, и бываем со Христом тело едино, и плоть едина. Кто возглаголет силы Господни, и слышаны, сотворит вся хвалы Его!"
     Не воспроизводим всего того, что содержит Учительное известие - оно само по себе должно быть в памяти священника, да к тому же оно является предметом и литургики. Ограничимся некоторыми замечаниями. Забота должна быть о том, чтобы не слишком много было влито воды: нескольких капель довольно на проскомидии, а при вливании теплоты надо следить, чтобы ни в коем случае вода не превысила количества вина. Основная задача вливаемой после пресуществления воды - дать "теплоту". Чем горячее вода, тем меньше можно ее влить. Твердо знать и глубоко понимать должен иерей слова, произносимые при пресуществлении: "аще иерей, коими словесы совершение тайны бывает, не знает, аще мало знает, еже деет, святотатским грехом согрешает". Слова эти повторяются одновременно с предстоятелем всеми соборно служащими священниками. Твердо зная службу вообще и отдавая ясный отчет в смысле каждого момента ее, священник не должен полагаться, однако, на память свою, а пользоваться постоянно служебником, чтобы не допустить оплошности. После всыпания частиц в Чашу, тщательно должно быть собрано все, просыпавшееся на антиминс, который должен быть абсолютно чист для следующей литургии.
     Предусматривает Учительное известие различные исключительные обстоятельства, могущие произойти. Заболел священник: если до освящения Тела и Крови Господних - служба оставляется, если же позже, то наличный иной священник вступает на его место и кончает литургию, причастив и разболевшегося. Нет такого - Святые Тайны благоговейно покрываются, так чтобы не дотронуться до них рукой, и потом, на другом престоле или в другой день совершается, от начала, литургия, и Дары потребляются вместе с новоосвященными. Зовут священника напутствовать или крестить страха ради смертного: служба приостанавливается, если она не достигла Великого входа, иначе "да не оставляет совершати литургию, волю Божию о болезненнем полагаяся". Опасность грозит храму - выносит священник антиминс со Святыми Тайнами - и литургия кончается в другом приличном месте. Нападение: священник потребляет Святая, чтобы не дать ее на поругание, "сам же да избегнет, аще может, аще же не отступит, лучше сотворит, ибо аще убиен будет, мученический венец приимет". Если же совершится нападение на служащего иерея ради уничижения Православной Веры, то "должен есть иерей никакоже служения отступити, но совершити, аще и убийство претерпети ему приидет: аще бо убиен будет тогда, с мученики причтен будет".
     Если обнаружится негодность просфоры, приготовленной, как агнец, литургия останавливается, и вынимается по должному чину новый агнец. Если, притом обнаружилось это уже по освящении, то снова совершаются освящение тайно, с молитвы "С сими и мы блаженными силами…", причем говорятся только слова, относящиеся к хлебу. При невозможности заменить агнец, служба оставляется, если не произошло освящения, в противном случае - служба продолжается. По аналогии совершается и в отношении вина. Не воспроизводим обстоятельных наставлений Учительного известия о том, как надо поступать, если что нечистое попадет в Чашу, или если прольется из нее, равно как и многих других наставлений, предусматривающих разные случаи, являющиеся следствием рассеянности, нерадения, неловкости и т.д. Отметим только необходимость иметь запасные дары для приобщения больных, которые должны постоянно находиться в дарохранительнице на престоле и каждые два-три дня проверяться в своем добром состоянии иереем - непокрытым и с чисто умовенными руками. Эти дары или просушиваются (в Великий Четверток, но если нужда есть и во всякое иное время), причем Учительное известие указывает подробно способ такой просушки, отвечающий важности дела, или, там, где служба совершается ежедневно, каждодневно отлагаются от свежего Агнца. Запасные дары, если сосуд для хранения золотой или серебряный позолоченный, кладутся непосредственно, а во всяком ином случае - на чистую и не бывшую в употреблении бумагу. Кивот с дарами стоит на престоле и должен быть означен крестом. "Несвященная рука никогда же сего да коснется, под смертным грехом и под великою епитимьею, разве великие каковыя-либо нужды".
     Относительно причащения мирян Учительное известие говорит так: "В начале святой литургии да соберутся все в Церковь, и всея святыя службы со страхом и благоговением стояще да молятся и слушают. Во время же причащения да приступят чинно, в глубоком смирении, и Христу, истинно в Тайнах сущему под видом хлеба и вина, до земли каждый да поклонится единощи, руце к персем крестообразно согбенне имуще, и Христа распятого исповедующе, и любовь к Нему имут. Приемше же честно да поглотят, и по утертии уст покровцем рукою священническою, лобызают край святыя Чаши, якоже самое Христово Ребро, из негоже истече Кровь и Вода: и отступивше мало кланяются не до земли, ради охранения приятых Тайн, и стоят на своих местах, не глаголющие друг с другом, ниже да плюют, дондеже антидор и вино со укропом подастся им: и до скончания святой литургии да ждут неисходно и молитвы благодарственные по святем причастии да совершат". Остальные молящиеся получаю антидор, то есть кусочки просфоры, из которой был вынут Агнец. Если этой просфоры не хватает, берутся другие просфоры, на которых совершалась проскомидия, а по нужде и другие вынутые просфоры. Принимать антидор надо натощак.
     Причащение болящих происходит по особому чину, имеющемуся в малом требнике, ускоренному. Причастию должна предшествовать исповедь и, во всяком случае, обнаружение больным сознательной воли к принятию Тайн и покаянного состояния души его. Бессознательных больных причащать нельзя, но дело совести священника определить наличие сознательности: тут более чем где-либо чудесное граничит с естественным. Исповедывать больных надо наедине, а приобщать при близких и родных, с общей молитвой. Причащать больных можно часто, и не всегда обязательно натощак. Причащение больных - святая обязанность священника. "Больные, чтоб без причастия святых Тайн, яко всенужнейшаго и спасительнаго напутствования, на оный век не отходили, неусыпно пресвитер да наблюдает, - говорит "Книга Должностей пресвитеров приходских", - и для того да увещевает прихожан, чтоб, имея в доме больного, тотчас извещали ему, а он известясь, все оставив, спешил бы к больному, дабы мог его, доколе ум имеет непомешанный, к покаянию истинному привесть, и по исповеди достойно причастить, и с таковым напутствованием в надежде воскресения и живота вечнаго отпустить. В противном случае за нерадение чиим умрет больной без причастия, иерей убо жестокому истязанию, или по рассуждению обстоятельств, извержению, не известивший же отлучению от Божественных Тайн подпадает".
     Причащая здоровых, священник должен разбирать, не находится ли кто под запрещением. Там, где есть страх смерти - все ограничения отпадают, восстанавливаясь, конечно, если причастившийся возвращается к жизни.