Ученик: Нужно ли стесняться иноку, когда он при всем своем добром поведении не достигает заслуженной почести?
Старец: Нисколько не нужно, ибо честь не в нашей власти; в нашей власти только возможность сделаться ее достойными. Лучше стараться о том, чтобы быть достойными истинной похвалы от братии, избегая всячески гласного изъявления оной. Ничто не делает нас более достойными чести, нежели равнодушие ко мнению людей, соединенное с пламенным желанием поступать правдиво и делать добро. Посему должно учиться быть добрыми и достойными чести и вместе равнодушными к ней.
Ученик: Хорошо ли бы было, если б духовные отцы, увлекаясь ревностью, стали объявлять всенародно грехи, им наедине исповеданные?
Старец: Духовные отцы не должны объявлять преступлений грешника, дабы не отнять у него последнего средства ко спасению, поселивши в нем боязнь к святому Таинству Покаяния, и дабы выше силы не обличить его тогда, когда он после подробного грехов своих исповедания непосредственное получает прощение в них из уст самого же отца духовного.
Ученик: Следует ли желать, чтобы начальник под видом человеколюбия и кротости снисходил порокам своих подчиненных?
Старец: Кто из настоятелей под видом человеколюбия и кротости снисходит порокам своих подчиненных, тот потворствует и прельщает их, а не пользует, ибо для засыпающей во грехе совести своим потворством уготовляет мягкое возглавие.
Ученик: Святые мужи не ощущали ли иногда упадок любви один к другому?
Старец: Любовь их взаимная никогда не перестает (1 Кор. 13, 8). Но для усовершения искушаемых в терпении, братолюбии и самоотвержении и праведные мужи, при чудном сплетении обстоятельств и недоразумений, при вмешательстве чужих нечистых страстей, несмотря на то, что одушевлены любовию, смирением, безусловным послушанием воле Божией и бескорыстным служением благу своих ближних, входили иногда в разногласие между собою, не выходя, однако, из своего незлобия и искреннего благожелательства. Это, впрочем, есть один из высших крестных подвигов мужей высокой святости, недоступный плотскому суду и разумению человеческому.
Ученик: Желательно мне стяжать добродетель; что для сего нужно?
Старец: Кто хочет стяжать добродетель, тот прежде должен возненавидеть противное ей зло. Итак, если ты хочешь иметь печаль о Бозе и плач, должен возненавидеть суетные радости и смех. Хочешь ли иметь смирение? Возненавидь гордость. Хочешь быть воздержным? Возненавидь пресыщение. Хочешь быть целомудренным? Возненавидь сладострастие. Хочешь быть милостивым? Возненавидь сребролюбие. Желающий жить в пустыне, подвизаться в безмолвии пусть возненавидит суету и гордость житейскую. Желающий не развлекаться пусть пребывает в уединении. Желающий удержать язык пусть заградит уши свои, чтобы не слышать многого. Желающий всегда иметь страх Божий пусть возненавидит самомнение и тщеславие, возлюбит скорби и тесноту и тогда искренно может служить Богу.
Ученик: Тревожит меня иногда мысль, что напрасно я удалился от мира и что спастись в монастыре не могу. Чем удалить ее от себя?
Старец: Кого смущает помысл, что он напрасно отрекся от мира и не может спастись в монастыре, да знает таковой, что хотя грехи наши и препятствуют нам войти в обетованную землю, однако же лучше прешельствовать в пустыне, чем возвратиться в Египет.
Ученик: Какой верный путь ко спасению?
Старец: В каком бы кто состоянии ни жил, всякий по вере в заслуги Христа Спасителя, при помощи Его Божественной благодати будет идти ближайшим путем спасения, если он будет следовать примеру святых отцов; и если он до конца пребудет в истинной вере, любви и уповании на Бога, то придет наконец туда, где все лики святых отцов, и будет участвовать с ними вечно в радостях небесных.
Ученик: Чего нет труднее для монаха?
Старец: Самая труднейшая добродетель в подвижничестве - молиться Богу непрестанно. Когда только захочет человек молиться, враги стараются отвлечь его, ибо знают, что ничто так им не противодействует, как молитва к Богу. Во всяком подвиге, какой бы ни предпринимал человек, после усильного труда он получает успокоение, а молитва, хотя и доставляет по временам небесные и святые утешения, но до последней минуты жизни подвижника требует от него бдительности. Чтоб неослабно иметь побуждение к молитве, инок должен непрестанно внимать себе и обличать душу свою, говоря: "Увы мне! Как я предстану на суд Христов и чем буду оправдываться пред Ним?". Если всегда будет так размышлять, может спастись.
Ученик: Что потребно, дабы Бог услышал молитву мою?
Старец: Кто хочет, чтобы Бог услышал молитву его, тот, когда станет пред Ним и прострет к Нему руки свои, прежде всего, даже прежде молитвы о душе своей, должен от всего сердца молиться о врагах своих. За сие доброе дело Бог услышит его, если предмет молитвы угоден Ему.
Ученик: Могу ли я иметь какое стяжание?
Старец: Сокровище твое да будет произвольная нищета, а драгоценное украшение - послушание. Кто имеет послушание, тот будет услышан Богом и с дерзновением предстанет пред Распятого: ибо воплотивыйся Господь был послушным даже до смерти (Флп. 2, 8).