Не сомневайтесь - это те самые. Бывшие соратники Георгия Димитрова не только по нашумевшему Берлинскому процессу в 1932 году, когда Гитлер хотел было обвинить их в поджоге Рейхстага, но и по коминтерновской работе заграницей и в Москве...
      Как известно, после судебного процесса, все трое - Димитров, Танев и Попов - были привезены немцами в СССР. Спустя некоторое время, после их отдыха на лучших курортах юга СССР, все трое были назначены на высокие посты в Коминтерне: Г. Димитров - Генеральным Секретарем, а Танев и Попов - ответработниками в Балканскую Секцию.
      Казалось, что для болгарских революционеров, бывших заграничных работников Коминтерна, настали времена счастливого пребывания в стране мира, где уже ликвидированы все причины, порождавшие социальную несправедливость, где личность освобождена от всяких пут и где "так вольно дышит человек", избавившийся от капитализма...
      Но, как известно, в нашем мире, да еще когда в нем "сияют лучи сталинской конституции", всё весьма преходяще и неустойчиво.
      Словом, в годы ежовщины наши болгары очутились в застенках Лубянки - и стали изучать сталинскую конституцию с "черного хода". Даже их друг и покровитель Димитров не мог помочь им. Их судили, дали им по 10 лет, с поражением в правах и через Бутырки отправили в Орловский централ, а через год - одного повезли в Колыму, а другого - в наш Норильский режимный лагерь.
      Было заполярное лето 1939 года. Хотя июнь был уже на исходе, но стояли еще зимние холода, снег продолжал лежать, а Енисей только начал входить в свои берега, освободившись от весенних вод. Вслед за последними льдинками, плывшими по реке вниз, прибыли первые пароходы и баржи, переполненные тысячами заключенных "ежовского набора". Они прибывали из Красноярского "Распреда", куда свозили их из многих изоляторов и режимных тюрем СССР. В числе 17 тысяч разных "высокопоставленных" зэ-ка прибыл к нам и болгарский "товарищ" Попов... Это был человек, из которого НКВД вынуло всё, что составляет человеческую личность. Но зато оставило ему в вечное пользование волчий аппетит, который Попов никак не мог утолить лагерным супом, называвшимся на языке заключенных "Баландой Виссарионовной". Да и этой сталинской похлебки не давали ему вдоволь, ибо он не мог выработать надлежавшей нормы на общих работах, и всегда попадал в разряд штрафников и отказчиков, которым выдавали по 300 грамм хлеба и горячую воду на закуску, подогретую московскими радио-передачами.
      Вначале все зэ-ка проявляли к нему особенный интерес: ведь как никак, а работник Коминтерна и сподвижник Димитрова по Берлинскому процессу. На все вопросы своих соседей по бараку он отмахивался. Но через некоторое время, когда лагерный режим стал гнать и его в группу доходяг, Попов всё больше стал опускаться и понемногу развязал язык. Однажды, выпив свой суп одним залпом и без хлеба, Попов приподнялся на нарах и, отвечая на вопросительные взгляды своих соседей-доходяг, неожиданно взволнованным голосом заговорил:
      - Меня превратили в живой труп, оставив мне только жалкий инстинкт жизни и непреодолимое желание утолить постоянный голод... Танева угнали на Колыму... А меня - сюда прислали. А тот, который отказался от нас и не вырвал из Лубянки, тот научился уже ад называть раем, а рай адом, идиотов - гениальными людьми, а гениальных людей уничтожать. Он стал законченным сталинским холуем. Шкура! Он думает, что спасет свою жизнь, отмахнувшись от своих старых друзей! Нет, товарищи, за нас покарает его история!
      Он закашлялся и упал на нары. Потом открыл глаза, вытер их рукавом бушлата и прошептал:
      - Как мне хочется есть и... умереть! На следующее утро Попова увели в лагерную больницу, а следователь 3-го отдела занялся его "контрреволюционным" разговором. Какова была его дальнейшая судьба, не знаю. Надо полагать, что 3-й отдел, помог ему переселиться к основоположникам марксизма, во имя которых он пожертвовал своей жизнью.
      Еще раз вспомнился мне Попов в связи с неожиданной смертью его "друга" Димитрова, которого Вышинский спешно вывез из Софии в Москву, а мясники из Лубянки "оперировали", чтобы удалить из его мозгов "язву титоизма"... Предсказания Попова почти сбылись. Только в одном он ошибся, - это в том, что Димитров зарыт не в массовой Могиле концлагеря НКВД-МВД, а лежит в мавзолее Софии...