Мы уже сказали о том, что основа исправления нашего и перехода от жизни плотской, мiрской к жизни христианской, духовной есть всестороннее воздержание.
      Слава Богу, если дух наш обратился к Нему. Теперь духу следует навести в душе и теле надлежащий порядок. Удаление от мiрского образа жизни и оцерковление быта позволяет такой порядок установить.
      Наше тело, наши мысли, чувства и желания - это не мусорная свалка, куда можно кидать любые впечатления подряд. Должен быть строгий разбор: что можно, а чего нельзя позволить своему телу, какие потребности его удовлетворить, а каким похотениям отказать. То же касается ума, сердца и воли. В известной мере мы сами должны решать, какие мысли, чувства, желания допустимы в душе, а какие нет; каким впечатлениям можно открывать вход в душу, а каким нельзя. Все это и называется воздержанием.
      Какую-то часть своих мыслей, чувств и желаний христианин не без труда и не без боя отбирает у мipa и страстей его, посвящая их Богу. Это необходимое и похвальное дело. Представь, что ты пришел в грязную, заваленную всяким хламом и мусором квартиру, которая должна стать твоим жилищем. Ты наведешь в ней порядок, определишь, где будет кухня, где стол и кровать. Самое же лучшее место отведешь для красного угла с иконами. И лишь тогда можно будет все это признать жилищем христианина. Так и дух твой (или даже лучше сказать, Сам Христос) подходит к твоей душе в час обращения и находит такой же безпорядок в своем будущем жилище. Наше доброе произволение, засучив рукава, берется за работу.
      Воздержание - одно из главных средств к очищению души, хотя, конечно, не единственное. Лучше сказать, это режим и диета души, на фоне которых только и имеет смысл применение иных лекарственных препаратов для ее излечения от страстей. Отпустить этот режим на произвол наших непостоянных желаний - страсти тотчас же пленят и опутают душу. Таким резвым коням, как наши душа и тело, нужен крепкий повод и хороший кнут.
      С другой стороны, наша цель не в том, чтобы вовсе убить или уморить тело, ум, чувства и волю, а в том, чтобы, по традиционному святотеческому выражению, уморить живущие в них страсти, чтобы все телесные и душевные силы выстроить в их естественном порядке, ибо ныне они состоят в порядке противоестественном, греховном.
      Здесь есть две крайности. Одна из них - жизнь по всем прихотям души и тела, ради земных удовольствий, именуемая эпикурейством, по имени языческого философа, проповедавшего такой образ жизни. Мы уже поняли, что это путь к погибели.
      Но есть и другой путь, для современного человека менее распространенный, но не менее опасный. Это путь манихейский (по имени его основателя). Манихеи учили, что материя есть зло само по себе и тело наше есть источник греха. Начав с суровой попытки умерщвления тела бдением, постом и самоистязанием, они кончали самыми тяжелыми плотскими грехами.
      Святые же Отцы учат: мы не плотоубийцы, а страстоубийцы. Не убиваем тело (потому что не оно само по себе источник греха), а отсекая его греховные страсти, покоряем его духу. То же самое относится и к душе.
      Современные последователи манихеев из сект, называемых тоталитарными, жестокими изнурениями тела и психическими воздействиями добиваются если не уморения тела, то отключения у человека воли, а затем сердца и ума. Иными словами, замаривают не тело, а какую-то часть души. Такое изуверство, конечно же, ничего общего с Православием не имеет.
      Мы никоим образом не должны стремиться к убиению ума, чувств и воли. Не отсечь, а правильно воспитать и во славу Божию направить - вот что должно нам сделать и с научным знанием, и с эстетическими потребностями, и с иными чувствами, и с желаниями своими. И это обязан сделать каждый христианин. Первый шаг к этому - воздержание души, подобное воздержанию тела.
      Отметим также, что кроме обязательных для всякого христианина, существуют некие дополнительные душевные и телесные самоограничения, относящиеся к жизни монашеской. Монашество - это гвардия Христова. Многие вещи, вполне допустимые для простых христиан, живущих в мipy (как говорят, мiрян, но не в смысле сынов мiра сего, ибо мiряне - чада Церкви, а не мipa), - уже не допустимы для монашествующих.
      Мы здесь рассчитываем на читателя-христианина, пока еще не избравшего пути иноческого. Если он выберет этот путь, то и наставники ему нужны более строгие - святые Отцы, писавшие для монахов. Мы же здесь постараемся дойти до той точки, которая у этих Отцов принималась за начальную. Кто наши советы осуществит в своей жизни, того они, признавая за христианина, именовали бы новоначальным. Современная жизнь показывает, что до этого отеческого начала или "нуля" нынешнему человеку предстоит еще значительный путь.