IX. О ЧЕЛОВЕКЕ

1. Обычное определение человека и современное отрицание его позитивистами.
2. Несводимость психических явлений на физические.
3. Отношение мозга, к мысли.
4. Образование элементарных психических явлений.
5. Субстанциональность души.
6. Выводы по вопросу о бессмертии души.

1. Человек есть духовное, свободноразумное существо - вот ответ, который обычно дается на вопрос о том, что такое человек. С этим определением мы сжились, с ним сроднились. О нем нам говорит наше непосредственное самоощущение и самосознание, постоянный наш жизненный опыт и наблюдение наше над другими людьми. Его подтверждает и история человеческого самопознания. Человек, как только он стал себя сознавать, думает о себе как именно о духовном существе. Это не менее сознавалось первобытным дикарем, чем как теперь сознается просвещённым мыслителем. Дикарь, трепеща от всего его окружающего, однако, себя ставил выше всего, хотя бы потому, что все это надеялся провести, ублаготворить и направить к своей пользе, выгоде. Будучи рабом у всего, он понимал себя, как господина, царя над всем, который всем может воспользоваться и распорядиться, все победить и покорить, по крайней мере в тех пределах, в каких он располагал свое благополучие. Человек всегда от всего его окружающего себя отделял, всему противопоставлял себя, как субъекта чувствующего, мыслящего, рассуждающего, т. е. духовно-разумного.

И причину этой своей духовности человек всегда полагал в себе самом, в соприсущей ему духовной силе, как некоей духовной субстанции. Отсюда наличность у всех народов, на всех их языках, того, что именуется у нас словом "душа" психи. Противополагал эту духовную силу как сущность всего в нем духовно-разумного своему телу как сущности материальной, человек всегда мыслил себя двойственным по своему составу: существом духовно-телесным. И эта истина ему казалась всегда такой самоочевидной и прочно обоснованной в человеческом самопознании, что, когда потом среди греческих философских умов стали раздаваться отдельные голоса против этой двойственности, в защиту сведения духовности к телесной сущности его, им не придавали значения, за ними не шли, оставляя их одиноким. И только с XVIII столетия, а особенно с половины XIX века, со времени развития естественных наук, в сознании многих прежняя уверенность начала колебаться и немало умов пошло в сторону материализма. Теперь является очень распространенным мнение, что в человеке нет никакой души, что все в теле от тела же и происходит и что нет ничего специально духовного, от тела независимо и обособленно существующего. Все так называемые душевные явления начинают считаться за однородные с телесными, имеющими один общий с ними источник.

И вот, что было прежде очевидным, теперь требует большого рассуждения, и для уяснения обычного понятия о человеке оказывается нужным разрешить вопрос о духовности его и о духовной его сущности - душе: есть ли в человеке отдельная от тела субстанция или он есть то, что есть...

2. Каждый из нас, людей, обращаясь к самому себе, находит в себе явления, каких в физическом мире не встречает. Он в себе замечает мысли, чувствования, желания, впечатления, ощущения, хотения и т. п. состояния и явления, кои, хотя источником своим очень часто имеют мир материальный, но на явления его не могут быть сводимы и относятся к последним если не как причина к следствию, то, во всяком случае, как первичное ко вторичному, производному. Эти явления, в самих себе наблюдаемые, мы называем психическими. Самое существенное и в то же время самоочевиднейшее отличие их от физических явлений составляет, во-первых, то, что они суть состояния мои, мне принадлежащие и мною переживаемые, и я их познаю в себе не через исследование различными приборами и аппаратами, а через самонаблюдение; все же материальное существует вне меня и познается мною через обычное наблюдение. Во-вторых, все физическое имеет известную толщину, высоту, длину, или имеет определенную форму, или совершается в пространстве, или занимает место в пространстве, - т. е. к физическому всегда применимы категории протяженности. Из явлений психического мира ни к одному ни одна из категорий пространственной протяженности применена быть не может. Думать, что моя мысль может иметь объем, или чувство занимать известное пространство, или желания, впечатления совершаются или двигаются в пространстве, это какая-то очевидная несообразность.

Это различие между явлениями психическими и физическими настолько велико и очевидно, что учёные, даже позитивисты, всегда признавали его. Юм, один из основателей позитивизма XVIII столетия, говорит: "Может ли кто-нибудь постигнуть чувство, имеющее ярд длины, фут ширины и дюйм толщины? Поэтому мышление и протяженность - свойства друг с другом не совместимые". "Что единица чувствования (сознания) не имеет ничего общего с единицей движения становится более чем очевидным, как только мы поставим эти единицы рядом друг с другом". У Дж. С. Милля читаем: "Чувства и мысли не только совершенно отличны от всего того, что мы называем вещёством, но они находятся на совершенно противоположном полюсе..." Более категоричен проф. Ольмани. Он пишет: "между мыслью и явлением физического мира не только не существует никакого сходства, но мы не можем даже себе представить возможности подобного сходства..." А известный Тэн в сочинении "Свойства материи" открыто признался, что "сознание и воля лежат вне физической области".

Чтобы окончательно убедиться, что психические явления совершенно различны от материальных, достаточно принять во внимание такие факты: вниманием мы можем забыть о самой сильной, например, зубной боли, нисколько этим не ослабляя и не прекращая процесса физиологического разложения тела нашего; силой воли мы можем преодолевать инстинктивные телесные потребности: можем, например, заставить себя в течение нескольких суток не вкушать пищи; мы слышим, когда только хотим этого; мы часто смотрим, но не видим; мы все знаем случаи, когда вера и воодушевление помогают оздоровлению больного тела и когда, наоборот, чувствуется самая настоящая боль в оконечности, уже отнятой от организма, т. е. несуществующей более.

3. Впрочем, люди позитивного образа мыслей особенно не заботятся об отрицании факта разнородности психических и физических явлений. Их цель - объяснить происхождение духовных явлений из материальных причин, из отправлений тех или иных телесных органов, помимо души и с отрицанием ее. И в наши дни нередко слышится утверждение Фохта, что мысль есть такая же функция мозга, как желчь - печени и моча - почек. Запомнив эту фразу, мы позабыли, что ещё Бюхнер, не менее Фохта горячий материалист, назвал вышеприведенное сравнение "весьма неудачным". Он говорил, что мысль с желчью сравнивать нельзя. Желчь есть нечто весомое, осязаемое, видимое, следовательно, так же, как и печень, подлежащее чувственному наблюдению; мысль же - нечто невесомое, невидимое, следовательно чувственному наблюдению не подлежащее. Как же нечувственное может произойти от чувственного (мозга)?

На этот недоуменный вопрос Бюхнера принято у современных позитивистов отвечать указанием на то, что и в физическом мире вещёственное, материальное производит невещёственное, sui generis(В своем роде (лат.). - Ред.) духовное. Например, струны музыкального инструмента дают нематериальные звуки и даже целые арии. Но этим ответом вопрос не разрешается, а переносится лишь в другую плоскость. Как известно, без внешней посторонней силы никакой инструмент не издаст никаких звуков. Так и мозг. Он для мышления и вообще духовной жизни безусловно необходим, как и струны в гитаре; но не он есть виновник и производитель душевных явлений. Без него или при болезненном состоянии его душевная жизнь правильно функционировать не может. Это все равно как если бы артисту, хотя бы самому знаменитому, дали в руки разбитую скрипку и потребовали бы от него, чтобы он играл правильно. Но без внешней, для него посторонней силы мозг есть лишь мертвая масса и никаких психических явлений дать не сможет. Он необходимое условие и даже орудие, но не источник и причина душевной жизни, эту истину доказывают сами же отрицатели души, когда хотят выяснить, что и почему и каким образом в мозгу нашем производит душевные явления.

Одни из них утверждают, что душевная жизнь человека, та или иная интенсивность ее, зависит от величины или веса мозга: чем больше мозг и тяжелее он, тем человек умнее. Другие определяют умственное развитие человека отношением величины больших полушарий к остальным частям мозга: чем выше умственная способность, тех отношение величины полушарий к остальным частям мозга будет все больше и больше. Третьи всю важность полагают в обилии борозд и извилин в мозгу, поставляя её в прямо пропорциональное отношение к уму человека. Четвертые пытаются установить определенное отношение духовной работы человека к содержанию фосфора в мозгу. Немало говорится и другого в объяснение зависимости душевной жизни от мозга. Для утверждения каждого из этих мнений приводится достаточное количество фактов и примеров. Но всякий, утверждающий себя, немало приводит случаев, примеров, опровергающих или ослабляющих положение другого. Все же они разнообразием своих суждений и обилием взаимно опровергающих примеров доказывают лишь одно: что между мозгом и умственной работой человека есть, действительно, соотношение, но это соотношение условия, а не причины; причина же лежит где-то вне мозга; она есть какая-то посторонняя для него и им владеющая сила - то, что мы называем душой.

4. К признанию души мы ещё увереннее придем, когда рассмотрим процесс появления у нас самого элементарного психического явления - ощущения.

Как образуются у нас самые элементарные ощущения? Материалисты утверждают, что ощущения суть результат раздражения нервов человека. Нерв наш, получая соответствующее раздражение, передает его мозгу, и здесь это молекулярное раздражение мозга превращается в психическое состояние, порождает психические процессы.

Но может ли физическое порождать психическое? Известный физиолог Бунд так отвечает на это. "По закону причинности мы можем говорить о причинной связи двух явлений только в том случае, когда действие может быть выведено из причины по определенным законам. Такое выведение возможно только в однородных процессах... Так, например, падение какой-либо тяжести с определенной высоты производит двигательное действие. Ясно, что о такой эквивалентности между нашими психическими деятельностями и между сопровождающими их физиологическими процессами не может быть и речи. Действиями последних всегда могут быть только процессы физического характера..." Другой учёный, немецкий физиолог Дюбуа-Реймонд говорит: "движение может производить только движение. Механическая причина всецело переходит в механическое действие. Психические процессы, совершающиеся в мозгу наряду с материальными, не имеют поэтому для нашего рассудка достаточно основания, они стоят вне закона физической причинности". Известный физик Тиндаль утверждает: "Даже и в том случае, если бы мы достигли до уяснения себе движений в мозговых фибрах, сопровождающих наши впечатления, нам бы оставалось ещё объяснить, каким путем в нас является сознание наших впечатлений. Между сознанием и всевозможными модификациями органа навсегда остается бездна, через которую не в состоянии перешагнуть никакой материалист, так как перед ним здесь является нечто совершенно отличное по существу от превращения одного движения в другое". Недаром знаменитый физиолог Клад-Бернар любил говорить про психические явления, что "вещёство лишь обнаруживает явления, которых само не производит.

5. Итак, наличность так называемых психических явлений и безусловнейшая невозможность вывести их из природы телесной с необходимостью заставляет нас говорить о душе как виновнице духовной жизни человека, как основном начале ее. Но что такое душа? Есть ли это определенная духовная субстанция или лишь некий агрегат, совокупность отдельных представлений, непрерывно сменяющаяся связь процессов или атомов?

Всякая совокупность, всякая связь непременно предполагают общую идею, которая их объединяет и которую они выражают. Раз есть ряд явлений, то непременно есть и сущность, которая проявляется. Совокупность не объединенная, связь единством мысли не скрепленная, это случайное сцепление, которое всегда может разрушиться и превратиться в ничто. Явления, единую сущность не выражающие, суть случайно, слепо возникающие единицы, бессмысленно и отрывочно, друг для друга безразлично появляющиеся мыльные пузыри. Жизнь души, как мы знаем, совершенно не представляет такой бессвязной совокупности отдельных состояний. Душа всегда является а) единой в своем сознании и б) выражает всегда себе тождественную личность человеческую.

а) Когда мы произносим какое-либо суждение, мы непременно оперируем не менее как с двумя представлениями. Когда говорим "день ясный", мы имеем представление дня и представление ясности. Но оба эти представления мы соединяем во едино суждение. Но что же собственно их соединяет воедино? Где сила, которая связывает их в одно целое? Это нечто творящее единство сознания и есть душа - не как простой агрегат, который сам нуждается во внешнем объединителе, а как самостоятельная субстанция.

б) Тождество личности - это сознание мое себя самого самим собою на всем протяжении моей, хотя бы и весьма продолжительной жизни со всеми обстоятельствами и случайностями ее. Я - старик себя самого сознаю в том юнце, коим я был много лет тому назад. Я - теперь счастливый тот, который был так несчастен в пережитом горе. Я - просвещённый теперь тот же самый, который допускал по невежеству своему величайшие глупости в свое время. Особенно ярким показателем тождества личности служат явления, когда у людей, которым грозила, по-видимому, неминуемая смерть, например утопавшим, в сознании в течение немногих минут проходит вся их жизнь с мельчайшими, давно забытыми подробностями. Известен рассказ Карпентера о прислуге одного пастора, в бреду воспроизводившей целые страницы Библии только потому, что она раньше слыхала их от изучавшего еврейский подлинник Библии пастора. Бывали случаи, когда лицу, совершенно забывшему какой-нибудь язык, под влиянием какого-нибудь события возвращалось прежнее знание его. (Например, Льюис было забыл совершенно испанский язык, а потом вспомнил.) Все эти факты возможны только при наличности того обстоятельства, что "я" души не может меняться, что личность наша сама себе всегда тождественна.

Все это настолько убедительно и громко говорит о субстанциональности души, что психологи, даже не желая того, вынуждались признать ее. Дж. С. Милль пишет: "Как вещёство есть таинственное нечто, так и дух есть таинственное нечто, которое чувствует и думает... Есть нечто, что я называю моим "я", или, выражаясь иначе, моим духом... что я признаю не мыслями, а существом, обладающим этими мыслями, и что я могу представить себе существующим вечно в состоянии покоя, без всяких мыслей... Дух можно признать ощущающим субъектом всех чувств". Г. Спенсер, далеко н будучи спиритуалистом, признает, что "в душе то, что продолжает оставаться, несмотря на все изменения, и поддерживает единство агрегата, наперекор всем попыткам разделить его, есть то, существование чего может быть утверждаемо в полном смысле этого слова и что мы должны назвать субстанцией души..."

6. Итак, душа человека не есть лишь совокупность или связь душевных явлений, она их субстанция, начало и основание всей духовной жизни человека. Имея такую душу, человек с полным правом может назвать себя духовным существом. Он, по своей телесной природе будучи явлением земным, стоящим лишь на вершине лестницы мира физического, по своей душе выходит из этого мира, роднится с другим, высшим бытием. По земной своей сущности устремляясь к земле, по духовной своей природе он естественно возносится к небу. В теле как частичке земли, являясь смертным по духу своему как началу, противоположному земле, он к Высшему Духу устремляется. Здесь-то лежит причина его бессмертия духовного, здесь же и корень религии в человеческом обществе.

У нас существует много разного рода доказательств бессмертия души. Но все эти доказательства, так сказать, производные. Самое важное и неопровержимое - это то, что душа человеческая субстанциональна. Раз человек по природе своей духовное существо, то он не может кончиться, как кончается все материальное и вместе с последним. Духовность его должна пережить материю тела и жить по своим собственным законам и началам. Дух потому и есть дух, что ничто материальное не свойственно его природе: он неразложим и неуничтожим; он постоянно жизненен и бессмертен; что создал в себе, с тем никогда не может разлучиться; он лишь уходит к тому духовному началу, частицу которого он представляет; он живет бессмертно в своей личности, которая есть отобраз Личности Абсолютной - Божеской.

Эту истину если не сознавали, то чувствовали все народы. Вера в бессмертие - явление всемирное, общечеловеческое. Отсюда вера в возможность явлений предков; отсюда нравственная и юридическая обязательность, которую имеет для нас последняя вера умершего; отсюда различные погребальные обряды и все знаки памяти и уважения к умершему; отсюда забота всех нас, не исключая и так называемых неверующих людей, о том, чтобы память о нас по смерти нашей среди потомства нашего сохранилась возможно лучшая; отсюда-то, наконец, из этой скрытно пребывающей, но тем не менее настойчиво воздействующей на дела и мысли людей веры в бессмертие проистекает и учение позитивистское о бессмертии в потомстве.