Победил ли "здравый смысл"?

     Показ экранизации романа греческого писателя Никосо Козандзокиса "Последнее искушение Христа" американского режиссера Мартина Скорсезе (НТВ, 09.11.97) выявил множество проблем, скрытых конфликтов, невидимых простому глазу противостоянии в нашем обществе. Казалось бы, частный вопрос, связанный с демонстрацией по телеканалу сравнительно старого (1988 года) фильма, вылился - и для многих неожиданно - в серьезное столкновение религиозного и либерального обезбоженного сознания, в борьбу двух представлений о "духовности". Уже сейчас можно подводить предварительные итоги этого противостояния, последствия которого еще не раз будут сказываться в нашем обществе.

     Попробуем вдуматься и ответить на все аргументы в пользу показа этого фильма по общенациональному телеканалу. Для изложения основных доводов наших оппонентов мы воспользуемся публикациями в газетах Русская мысль (№ 4173,4196,4197,4198), Известия (11 и 25.11.97), Московские новости (№ 45 и 47, 97), Комсомольская правда (11.11.97), Общая газета (13 -19.11.97), Московский комсомолец (11.11.97), Независимая газета, 5.11; 02.12.97), Новые Известия (26.11. и 02.12. 97); иногда мы будем ссылаться на устные выступления в телепередачах НТВ (1 и 9.11.97) и в некоторых программах радиостанции София. Перечисленные ниже аргументы затрагивают самые разные области нашей жизни: этическую, эстетическую, правовую и даже политическую. Иногда они представлены в смешанном виде.
     Начнем с того, что доводы со стороны церковной общественности, заявления Святейшего Патриарха и Священного Синода никто, кроме узкого круга столичных читателей малотиражной церковной прессы, не знает. Они попросту нигде не печатались. Журналисты "демократических" изданий, а также телекомментаторы иногда ссылались на них, даже цитировали, но в большинстве случаев искажали до неузнаваемости, интерпретируя их в свою пользу, а порой откровенно приписывая им отсутствующие в них идеи. Эта информационная блокада, с одной стороны, и беспардонные инсинуации в отношении Русской Православной Церкви - с другой, больше всего говорят о слабости либеральной позиции.
     Образцом такого в высшей степени странного диалога, а по сути - монолога, служит заметка политобозревателя Известий Александра Бовина "Искушение церкви. Последнее?" Начинается она так: "Еще несколько дней назад я считал, что бои вокруг фильма Скорсезе... завершились, что страсти улеглись. Но ошибся. На прошлой неделе на церемонии освящения отреставрированного здания Российского фонда культуры церковь вновь ударила из орудий главного калибра. Это заставило меня взяться за перо..." (25.11.97). Как видим, А.Бовин побоялся не только пересказать речь, затронувшую тему показа фильма, но даже назвать автора этой речи - Святейшего Патриарха Алексия II, обозначив Первосвятителя любопытным эвфемизмом ("орудие главного калибра"). Автор понимал, что заявление Патриарха, естественно, также нигде не опубликованное, для многих читателей газеты пока еще является более авторитетным, чем мнение всех политологов вместе взятых. Коллега А.Бовина из Новых Известий Константин Кедров с тем же пафосом обрушивается на мнение церковной общественности, но также вынужден ссылаться на устное выступление "одного из иерархов церкви" (26.11.97).
     Итак, аргументы в пользу показа.
     1. По Конституции нам гарантированы право на свободу слова и право искать, получать, передавать и распространять информацию любым законным способом. Кроме того, НТВ - частная телекомпания, она сама должна решать, что ей показывать, а что нет.
     Ссылки на Конституцию в данном случае совершенно неуместны, поскольку любые конституции и декларации прав человека всегда содержат оговорки об особой ответственности в использовании гражданских прав и свобод - особенно тогда, когда они нарушают права и свободу других людей.
     Самый элементарный пример: слушание в ночное время при открытых окнах радио на полную мощь динамика. Есть у человека право "получать информацию" посредством радиоканала? Есть. Есть ли у него право мешать при этом спать другим людям? Нет. Могут возразить, что этот человек слушает радио на своей частной территории, что никто не может ограничить время и громкость прослушивания. Да, конечно, но только до той поры, пока этот любитель "получать информацию" не претендует на "чужие территории".
     Протестующие против показа фильма тоже ссылаются на статьи российских законов. В Законе о свободе совести (ст. 3, п. 6) говорится: "Умышленное оскорбление чувств граждан в связи с их отношением к религии запрещается и преследуется в соответствии с Федеральным Законом". Имеется в виду статья 282 Уголовного кодекса "Возбуждение национальной, расовой и религиозной розни", которая предусматривает наказание за подобные действия, совершенные публично или с использованием СМИ, вплоть до лишения свободы на срок до 4 лет.
     Но если даже не брать во внимание гражданское право, а просто ограничиться негласными правилами поведения в обществе, то здесь НТВ по меньшей мере показало себя организацией, живущей по самым дикарским законам.
     И самое главное: никто сегодня не запрещает никому пойти купить или взять напрокат этот видеофильм (или иной - хоть сатанинский, хоть порнографический, хоть садистский) и индивидуально ознакомиться с ним - это дело совести каждого человека. Многие христиане знают, что это вредно для их души, так же как вредно обманывать, осуждать, присваивать чужое, развратничать и так далее. Церковь постоянно им напоминает это, но люди, имеющие навык ко греху и страстям, нарушают эти предостережения. Это дело их совести, они сами ответят за свои поступки.
     2. Мы живем в светском государстве, Церковь отделена от государства, поэтому церковные правила, каноны и догматы для светских СМИ не указ.
     Есть одна заповедь, восходящая еще к Ветхому Завету ("Что ненавистно тебе самому, того не делай никому" - Тов. 4, 15), античным философам (Аристотель: "Нам следует вести себя по отношению к друзьям так, как нам желательно,чтобы они вели себя по отношению к нам") и Конфуцию (" Что ты не делаешь себе, того не делай другим"), но наиболее конкретно и полно выраженная в Новом Завете Иисусом Христом: "Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки" (Мф. 7, 12). На этой простой заповеди построено гражданское законодательство многих стран: не воруй, не развратничай, не наноси увечий, не шуми ночью, не стесняй свободы другого и т.д. Показ фильма нарушил именно это элементарное общечеловеческое правило.
     Как это ни парадоксально, но то "коллективное сознание", которое выражает НТВ и поддерживающие его СМИ, готово грудью броситься на амбразуру за "права человека", если, например, речь идет о защите прав сексуальных меньшинств, поскольку право оно понимает как право на "своеволие". Права верующих людей оно защищать никогда не будет, так как любая традиционная религия так или иначе ограничивает своеволие и ставит вопрос о нравственности "слишком прямолинейно". Главный редактор Новых Известий И.Голембиовский так и заявил с телеэкрана в связи с протестами против показа фильма: "Всякая несвобода начинается с запретов в области нравственной" (01.11.97). Другой "профессиональный правозащитник" Л.Левинсон выразил ту же мысль так: " Сознательная сексуальная раскрепощенность неотрывна от политической, экономической и идеологической свободы" (Экспресс-Хроника, 18.10.97).
     Предстоятель Русской Православной Церкви от имени многомиллионной российской паствы трижды просил руководство телеканала воздержаться от показа, поскольку фильм оскорбляет чувства верующих, дестабилизирует и раскалывает общество. Руководство НТВ своим решением продемонстрировало силу: для него общество - это они сами и кучка их единомышленников, все остальные - люди "второго сорта", с которыми считаться не обязательно.

Победил ли "здравый смысл"?

     3. Почему об этом фильме судят те, кто его не видел? Православные люди - свободные граждане свободной страны: пусть они сами решают, без посторонней помощи, вредный этот фильм или нет.
     Этот аргумент для многих наших соотечественников является очень убедительным, поскольку не забыты еще идеологические кампании против Б.Пастернака, А.Солженицына и многих других деятелей культуры, когда люди по указке КПСС говорили: "Я романа не читал, но выступаю против". Но в данном случае эта аналогия неуместна по многим причинам.
     Во-первых, КПСС и Церковь - это не одно и то же. К тому же некоторые "богоборческие" произведения Никоса Казандзакиса без каких-либо затруднений печатались в годы советской цензуры, что нельзя сказать о произведениях Пастернака и Солженицына.
     Во-вторых, роман, по которому сделана экранизация, написан сорок пять лет назад, а фильм Мартина Скорсезе выпущен почти десять лет назад. Скандалы вокруг романа и фильма имеют уже свою историю. Были протесты христиан всего мира, были пикеты вокруг кинотеатров, где он демонстрировался, были запреты показа фильма в судебном порядке (ЮАР и Чили). Ни в одной стране мира фильм не был показан по общенациональному ТВ. Президент Франции Франсуа Миттеран по просьбе весьма либерального Парижского архиепископа кардинала Люстиже употребил свое влияние, чтобы отказать Скорсезе в финансировании фильма еще на стадии киносценария. Режиссер Франке Дзеффирелли, известный своей религиозностью, не пожелал участвовать в Венецианском кинофестивале 1988 года, протестуя против фильма Скорсезе. Наши братья по вере - Греческая Церковь - не раз выступали как против некоторых произведений Казандзакиса, кощунственно интерпретировавшего Священное Писание, так и против фильма. Неужели эти свидетельства для нас ничего не значат? Неужели нам нужно сначала стать преступниками, чтобы судить о преступлении? Неужели мы пожелаем нашим детям, уважая их "свободу", познать мерзкие пороки, чтобы они могли сами иметь суждение о них?
     4. Если показ фильма на православную Пасху еще мог восприниматься как бестактность (Е. Киселев - НТВ) или как антихристианская провокация (М. Шевченко - НГ), то последующая борьба с ним вызывает недоумение (НГ).
     Признание одного из руководителей НТВ Евгения Киселева в том, что показ фильма на Пасху был бы бестактностью, очень саморазоблачительно и недвусмысленно указывает на целенаправленный умысел акции. Одно дело, если закоренелый матерщинник даже не осознает, что он своей ненормативной лексикой оскорбляет слух своих соседей по автобусному салону, другое - если этот матерщинник специально грязно выражается в присутствии женщин и детей, чтобы намеренно надругаться над общественной нравственностью, установить свой закон и нормы поведения. Что же касается позиции журналиста НГ Максима Шевченко, то она как раз и вызывает по меньшей мере недоумение: оказывается, антихристианская провокация перестает быть провокацией, если для нее выберут иное время.
     Провокация - это своего рода коммуникативный акт, который без "обратной связи" бессмыслен, он в конечном счете и рассчитан на неадекватный отклик. Почему же некоторые журналисты возмущаются экстремистскими высказываниями отдельных противников показа и выступают не против зачинщиков провокации, а против тех, кто тем или иным способом отреагировал на нее? И последнее: всякая провокация имеет далеко идущие цели - был бы больший толк, если бы журналисты обнаружили эти цели, нежели огульно обвинять всех протестующих, в том числе и православных верующих, в приверженности к фашизму, антисемитизму и коммунизму.
     Кроме этого, те, кто протестовал против демонстрации фильма по общенациональному каналу ТВ, и те, кто намеревался это сделать, знали, что подобная акция прошла в Новосибирске, где 4-5 октября по местному частному телеканалу НТН-4 фильм М. Скорсезе был показан, причем несмотря на протесты мэра города, правящего архиерея, Академии наук, Союза писателей, общественных организаций и комитетов, а также отдельных граждан. Было ясно, что акция ни к чему хорошему, кроме удовлетворения амбиций кучки людей, не привела: ни свободы, ни стабильности, ни согласия в обществе не прибавилось.
     5. НТВ решило вопрос о показе фильма весьма тактично, устроив игровой судебный процесс между Церковью и телекомпанией - с судьей, присяжными заседателями, адвокатами, свидетелями. Показ фильма был результатом объективного слушания дела.
     В игровом шоу НТВ под названием "Суд идет" заранее был известен результат: создатели его сами подбирали нужного судью, нужных присяжных, свидетелей, адвокатов той и другой стороны, сами монтировали передачу (7 дней, № 47). "Суд" нужен был только для того, чтобы спровоцировать шум вокруг фильма, привлечь к нему внимание, "раскрутить" рекламодателей. Об этом свидетельствуют те, кто был непосредственным участником этой передачи-шоу (Л. Дуларидзе, О.Всеволод Чаплин, В.В.Лебедев). Вырезалось все, что вступало в противоречие с идеей показа. Откровенной цензуре были подвергнуты выступления даже его защитников (например, рассказ кинокритика А.Плахова о протесте Ф. Дзеффирелли на Венецианском фестивале). Адвокат "истца" г-н Хазин, выступивший как бы от церковной общественности, был подобран таким образом, что его защитительная речь превратилась в конце концов в обвинительную.
     Интересно, что на стороне православной общественности выступили раввин и католический священник - таким образом этот "процесс" превратился еще и в некое подобие атеистического реванша над вообще религиозным сознанием. Кстати, за рамками передачи "Суд идет" осудили показ фильма представитель Ватикана апостольский администратор европейской части России архиепископ Тадеуш Кондрусевич и Союз мусульман России. Именно на этот аспект и обратили внимание журналисты, но в очень странном, извращенном смысле: "Ура, ура - свобода защищена, "государство в государстве" проиграло независимому ТВ" (КП, 11.11.97); "Прецедент важен: НТВ взяло на себя смелость напомнить, что светская жизнь не может регламентироваться канонами религиозных конфессий" (Известия, 11.11.97); "Это победа над мракобесием" (НГ, 15.11.97).
     Впрочем, передача "Суд идет" не понравилась не только верующим зрителям, но и некоторым журналистам-атеистам. Например, один из них восклицает: "Стыдно, что дважды НТВ снимало фильм с эфира. Стыдно, что для того, чтобы "Последнее искушение" все-таки показать, был устроен бутафорский "суд" под председательством господина Ворошилова. Стыдно, что перед долгожданной демонстрацией Евгений Киселев с полчаса извинялся: вы уж, ребята, простите..." (КП, 11.11.97). Тут все примечательно - и давно забытое комсомольское панибратское отношение к миллионам верующим ("ребята"), и комсомольский максималистский напор, дающий представление о том, чего ждать Церкви от этой молодежи, когда она придет в ближайшем будущем к власти.

Победил ли "здравый смысл"?

     6. Многие, кто посмотрел этот фильм, утверждают, что их религиозные чувства не были оскорблены.
     Большая часть тех, кто утверждал, что фильм не оскорбляет чувств верующих, люди неверующие, а если и верующие, то нецерковные. А потому говорить так - значит уподобиться как раз тем, кто в советские времена заявлял, что они романа не читали, но осуждают его.
     Таково "свидетельство" на "суде" кинокритика В.Михалковича (НТВ, 01.11.97). Таковы доводы А. Бовина, кстати, откровенно признавшегося в своей заметке, что он атеист: "Главные упреки в адрес Скорсезе - оскорбление верующих, отход от христианских нравственных норм - вызывают большие сомнений (Известия, 25.11.97).Такова позиция журналиста из Общей газеты Максима Гаврилова: "Обидчивые сами себя ставят в положение глупейшее" (13 -19.11.97). Таково мнение журналистки Валентины Львовой: "Фильм совершенно антидьявольский (КП, 11.11.97). Таков выпад обозревателя НИ Константина Кедрова: "Глумливые мысли, они ведь и в монашеской келье могут возникнуть. Скорсезе тут ни при чем" (26.11.97). Таков почти анекдотический довод композитора Никиты Богословского: "Я прожил большую жизнь и скажу: фильм не оскорбляет чувства верующих ни в коей мере" (МК, 11.11.97).
     Другая часть, наоборот, объявляющая себя верующей, также не увидела в фильме ничего оскорбительного: "Не вижу в этом фильме отступления от морали, хотя я человек верующий" (Юрий Саульский, НГ, 15.11.97); "Я верующая, и фильм не идет вразрез с моей верой. Очень правильный фильм" (Валентина Юрченко, Известия, 11.11.97); "Я внимательно просмотрел эту ленту, следил за диалогом, за сюжетом и могу сказать прямо: мое религиозное чувство православного человека оскорблено не было" (Д. Лекторский, РМ, № 4198).
     Но самые поразительные заявления сделали два православных священника - о. Владимир Лапшин (радио София, 02.11.97) и о. Иоанн Свиридов (радио София, 12.11.97), признавшиеся, что их религиозные чувства не были оскорблены.
     Так что же возмутило христиан всего мира?
     Начать с того, что главный герой отображен авторами романа и экранизации в качестве лукавого двойника Сына Божиего Иисуса Христа, что события в этом фильме хотя и напоминают евангельские сюжеты, но намеренно, даже с каким-то сладострастием, искажены так, что показаны чаще всего с пошлым, а потому кощунственным подтекстом, что в романе и фильме помимо скабрезности и натурализма подвергается сомнению главный для христиан Пасхальный догмат Церкви о Воскресении Христа ("А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетно, тщетно и вера ваша" - 1 Кор. 15, 14). Проповеди и поступки героя-самозванца в фильме никому из так называемых учеников и иудеев непонятны и постоянно приводят к беспорядкам, насилию и революционному анархизму.
     Герой М. Скорсезе показан так, как Иисус Христос выглядел в глазах синедриона - то есть всего лишь бунтарем, возмущающим народ. Иуда - агент секты зелотов, приставленный к бродячему проповеднику и получивший задание убить его, - отображен в фильме борцом за справедливость и ратующим за национальную независимость. Он отказывается от идеи убийства, поскольку надеется на то, что "учитель" станет вождем восстания. В конце концов Иуда делается его "любимым учеником" и предает его не по гордости, зависти и сребролюбию, а потому, что тот, поначалу казавшийся человеком слабым, неуверенным в себе, подверженным искушениям и всякого рода фобиям ("Мой бог - страх", - заявляет он), в финальной части фильма по-настоящему мнит себя мессией и отказывается от роли вождя.
     Весьма показательно, что Биллем Дефо, снявшийся у Скорсезе в роли "учителя", отнюдь не был вдохновлен проповедями, которые он произносил, и поступками, которые он совершал в фильме. Впоследствии он признавался, что "был совершенно опустошен" после съемок. Любопытно еще и то, что В.Дефо сегодня "занимается хатха-йогой" и "прочитывает от корки до корки" буддистское обозрение Тройной Круг и Журнал Йоги (МН, 1997, № 47).
     7. Неужели люди, посмотрев этот фильм, утратят свою веру или хотя бы она будет немного поколеблена?
     Люди, живущие по заповедям Божиим, знают, что иногда малейшее отклонение от какой-либо из них может поколебав" "мирный дух", надолго лишить душевного равновесия. Изображение Иисуса Христа в формах светского искусства - это всегда грубое нарушение третьей заповеди: "Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно; ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно" (Ис. 20, 7). Кинематографические, особенно телевизионные, образы, создающие иллюзию достоверности - как бы подсмотренные у жизни, как бы документальные, - способны непроизвольно запечатлеваться в нашем воображении и памяти. Вербальные и визуальные образы более абстрактны, кинематографические и телевизионные - конкретны. Киноизображение Иисуса Христа, даже более тактичное, чем у М.Скорсезе, всегда будет страдать пародийностью, фальшью, умышленным ограничением Образа. Эти искажения, а в фильме Скорсезе они доходят до клеветы на Господа, для религиозной души всегда очень вредны.
     Знакомство с подобного рода произведениями может подтолкнуть неокрепшие души к губительному релятивизму. Об этом, кстати, напомнил Международный конгресс по катехизису, который прошел в Ватикане осенью 1997 года. В частности, на нем затрагивались проблемы, связанные с теми препятствиями, которые стоят на пути религиозного образования. Главными среди них были: "распространение субъективного отношения к вере, сочетающееся с незнанием ее основ", "религиозный и культурный плюрализм, являющийся "вызовом уникальности христианского благовестия" (Радонеж, 1997, № 18).
     8. Если каких-то людей этот фильм оскорбляет, они могут нажать кнопку и просто выключить телевизор или же перейти на другой канал.
     Логика подобного рода рассуждений такова: если вам не нравится, как оскорбляют вашу национальность - например, "русская свинья", "жид пархатый" или "армяшка", воспользуйся данной тебе свободой - отвернись или заткни уши ватой. В Законе о свободе совести говорится, что государство "признает особую роль Православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры, уважает христианство". Руководство НТВ "нажало кнопку" и перестало слышать российские Конституцию и законы. И призывает вместе с либеральными журналистами всех российских граждан сделать то же самое.
     9. Церковь своими протестами привлекла к фильму массовую аудиторию, которой никогда бы не было, если бы Патриарх молчал (МК ОГ, НГ, НИ, Известия, МН). Церковные протесты против показа фильма продемонстрировали скромные рамки реального авторитета Церкви. Все разговоры о возрождении Церкви в России не имеют под собой никакой реальной почвы (НГ).
     Поражают не только откровенное злорадство всех этих высказываний, но и сам подход журналистов, думающих, что в вопросах нравственности могут иметь какое-либо значение количественные показатели. Значит, человек, вставший на защиту женщины, на которую напала группа хулиганов, должен спасовать, понимая превосходство силы противников. Святейший Патриарх именно об этом говорит в своем Заявлении: "Истина Христова, Святое Имя Божие не должны подвергаться поруганию. Христова Церковь не может согласиться с кощунством, какие бы могущественные силы ни стояли за ним. Об этом свидетельствует кровь мучеников прошлых столетий и нынешнего века".
     Новые Известия ссылаются на социологические данные, говорящие, что "лишь 16 процентов опрошенных поддерживают жесткую позицию Церкви в конфликте с НТВ" (02.11.97). Неужели для журналиста Иосифа Гальперина и руководства НТВ так уж ничего не значат эти несколько десятков миллионов россиян, спрятанных за кажущейся маленькой цифрой?
     Но если для наших либералов количественный подход является решающим, то пусть посмотрят на список "100 ведущих политиков России в ноябре" - где в нем находятся И.Малашенко и Е.Киселев (НТВ) и где Святейший Патриарх (НГ, 29.11.97). Пусть узнают результаты опросов социологов "Кому доверяет население России" - по-прежнему, как и год назад, Русская Православная Церковь на первом месте: 1996 г.- 51,8%; 1997 г. - 54,4% (РМ, № 4165; Радонеж, 1997, № 20).

Победил ли "здравый смысл"?

     Но дело, конечно, не в цифрах. Даже если бы в нашем обществе исповедующих себя христианами было бы как минимум не 60%, а в сто раз меньше, - все равно такое пренебрежительное отношение к верующим надо было бы расценить как факт, указывающий на болезненное состояние нашей "четвертой власти".
     По мнению "демократической" печати, противостояние Церкви и НТВ "закончилось победой здравого смысла" (Известия, 11.11.97). Но сколько раз перед лицом Вечности "здравый смысл", рассчитанный всегда на сиюминутную "прибыль", в конце концов терпел сокрушительное поражение. Заявление Патриарха заканчивается цитатой из Евангелия: "Горе миру от соблазнов: ибо надобно прийти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит" (Мф. 18,7).

     Статья напечатана в журнале "Православная беседа" № 1, 98.