(Окончание. Начало в № 4 (97) апрель 2012 г.)

Юрий Михайлович Лотман, с которым я имел счастье быть знакомым (по приглашению Итальянской академии наук мы вместе с ним участвовали в замечательной конференции в 1988 году в Италии, посвященной 1000-летию Крещения Руси), справедливо говорил, что «культура начинается с запретов». С этим, думаю, согласится любой гуманитарий, любой культуролог. Хотя сегодня, наверное, кто-то может откомментировать эту культурологическую аксиому и совершенно иным образом: «Ну вот, и здесь про цензуру». Нет, здесь речь идет не о цензуре, а о куда более важных вещах. Здесь речь идет о запретах, которые носят ценностный характер, о системе ценностных установок. Необходимые для спасения культуры запреты всегда несут в себе позитивный смысл, они всегда ориентированы на защиту ценностей. Нельзя убивать, нельзя воровать, нельзя лгать себе и ближним. Нельзя считать себя верующим человеком и брать взятки.

Но эти запреты, это начало культуры всегда — и исторически, и логически —имеют религиозную точку отсчета. «Нельзя» — не просто так. А какова точка отсчета? Мудрость того или иного философа? Мощь той или иной идеологии? Популярность того или иного политика? Авторитет того или иного писателя или культурного деятеля? Но все человеческие авторитеты — временные. Вечным является только Божественный авторитет.

Поэтому «нельзя» не просто так, а потому, что есть Бог, есть Его закон и Его любовь. Классической иллюстрацией к вышесказанному служат десять заповедей Моисея, семь из которых сформулированы в форме запретов. Но все они обретают смысл в своей основе, в первой заповеди: «Я Господь Бог твой… да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» (Исх 20:2—4).

Сегодня нам надо создавать такие условия, при которых наше общество, в первую очередь молодежь, само будет отказываться от пошлости, от засилья того, что сейчас называется попсой, гламуром. Настоящая культура, то огромное богатство, которым мы обладаем, должна быть привлекательнее глянца, привлекательнее попсы. Главное — у общества должен быть реальный выбор между настоящей культурой и псевдокультурой. Книжные прилавки и эфирное пространство не должны заполняться только легкой, «жареной», коммерчески выгодной продукцией. Человек должен видеть вокруг себя не только глянец, но и настоящее творчество, искусство. Тогда можно будет сказать, что людям дан реальный выбор.

Но сегодня такой выбор отсутствует. Посмотрите телевизионные программы: разве можно соотнести весь этот мутный поток, который сегодня обрушивается, в первую очередь, на молодежное сознание, да и вообще на наш народ, с теми редкими проявлениями высокой культуры, сильного интеллекта, нравственного начала, которые в какие-то мгновения мы можем увидеть на телеэкране? А если говорить об Интернете? Ну, почему бы не провести когда-нибудь исследование: какой процент псевдо- и антикультуры — и, с другой стороны, культуры, возвышающей человеческую личность? Ведь все мы хорошо знаем, откуда произошло слово «культура» — от слова «культивировать, взращивать». А что взращивать? Самого себя, свой внутренний мир. Так вот, какой процент передач направлен на то, чтобы человек взращивал себя интеллектуально, духовно и эстетически, и какой — на то, чтобы все это разрушалось и подменялось, как я уже говорил, псевдокультурой?

Надо создавать механизмы поддержки нашей культуры с привлечением самых широких общественных групп. Забота о культуре должна стать общественным, народным делом — если необходимо, то и с долей участия со стороны государства. Один из таких механизмов — это общественное телевидение, которое предложил президент Медведев. Эта тема обсуждалась с В.В. Путиным на встрече с руководителями религиозных организаций.

Предметом нашей особой совместной заботы должно быть образование. Система воспитания, получения знаний, которые наша молодежь воспринимает в средней и высшей школе, не может быть полем работы исключительно государственных ведомств. Это глубочайшая методологическая ошибка. Образование имеет отношение к жизни всего народа. Ответственным за образование не может быть одно из ведомств. Даже правительство не может быть ответственным за образование. Нужно стремиться к тому, чтобы на основании широкого национального диалога был выработан совершенно иной подход к культуре, к образованию и, позвольте мне еще сказать, — к воспитанию.

Тот факт, что воспитание было исключено из образовательного процесса, тот факт, что образование стало связываться только с развитием и приобретением навыков, знаний и умений, как это описывается в Болонской системе, без всякого соотношения с тем, какой личностью на выходе этого процесса становится учащийся, — вот это и представляется делом очень опасным.

Сегодня воспитание лежит на плечах родителей, которые бесконечно заняты добыванием хлеба насущного или своими увлечениями, своим досугом, своими отпусками, своими поездками за границу, своими развлечениями. А дети нередко остаются где-то в стороне. Это не означает, что все семьи так относятся к воспитанию детей — есть прекрасные примеры, и их много. Но ведь многие дети воспитываются улицей, Интернетом. А что школа? А школа официально сняла с себя всякую ответственность за воспитание. Сегодня в школе не воспитывается личность — и программы, и учебники не предполагают воспитания личности.

Но если у нас нет этих воспитательных целей, то почему мы в таком ужасе от умонастроений нашей молодежи, от того, что происходит на улицах наших городов, от Манежной площади, от насильственных действий, от того, что девочки выбрасываются на улицу с крыш домов? Почему дети хотят убить своих родителей, а родители выбрасывают на свалку своих новорожденных детей?

Тема соединения воспитания и образования — это тема принципиальной важности. И от того, как будущая власть будет реагировать на эти вопросы, будет зависеть и поддержка со стороны народа, и эффективность политических действий, исходящих от этой власти. Время политесных заявлений прошло. Наступило время серьезного осмысления того, что происходит с нашим народом. Потому что никакие вздохи и причитания не помогут, если сегодня не сконцентрировать силы, не объединить усилия

Другими словами, именно через культуру, образование и воспитание усваивается национальный культурный код. Образование должно быть органичной частью нашей родной культуры, а не материалом для сухих методических экспериментов, апробации инновационных образовательных моделей, заимствованных извне. Это не значит, что мы должны чураться чужого опыта. Собственно говоря, и наше классическое образование XIX века не было аутентично российским — оно было немецким, но было так включено в наш национальный культурный контекст, что на выходе мы имели результаты не ниже, а часто выше, чем западноевропейские школы, работавшие по той же самой системе.

Задача заключается именно в том, чтобы самое умное, правильное и подходящее было включено в нашу систему образования, но без того, чтобы разрушать те элементы, которые несомненно работают и работают хорошо, а могут работать еще лучше. Нет гарантий, что модели и схемы, хорошо работающие в другой среде, приживутся в нашей культурной традиции, особенно если они не будут к ней адаптированы. Думаю, любые образовательные реформы и эксперименты должны проходить тщательную экспертизу и оценку со стороны не только образовательного сообщества, не только педагогов, но и со стороны культурного сообщества, должны становиться предметом широкой дискуссии.

«Когда та или иная культура чувствует, что приходит ее конец, она посылает за священником», — так выразился австрийский писатель Карл Краус. Эту цитату можно понимать по-разному. Сейчас, в контексте нашей встречи, я трактую ее так: когда культура переживает кризис, Церковь не может и не должна быть в стороне. Будущие поколения никогда не простят Церкви — Церкви XXI века в России — ее отстраненность от решения этих проблем.

И пускай никто нас не пугает клерикализацией. Это совсем другого порядка действия — это осознание ответственности за судьбу своего народа, за будущее своей страны. Церковь не может быть в стороне еще и потому, что основными ценностями, которыми живет наша культура, являются те ценности, которые хранит и передает из поколения в поколение Православная Церковь.

Я предложил вам свои размышления в надежде на то, что мы сможем сегодня обсудить эту тему и выразить свое отношение к сказанному. И, может быть, нам удастся выработать какие-то конкретные предложения, которые мы смогли　бы направить в адрес будущей российской власти. Благодарю вас за внимание.