Свидетель или историк?

Среди современных исследователей и　толкователей нет единого мнения: кто из　евангелистов написал свой труд раньше　— Матфей или Марк? Зато можно с　уверенностью сказать, что Лука был по　времени третьим. Наверняка ему был хорошо знаком текст Марка, а　возможно, и　Матфея; пользовался он　и　другими источниками. Эти три Евангелия часто называют синоптическими; это греческое слово не　имеет в　данном случае отношения к　прогнозу погоды, а　означает, что три автора «смотрели вместе». Их　тексты гораздо ближе друг к　другу, чем к　Евангелию от　Иоанна, написанному намного позже и　совсем по-другому,— он　как раз стремился дополнить синоптиков и　подробно рассказать о　том, о　чем они промолчали.

Матфей и　Марк были свидетелями многих евангельский событий, а　вот о　Луке такого не　скажешь. Предание называет его одним из　70-ти апостолов, но　Евангелия его не　упоминают, и　уж　никак не　видно по　его собственному тексту, чтобы он　говорил как очевидец. Мы　встречаем его самого только в　книге Деяний, и　то　не　с　самого начала, где он　сопровождает апостола Павла (который, кстати, тоже никак не　участвовал в　евангельской истории). Упоминается он　и　в　некоторых посланиях Павла как его самый верный и　близкий спутник и　даже как личный врач. Из　тех　же источников мы　знаем, что Павел страдал каким-то серьезным заболеванием, так что помощь Луки была ему необходима. Кстати, взгляд врача виден и　на　страницах его Евангелия: описывая исцеления больных, Лука уточняет, какой именно болезнью они страдали.

Но, казалось　бы, какое право имел такой человек рассказывать об　Иисусе, когда еще были живы и　всем известны непосредственные свидетели тех событий? Но　и　сегодня далеко не　всегда мы　знаем о　случившемся от　очевидцев, чаще нам рассказывают об　этом историки. Таким историком был и　Лука. Как он　сам говорит в　предисловии к　своему Евангелию, о　жизни Иисуса тогда повествовали многие (и　наверняка не　все честно), так что стоило тщательно расспросить очевидцев, сравнить все доступные источники и　составить наиболее полное и　достоверное повествование. Именно так он　и　поступил. Видимо, этот текст был создан в　Риме в　начале 60-х годов и　скорее всего под руководством Павла.

Как и　о　других синоптиках, мы　знаем о　Луке довольно мало. Родился　он, по　преданию, в　Антиохии Сирийской, это был один из　крупнейших городов того времени, где сразу после Воскресения возникла христианская община. Вероятнее всего, он　был не　евреем, а　греком (единственным среди всех новозаветных авторов!), и　уж　во　всяком случае он　получил хорошее образование и　прекрасно писал по-гречески. Предание называет его врачом и　художником (иконописцем, как принято говорить в　церковной традиции), именно он　написал первый портрет, или икону, Богородицы. В　этом нет ничего необычного: в　те　времена такой узкой специализации, как сегодня, не　было, и　человек, сведущий во　врачебном искусстве, вполне мог разбираться в　живописи и　историографии. Во　всяком случае, именно его Евангелие, единственное из　четырех, рассказывает так подробно историю Рождества и　даже один эпизод из　детства Иисуса — как вместе с　семьей　Он отправился на　праздник в　Иерусалим и　как потом задержался в　доме Отца Своего, то　есть в　Храме. Иосиф к　тому моменту давно умер, так что рассказать обо всем этом ему могла только Дева Мария　— может быть, рассказывала Она как раз в　то　время, когда он　писал　Ее портрет?

Точность и　внимание к　деталям характерны для Луки. Например, только он　рассказывает о　благоразумном разбойнике, обратившемся ко　Христу уже на　кресте. В　этом нет ничего удивительного: ученики Иисуса почти все разбежались, а　кто оставался у　Креста, едва　ли прислушивался к　словам разбойников, распятых вместе с　Ним. Но　Лука нашел и　такого свидетеля, который расслышал и　запомнил разговор Иисуса и　того самого покаявшегося разбойника, которому была обещана скорая встреча в　раю.

Как Матфей приводит в　деталях ветхозаветные пророчества, как Марк подчеркивает силу и　величие Иисуса, так Лука особенно подробно говорит о　Его жертвенной смерти и　ее　спасительном значении для человечества. Именно поэтому его символом был избран телец　— жертвенное животное.

Но　главное отличие этого Евангелия от　остальных　— это его литературное изящество. Лука сочетает разные стили (к　сожалению, в　современных переводах эта черта его книги обычно пропадает): тут мы　видим и　изысканную греческую прозу, и　поэтические гимны (единственные во　всем Новом Завете), и　торжественное повествование в　стиле Ветхого Завета, и　афористические изречения. Лука явно писал для взыскательной и　образованной эллинистической публики, которую надо было не　просто удивить новыми мыслями, но　и　преподнести им　эти мысли в　изящной форме, иначе они и　слушать не　станут.

Вершина его литературного мастерства, пожалуй, притчи. Именно у　Луки мы　встречаем те　истории, которые прекрасно знакомы даже людям, не　открывавшим Библии: например, о　блудном сыне или о　богаче и　Лазаре. Притчи вообще

Лука, как мы　видим, не　стремится к　прямой назидательности (поступай хорошо и　не　поступай плохо), он скорее выражает свою мысль метафорами. Вот притча о　блудном сыне… Но　о　разве этот сын　— ее　главный герой? Беспутный юноша, который оскорбил отца, растратил его деньги, а　потом к　нему вернулся　— это очень понятный образ, такое в　жизни порой действительно происходит. Тут и　говорить особо не　о　чем. Но　притча эта заставляет нас удивиться другому: совершенно нелогичным кажется поведение отца. Он　не　препятствует своему дерзкому сыну уйти, терпеливо ждет его возвращения и　принимает сразу　же, как только видит. Имеет право сурово наказать его, но　прощает, не　дав даже договорить, и　возвращает прежнее достоинство. Не　так　ли ожидает нашего покаяния Небесный Отец? Вот и　выходит, что притча вовсе не　о　блудном сыне, а　о　терпеливом и　бесконечно любящем отце.

А　может быть, она еще и　о　старшем брате? Он　так старательно выполнял все повеления, он　был образцовым сыном　— и　ему, конечно, совсем не　понравилось, что отец проявил милость к　этому распутному юноше, которого он　и　братом своим не　хотел теперь называть. Разве это справедливо? Но　оказывается, что быть сыном отца можно только в　том случае, если твой самый беспутный брат остается для тебя братом. Да　и　о　многом другом можно было　бы говорить в　связи с　этой притчей, она не　похожа на　басню, в　которой только одна, всем очевидная мораль. Эта история дает нам сразу много уроков, раскрывается разными своими гранями в　зависимости от　того, как мы　посмотрим на　нее.

Чтобы этот рассвет увидели люди из　разных стран и　народов, Лука и　отправился с　Павлом в　одно из　его миссионерских путешествий, которое он　подробно описал в　Деяниях, постоянно используя местоимение «мы» и　ничего при этом

После смерти апостола Павла Лука продолжил миссионерство в　Италии, Галлии, Далмации, Греции, бывал он　и　в　Африке. В　этих землях он　проповедовал Евангелие, основывал христианские общины и　исцелял людей, уже не　только как врач, но　и　как апостол. Он　принял мученическую кончину в　старости, в　греческом городе Фивы, где его распяли на　растущей маслине за　неимением готового креста. Там　же было похоронено его тело, а　позднее, в　IV　веке, оно было перенесено в　Константинополь. Там мощи оставались вплоть до　турецкого завоевания, после которого они, как и　многие другие святыни, попали в　руки венецианцев. Сегодня они хранятся в　итальянском городе Падуя, а　частица этих мощей была в 1990-е годы возвращена в　Фивы. Память апостола отмечается 22　апреля и　18　октября (по　старому стилю).

Выше было сказано, что в　Евангелиях о　самом Луке не　говорится ничего. Это так, но　все　же есть одна зацепка… В　самом конце своего Евангелия Лука упоминает некоего безымянного ученика Иисуса, который вместе с　другим учеником, Клеопой, вскоре после Воскресения (о　котором они еще ничего не　знали) шли из　Иерусалима в　селение под названием Эммаус. По　дороге они беседовали обо всех произошедших в　Иерусалиме событиях: их　надежды на　то, что Иисус установит Свое Царство здесь и　сейчас, не　оправдались. И　вдруг они встретили странного человека, который стал расспрашивать　их, чем они так опечалены. А　потом он　объяснил　им, начиная с　ветхозаветных пророчеств, что именно так и　должен был пострадать Христос ради спасения людей.

Так они вели ученые беседы по　пути, а　вечером Клеопа и　неназванный ученик пригласили своего спутника разделить с　ними трапезу. И　когда он　благословил и　преломил хлеб, они узнали Его голос, Его руки, Его лицо　— это и　был воскресший Учитель! Пока Он　беседовал с　ними по　дороге, у　них «горело сердце», но　разум был слишком занят сложными богословскими вопросами, чтобы вот так просто узнать Его　— для этого потребовалось получить преломленный　Им хлеб, принять участие в　одной трапезе с　Ним.

Похоже, что эту историю рассказал действительно очевидец　— так много он　привел деталей, так увлечен он　был своим повествованием. И　может быть, второго ученика, чье имя не　названо в　рассказе, действительно звали Лука? Во　всяком случае, этот рассказ повествует обо всех тех, кто получил хорошее образование, собрал множество исторических фактов, задумался над их　интерпретацией… и　все-таки для главного, решающего вывода потребовалась живая и　непосредственная встреча с　Учителем. И　этот урок апостола и　евангелиста Луки мне особенно дорог и　близок.