 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№12 (105) декабрь |
|
|
Встать на путь и идти
Как прийти к христианству из другой веры, а затем стать православным священником? Об этом рассказывает жизненный опыт о. Олега Королева, чьими усилиями не только был создан приход в удаленном районе Калининграда поселке Прибрежном, но и в сравнительно короткое время построен красивый храм во имя св. равноапостольной Ольги.
 — Отец Олег, как началось ваше знакомство с православной христианской верой? Родители, бабушка с дедушкой в детстве впервые в храм привели?
— Я родился в 1978 году в Латвии. Под Ригой есть такой небольшой городок Мадона. Мой отец был военнослужащим, и, когда мне было примерно четыре года, мы переехали в Калининград, так как ему для продолжения дальнейшей службы дали назначение в КВАТУ — Калининградское военно-авиационное техническое училище, которого сейчас уже не существует. Так что можно считать, что я коренной калининградец.
Когда наша семья переехала в Калининград, в начале 1980-х годов здесь не было ни одной действующей церкви. Юношеские годы пришлись на непростое время — середину 1990-х годов.
А молиться меня научила бабушка, Царствие ей Небесное. И первые молитвы в моей жизни были не православные. Дело в том, что отец у меня русский, а по маминой линии все татары, выходцы из западной Белоруссии или восточной Польши, переехавшие потом в Россию. Подавляющее большинство из них мусульмане. Естественно бабушка начала обучать меня мусульманским, исламским молитвам из Корана, которые я просто на слух от нее запомнил, так как, сами понимаете, читать Коран в советское время ни на русском, ни на арабском языке возможности не было. Так как я ее очень любил, то старался следовать ее примеру и начал за ней повторять какие-то слова молитвы, причем произносил их на арабском языке.
— То есть ни о каком крещении в детском возрасте речи не было?
— Я в детские годы не стремился определиться в вере и, честно говоря, даже не был подвержен каким-то духовным исканиям. Более того, в 16 лет я даже еще не знал, куда пойду учиться после школы. Но так получилось, что мама в какое-то время, особенно во время болезни и после смерти папы, начала интересоваться христианством, тем более что храм Рождества Пресвятой Богородицы был рядом с нашим домом, и она вскоре крестилась. Таким образом, для меня возник другой пример. Отец перед смертью тоже обратился к Христу, поэтому у нас дома начались разговоры о Боге, о вере. И только тогда я стал задумываться о смысле жизни, о том, Кто есть Господь, как к Нему относиться, как Он относится ко мне, что связывает меня с окружающими. А в 1995-м от рака умер отец, и тогда начали появляться какие-то более серьезные мысли о вечном.
В то время я уже два года проучился в БГА, но понял, что что-то надо менять в своей жизни, и решил пойти служить в армию.
— Резкий поворот, нечего сказать.
— Полгода я служил в учебной части главного ракетно-артиллерийского управления министерства обороны в Санкт-Петербурге, а оставшиеся полтора года службы провел на Севере, в Мурманской области. В армии всегда встаешь перед выбором: остаться человеком и выдержать все испытания или же сломаться, перестать себя уважать.
— Там была дедовщина?
— Скажем так, то время совпало с дефолтом 1998 года, практически вся страна была брошена на выживание, и военнослужащие не исключение. Были такие случаи, когда люди поступали неправильно по отношению к военному имуществу. Кроме
| Вера в Господа и доверие Ему учат различать добро и зло
| того, жизнь в нашей части строилась по принципу: «Кто сильнее, тот и прав». Физически более сильные ставили слабых в подчиненное положение.
Но еще находясь в Санкт-Петербурге, в 1997 году я принял окончательное решение креститься. Состоялся разговор с бабушкой, она мне не препятствовала, хотя и была другой веры. Сказала, что я уже взрослый человек и сам в состоянии принимать решения и отвечать за свои поступки.
В Санкт-Петербурге живет много моих родственников по маминой линии, именно мусульман, в том числе родная тетка, которая, узнав о моем желании креститься, буквально сама привела меня в Преображенский собор. По традиции, это храм артиллеристов еще со времен Петра Первого. Так что из армии в Калининград я приехал человеком, уже крещенным в православную веру.
— Для молодого человека это действительно ответственное решение, особенно если учесть, что многие родственники были другой веры. И слава Богу, что они тому не препятствовали, как это иногда бывает. Но все же факт крещения сам по себе еще не означает, что человек всей душой воспринимает христианство и уж тем более становится затем православным священником. Что вас подтолкнуло к выбору пути пастырского служения? Я так понял, что крещение произвело на вас глубокое впечатление?
— Для меня крещение не явилось каким-то одномоментным событием. Череда жизненных обстоятельств, видимо, постепенно подвела меня к принятию такого решения. Уход в армию, сама служба и другие жизненные моменты укрепляли меня в вере Христовой. Хотя сказать, что я был безупречен в вопросах веры, было бы не совсем правильно. Очень помогла мне мама, полностью поддержавшая меня в этом выборе, и отец Марьян Позунь, с которым я вел переписку, будучи в армии…
— То есть? До службы вы вроде бы были другой веры.
— Мама тогда уже работала в храме Рождества Пресвятой Богородицы на Киевской, и я к ней часто заходил. Поэтому о. Марьян знал меня лично и даже периодически приглашал меня к себе домой вместе с другими молодыми людьми, которые уже тогда прислуживали в храме. Он тогда жил недалеко от храма, на ул. Тихорецкой. Эти беседы всегда вызывали интерес, у меня был друг Константин Еременко, с которым у нас даже своего рода мировоззренческие споры возникали.
Ну, а в армии я, к радости и своего друга, и о. Марьяна, наконец определился как христианин. Я благодарен армии именно за то, что она ставит человека в такие условия, когда надо сделать выбор. Когда делаешь что-то противоречащее твоему внутреннему мировоззрению — а в армии это случается, и нередко, — то поневоле начинаешь задумываться, как избежать этого в следующий раз. И вера в Господа и доверие Ему, который есть Путь, Истина и Жизнь, как раз учат различать добро и зло даже в такой непростой ситуации, как служба в армии.
— А в армии была возможность читать Новый Завет, какую-то другую православную литературу? В то время она уже выходила в достаточном количестве.
— Честно говоря, там было не до этого, хотя в трудные я минуты молился своими словами и так, чтобы никто не увидел. Осенью 1999 года демобилизовался, и как-то так сразу о. Марьян предложил пойти в алтарники в храм Рождества Пресвятой Богородицы. Кстати, когда я пришел в алтарь, то там уже прислуживал пономарем Юра Матвеев, сейчас о. Георгий Матвеев, настоятель Успенского храма в г. Гусеве. Там уже служили молодые священники Дмитрий Прусаков, Виктор Колесниченко, они тоже помогали добрым советом.
— Таким образом, началось уже укрепление в вере Христовой.
— Скажем так, параллельно шло и более глубокое, чем раньше, ознакомление с основами христианской веры, и укрепление в ней через многие искушения, которых раньше я просто не замечал. Нахождение в христианской среде, такой своеобразной атмосфере, конечно, не могло не влиять благотворно, в отличие от молодежной среды, где в то время вообще не думали о духовном, о вере в Бога.
Соответственно, начали вырабатываться и жизненные принципы, влияющие на то, как поступать в той или иной ситуации. Я стал задумываться о смысле жизни, пришлось отказаться от чего-то дотоле привычного и всей душой воспринимать что-то новое. Таким образом, научаешься смирению, без чего немыслима христианская жизнь и, само собой разумеется, пастырское служение.
| Таким образом, научаешься смирению, без чего немыслима христианская жизнь
| — От чего привычного было труднее всего отказаться? Допустим, ежедневный просмотр телевизора, соблюдение поста в пище, что-то еще…
— Мама стала готовить постную пищу, как только начала постоянно посещать церковь. А вот избавиться от лености при ежедневном чтении молитв на первых порах, пожалуй, было для меня тяжеловато.
Возвращаясь немного назад, отмечу, что мои школьные годы пришлись на перелом жизнеустройства во всей стране. Я помню, мы порой были просто предоставлены сами себе. Учителя не в силах были с этим справиться, а иногда просто не хотели связываться, чтобы не наживать себе неприятностей. И родителям было сложно, так как они не могли нас постоянно контролировать: надо было деньги зарабатывать, чтобы элементарно выживать. Среди юношей и девушек, начиная уже со школы, в старших классах, а то и раньше, привычными стали случаи пьянства, употребления наркотиков. Такое было время. Оно, естественно, формировало у молодежи соответствующее мировоззрение, и сейчас мы это расхлебываем.
Я уже говорил, что ушел в армию со второго курса БГА, потому что понял, что надо что-то менять, надо разобраться в самом себе — чего я хочу, что я должен делать, чтобы остаться просто нормальным человеком, не скатиться по наклонной плоскости. Выбор другого пути — в этом, наверное, была самая большая трудность. И слава Богу, что передо мной был живой пример, как встать на этот путь и идти, никуда не сворачивая, как бы трудно ни было.
— Когда о. Марьян предложил вам стать священнослужителем? Как это случилось?
— Примерно к 2002 году, когда я сам стал задумываться, достоин ли я взять на себя такие обязательства. Я просто понял, что когда делаешь многое только для себя, то становится очень тяжело, так как понимаешь, что самого главного — любви — нет. И вот тогда я и решил стать священником, чтобы делать теперь больше для других, чем для себя, больше жить самопожертвованием и через это познавать Бога и больше верить Ему. В этом я увидел главную цель своей жизни, свою миссию — и сделал окончательный выбор.
Беседовал Дмитрий Осипов
|
