 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№3 (120) март |
|
|
Рождественское интервью
7 января 2014 года в эфире телеканала «Россия-1» было показано Рождественское интервью Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла журналисту и телеведущему, генеральному директору российского международного информационного агентства «Россия сегодня» Дмитрию Киселеву.
(Окончание. Начало в № 2 (119) февраль 2014 года)
 — Ваше Святейшество, продолжая эту тему атмосферы, которую мы сами создаем вокруг себя. Для многих остается непонятным, как отвечать тем, кто агрессивно не согласен с мирным и чистым укладом, который одни предлагают, а другие разрушают. К этой же теме относится и проблема межнациональных отношений, может быть, этнической преступности, если угодно, это вопрос от Брейвика до Бирюлева…
— И то, и другое несвойственно России. Россия формировалась как великое многонациональное государство — именно благодаря тому, что большинство людей, будучи православными, в силу своей православной культуры, православного воспитания, православного мировоззрения обладали очень широкой веротерпимостью, скажем так. Этот термин употреблялся в Российской Империи. То есть люди с уважением относились к обычаям иноверных людей, никогда не оскорбляли религиозного чувства, но никогда и не допускали того, что мы теперь называем прозелитизмом. Если со стороны иной веры, иной религии совершались какие-то агрессивные действия, направленные на обращение наших людей в иную веру, тогда это встречало отпор, вплоть до физического отпора, военного сопротивления. Но в быту никогда ничего подобного не было.
Теперь все совсем иначе — по многим причинам, которых вчера еще не было. Мы знаем, что люди, которые приезжают в Россию, не всегда знакомы с нашей культурой, обычаями, с нашей верой, и они по многим причинам, о которых сейчас не буду говорить, не пытаются себя настроить на то обстоятельство, что они живут среди большинства, которое имеет иные представления о бытовой культуре, о поведении на улице, о поведении между мужчиной и женщиной. Все это приводит к таким, мягко выражаясь, культурным нестыковкам. Если это остается на уровне какого-то небольшого бытового напряжения, то есть надежда, что все это в конце концов пройдет. Но когда такого рода нестыковки уже бросают вызов закону и порядку, тогда ответ очень простой — нужно наводить порядок на основании закона. Другого нет ничего. Не должно быть беззакония, не должно быть насилия, не должно быть, знаете, «раззудись плечо, размахнись рука, и давайте будем все сокрушать и наводить порядок вот такой неорганизованной силой». Важно, чтобы работал закон, и важно, чтобы на основании этого закона строились отношения — до тех пор, пока снова не заработает эта внутренняя готовность людей мирно и спокойно жить друг с другом, несмотря на существующие различия. Я другого пути не вижу.
— Ну, вернемся к Рождеству. Рождество и одиночество, казалось бы, вещи несовместимые. Но есть много людей, для которых одиночество в Рождество — реальность. Как им найти утешение?
— Одиночество возникает тогда, когда у человека нет предмета любви. Если появляется предмет любви, то исчезает одиночество. А что такое отсутствие предмета любви? Это отсутствие другого человека, которому ты бы мог передать свое внутреннее чувство, свое внимание, свою заботу, может быть, свою любовь. Это все от нашего индивидуализма, от нашего эгоизма и от нашего самоизоляционизма.
Когда я смотрю на эти огромные жилые дома города Москвы, по 24 этажа, когда смотришь на эти огоньки в квартирах и сознаешь, что каждый огонек — это отдельный мир, не связанный с огоньком рядом, полная изоляция, отсутствие той общинной жизни, какая была в той же самой России в XIX веке, — то и задаешь себе вопрос: как же люди живут в таких условиях, если нет семьи? Если по
| Если грех насаждается силой закона, силой убеждения, пропагандой, то человеческая жизнь подвергается колоссальной опасности | каким-то условиям и по каким-то причинам, связанным, может быть, с переездом с места на место, нет того окружения, в котором они себя могут реализовывать, это действительно трагедия. А выход из этой трагедии очень простой: надо повнимательнее посмотреть, что вокруг нас и как много людей сегодня нуждаются в нашей заботе, в нашем внимании. Я люблю посещать именно на Рождество, на Пасху престарелых, одиноких, бомжей, инвалидов. Иногда меня спрашивают: «Может быть, посетили один раз и достаточно?» Я отвечаю на это так: «Я иду не для того, чтобы по телевизору показали, какой Патриарх хороший, — у меня есть внутренняя потребность. Оттуда, из этих домов я выхожу другим. Я чувствую, как у меня на душе стало светлее. Это почти то же самое, что ты испытываешь после богослужения. Ведь верующие люди знают, что из церкви выходят с легким сердцем. Я так же выхожу от этих людей. Они мне дали больше, чем, может быть, я им дал.
Так вот, я предложил бы всем, кто страдает от одиночества, пойти в мир с добрым и открытым сердцем, пойти к тем, кто нуждается в помощи. За один такой поход можно обрести и друзей, и близких, и предмет своей заботы, а значит, разрушить свое одиночество.
— Как Вам представляется общий вектор развития современной цивилизации?
— Мы живем в эпоху, когда впервые за всю историю человечества, включая языческие времена, грех получает законодательное оправдание, когда грех насаждается силой государства или, если не насаждается, то пропагандируется силой государства со ссылками на человеческую свободу. Когда грех становится нормой поведения, общество перестает быть жизнеспособным. Нужно быть очень ограниченным человеком или, если говорить о политиках, нужно иметь очень опасную политическую программу либо просто не иметь трезвый разум, чтобы поддерживать разрушительные для общества, тенденции. Грех разрушает личность человека. Это не наша выдумка — так Бог сказал. И не просто сказал — он так создал человека. Он создал человека таким образом, что грех разрушает человеческую личность, хотим мы этого или не хотим. Потому что там, где грех, там смерть, это в слове Божием сказано. А что такое смерть? Смерть — это распад человеческого бытия, распад жизни.
Так вот, если грех насаждается силой закона, силой убеждения, пропагандой, то человеческая жизнь подвергается колоссальной опасности. Личность теряет свою целостность. А что означает такая потеря в масштабах общества? Это означает разрушение целостности общества, жизнеспособности человеческой цивилизации. Меня часто спрашивают, что такое конец света. Конец света — это такое состояние общества, когда зла больше, чем добра. В апостольском послании сказано, что есть нечто, что удерживает от конца света. Некоторые богословы размышляли о том, что это такое, что или кто этот «удерживающий». Считали, что это государство. Считали, что это Церковь. На самом деле удерживающий — это добро, а значит, и все институты, которые служат утверждению добра, в том числе государство, если оно выполняет эту миссию, Церковь и многое другое. Потому что, пока добра больше, чем зла, у человека есть жизненный потенциал, у общества, у цивилизации есть жизненный потенциал. А если зла будет больше, то оно будет стремительно распространяться, как микробы в крови, и погубит человеческую цивилизацию, а значит, приведет мир к концу.
— Но все-таки Вы говорите о консервативных ценностях, и многие могут сказать, что этот консерватизм препятствует развитию. В какой степени?
— Он не препятствует развитию, ведь под консерватизмом понимается не просто сохранение прошлого. Я много раз об этом говорил, сравнивая отношение нормального человека к мусору. Мусор — это тоже продукт прошлого, но мы же мусор не сохраняем, мы его выкидываем. Значит, консерватизм сохраняет ценности. А дальше возникает очень важный вопрос: какие ценности, и кто определяет эти ценности. Консерватизм по природе своей религиозен. Почему? Потому, что подлинной ценностью для человека является не та ценность, которую он сам для себя создал, а та ценность, которая определена Самим Богом. Бог есть мерило правды, мерило истины. Когда человек принимает эту ценность как абсолютную правду, защищает и сохраняет ее, он и является консерватором этой ценности.
Иногда нам говорят: есть консервативные экономисты и либеральные экономисты. Для меня это не существует. Консервативный человек, сохраняющий фундаментальные ценности, которые Бог вложил в природу личности и вообще во все творение, может быть либеральным экономистом, может быть либеральным политиком, но он будет хранителем тех ценностей. А либерализм — это неправильно понятая свобода. Это когда ты сам начало и конец, альфа и омега. В Священном Писании сказано, что Иисус Христос — Альфа и Омега (см. Откр 1:8), а здесь сам
| Грех разрушает личность человека. Это не наша выдумка — так Бог сказал | человек альфа и омега. Ты сам можешь выдумывать свои ценности и считать их абсолютными. К чему это приводит? Это приводит к атомизации общества. Сколько голов, столько и умов. Но что самое главное, это приводит к тому, что человек свои пороки, грехи, преступления может так оправдывать и возводить в такую ценность, что в какой-то момент у него появится потребность разделять эту ценность с другими. И вот то, что мы сегодня видим, эта эскалация греховных жизненных установок, — это и есть прямое следствие того, что мы называем либерализмом, подлинным либерализмом, а не тем условным, который привязывается к политике или к экономике.
— Последний короткий вопрос. Что может Церковь?
— Церковь мало что может. Христос может все. Вот Бог может все. А Церковь призвана приводить людей в соприкосновение с Богом, поддерживать эту религиозную связь, но это тоже большая задача, особенно в том мире, который сегодня раздирается противоречиями, соблазнами и который сегодня действительно находится под мощнейшим воздействием греховных сил. Но Бог может все. Он Господь истории. Он Альфа и Омега, Начало и Конец. И вот это, думаю, самое главное утверждение, которое Церковь обращает сегодня и к человеку, и к обществу, и ко всему миру.
— Спасибо большое, Ваше Святейшество! Хорошего Рождества.
— Благодарю Вас.
Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси
|
