Прохладное палестинское утро, неуютные улицы, поспешные шаги в тишине еще сонного восточного города… И вот мы уже на площади перед крохотными Вратами смирения.

Базилика Рождества, какой ее можно видеть сегодня, возведена в VI веке на месте церкви, построенной царицей Еленой. С тех пор богослужения здесь не прекращались практически никогда: это единственная христианская церковь в Палестине, сохранившаяся в целости с домусульманского периода. Даже во время персидского нашествия в 614 году храм чудом избежал печальной участи: на мозаике поклонения волхвов персы узнали своих соотечественников и сохранили святыню из уважения к предкам. 

Людей, привыкших к русскому благолепию, здесь удивляет все. Вместо блистающего собора — хмурый неф базилики и почерневший от копоти потолок крипты Рождества. Вместо громыхающего праздничного хора — один или два монаха, заунывно тянущих речитативом греческие песнопения. Во всем — какая-то подчеркнутая будничность. До реставрации и благоустройства здесь, кажется, вообще никому нет никакого дела. 

О том, что здесь война, начинаешь думать не сразу. Не сразу вспоминаешь, что еще каких-то двенадцать лет назад, во время второй палестинской интифады, храм был осажден израильскими солдатами и едва не был сожжен. Трудно понять, что большинство жителей Вифлеема, в силу политической ситуации, вот уже много лет не имеют возможности выезжать за пределы своего города (даже в Иерусалим, куда ехать менее четверти часа). 

Способность рассуждать о внешней реальности вернется позже. А пока ты стоишь на ватных ногах под закопченным сводом пещерки, и громче любого хора в груди стучит мысль, разрывающая сознание: здесь! Здесь Бог стал человеком, и ты, непонятно каким дивом тут очутившийся, имеешь к этому непосредственное отношение. Здесь родился Бог… для меня! 

Дальше все как во сне: Фавор, Назарет, Кана, Галилея, Иордан… Места и города, не имеющие никакого отношения ни к государству Израиль, ни к земной географии.

А если и говорить о каком-либо «национальном духе», то земля эта при первой встрече больше всего кажется… нашей, славянской. Разительно «крымские» пейзажи Галилеи, множество русских храмов, славянская речь и повсеместно «свои» — все это создает атмосферу родины, и порой невольно забываешь, что находишься в совершенно чужой стране. 

Впрочем, это навязчивое ощущение дома не так уж обманчиво, ведь во множестве мест Святой Земли мы действительно не просто гости. Каждый православный, приезжающий сюда, непременно посещает «Русскую Палестину» — особое «государство», начавшее свою историю во второй половине ХІХ века и связанное с именем архимандрита Антонина (Капустина). 

Впервые отец Антонин, сын псаломщика из села Батурино Пермской губернии, выпускник и преподаватель Киевской духовной академии, приехал в Иерусалим простым паломником всего на несколько дней. А спустя годы архимандрита Антонина назначили начальником Русской духовной миссии в Иерусалиме. Деятельный и дальновидный, он начал покупать земли вблизи евангельских мест, чтобы облегчить нелегкие труды русских паломников. Первым был приобретен участок, где рос Мамврийский дуб — тот самый, под которым Авраам встречал Святую Троицу. Чтобы понять масштабы этого шага, надо помнить, что до отца Антонина христиане не появлялись в Хевроне — одном из самых фанатичных мусульманских регионов — уже около пятисот лет. Как описать радость начальника Миссии, когда наконец-то после многих тяжб и махинаций к нему прибежал его верный помощник с криками: «Дуб — русский!» 

Потом постепенно «русскими» становились Елеон, Горняя, Магдала, Гефсимания и многие другие места. На купленных землях строились монастыри, гостиницы, больницы, школы и приюты. Монастыри, о каждом из которых хочется рассказывать долго, и сегодня живут по заложенному отцом Антонином укладу, утешая славянские сердца радушным приемом. 

Помимо выполнения служебных обязанностей батюшка находил время для научной и писательской деятельности, для занятий астрономией и археологией. Во многом благодаря ему в Александровском подворье, в семидесяти метрах от Гроба Господня, можно сегодня видеть остаток стены древнего Иерусалима и Порог Судных врат, через которые Господа вывели из города на казнь. Это то место, где был последний шанс спасти Осужденного — по еврейским законам здесь Его мог выкупить любой человек. Но не нашлось ни одного, готового заступиться… При раскопках на купленном им участке в Яффе, где сейчас находится подворье Миссии, была обнаружена гробница праведной Тавифы — швеи, воскрешенной апостолом Петром. В Иерусалиме отцом Антонином был устроен музей христианских древностей. 

Труды этого человека были титаническими. В Палестине, находившейся тогда под османской властью, принцип «пришел, увидел, купил» никак не работал. Отцу Антонину мешали турецкие законы, согласно которым нельзя было продавать землю иноверцам. И только безмерная любовь батюшки к Богу, людям и родине помогала ему продолжать задуманное. 

После смерти архимандрита Антонина его имя было очень быстро забыто. А в советское время двадцать два лучших участка «Русской Палестины», включая русский квартал в двух шагах от Старого города, Хрущев продал Израилю «за апельсины» — за смешные деньги, которые к тому же выплачивались текстилем и цитрусовыми. Апельсины, говорят, так и не попали на столы советских граждан, а почти все сгнили в одесском порту. 

Ко встрече со Святой Землей как ни готовься — готов не будешь.

Даже если ты представляешь, что такое Восток, и не ждешь сказки, крушения привычной картины мира не миновать. Хотя бы потому, что время на Святой Земле идет каким-то своим, особенным шагом: то, что для нас — священная история, для местных очень часто — быт и повседневность. 

Например, неподалеку от мечети Скалы, построенной на месте древнего Иерусалимского храма, находится невзрачная церковь в честь Рождества Богородицы. Располагается она в подъезде жилого дома; в двух метрах от церковной двери сушится белье, а из соседней квартиры выглядывает орава черноглазой арабской детворы. И здесь же, в подвале здания, куда можно попасть, только попросив ключи на свечном ящике, — стены дома, где, по преданию, жили праведные Иоаким и Анна… 

Совсем близко отсюда — места, связанные с последними земными днями Спасителя: темница, претория, лифостротон… Когда читаешь Евангелие, кажется, что страшная тишина Великой Пятницы должна лежать здесь до конца истории. А тем временем, сегодня здесь течет обычная жизнь арабского квартала: женщины в хиджабах покупают к обеду фрукты, на школьном дворе звенит звонок, в водовороте шумного восточного базара бурлят толпы туристов… 

Мир, где такое возможно, враз перестает казаться большим, а его история — грандиозной. 

Нет, это не повод судить чужую жизнь и чужую культуру; но это повод заглянуть внутрь себя. 

…Крестный путь Христа — обязательный «пункт» любой паломнической программы. Понятно, что улицы, по которым две тысячи лет назад шел Спаситель, лежат на десятки метров ниже уровня современного города, потому что Иерусалим неоднократно разрушался до основания, а затем отстраивался заново. Сегодняшняя Via Dolorosa с ее четырнадцатью страстными остановками — это лишь образ, воссозданный францисканцами в XIV веке. Но ступая по скользким камням, отполированным до блеска миллионами ног, ты понимаешь, что это не имеет абсолютно никакого значения: пройти Крестный путь нужно сердцем. 

Что можно рассказать о храме Гроба Господня? Можно, конечно, рассказывать о том, что на храм в привычном для нас смысле он совсем не похож; о том, что первоначально он был построен царицей Еленой в 335 году, а потом много раз разрушался и перестаивался вплоть до ХІХ века; о том, что сегодня его делят между собой шесть христианских конфессий, и поскольку они никак не могут согласовать план реставрации, некоторые его приделы находятся в весьма плачевном состоянии; о том, что с 1192 года ключи от храма и исключительное право отпирать и запирать двери находятся в руках двух мусульманских семей, и еще много-много всего. 

Но все это кажется таким несущественным, что хочется сказать только одно: «приди и виждь». 

Самое сильное чувство, пронзающее тебя здесь, — это невмещаемая близость Бога и твоя личная причастность к Евангелию. И еще, конечно же, полнейшее непонимание — каким образом твои ноги стоят на этих камнях. 

Здесь, на Голгофе, ты вдруг острее, чем в каком-либо другом месте на земле, осознаешь, что Господь висит на Кресте не за твоего соседа, не за брата, друга или коллегу по работе — Он пошел туда за тебя! В какой-то момент Вселенная собирается в точку, где есть только Господь, висящий на Кресте, и ты, ужаснейший из ужасных… Исчезает время, исчезает история, исчезают вездесущие китайские туристы с фотокамерами. И пусть это длится лишь миг, но забыть этот миг ты уже никогда не сможешь. 

Помимо соприкосновения с Евангелием, Святая Земля дарит много иных, порой необычных встреч.

Например, никак не ждешь встретиться здесь со святителем Николаем. А между тем, в небольшом городке Бейт-Джала, совсем рядом с Вифлеемом, он почитается едва ли не больше, чем в Бари. Согласно преданию, именно здесь будущий святитель прожил три года, совершая паломничество на Святую Землю. 

В Иудейской пустыне, в ущелье Кельт, есть древний монастырь преподобного Георгия Хозевита. Там находится пещера, в которой когда-то, по преданию, три года и шесть месяцев скрывался пророк Илия, а столетиями позже молился праведный Иоаким о даровании им с Анной ребенка. И вот, слушая обо всем этом на подъезде к монастырю, ты уже готовишься с головой погрузиться в незапамятные времена ветхозаветной истории. А зайдя в церковь, встречаешь там… современника твоего прадеда. Мощи преподобного Иоанна Нового Хозевита, почившего в 1960 году и канонизированного двадцать лет спустя, полностью нетленны. На нем — шерстяная мантия и изношенные ссохшиеся ботинки, из тех, какие еще можно отыскать на бабушкином чердаке. Он румын, в свое время учился в Черновцах, потом поехал на Святую Землю, да так здесь и остался. 

И снова законы времени теряют свою силу… 

Палестинская земля неласкова и неподатлива для обработки. Камни и колючки — таков основной ландшафт здешних мест. Разглядывая из окна автобуса иссушенные зноем пейзажи, я думала о том, что Христос неслучайно родился именно здесь. Больше всего эта земля напоминает… почву сердца.

Господь пришел, чтобы насадить на каменистой почве человеческого сердца небесный сад. Сад этот называют раем. Дорога туда — длиною в жизнь. Но иногда для укрепления веры Бог разрешает нам одним глазком заглянуть в райские селения, прежде чем мы поселимся там навсегда. 

«Кто был на Святой Земле, тот уже одной ногой побывал в раю, — так говорил нам, приветствуя, настоятель греческого монастыря на Елеоне. — Однако же, — добавил он, — вторую теперь нужно поставить туда самому».