ГАЗЕТА "СПАС"   <Все> Январь Февраль Март Апрель Май Июнь Июль Август Сентябрь Октябрь Ноябрь Декабрь   2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019 2020     №10 (127) октябрь

РАЗМЫШЛЕНИЯ О ВАЖНОМ 

Подвиг православного духовенства в годы Первой мировой войны

В советское время о Первой мировой войне было принято отзываться как о чуждой народу и неудачной. Имена героев сознательно замалчивались: им не ставили памятники, об их подвигах не говорилось в учебниках. Был забыт и подвиг военного духовенства. Только в последние годы стали известны имена военных священников, выполнявших на войне свой пастырский долг, и совершенные ими подвиги. В 2014 году мы воздаем 100-летнюю молитвенную память подвига офицеров, солдат и сестер милосердия русской армии, павших в боях той Великой войны. И в этой статье мы попытаемся внести свой маленький вклад в это святое дело и вспомнить подвиг православных пастырей, шедших с крестом Христовым и верой наравне с русским солдатом, и положим свой венок памяти на их забытые могилы.

Один из замечательных русских полководцев генерал А.А. Брусилов, вспоминая о тяжелых боях русской армии на австрийском фронте 1915 года, писал: «В тех жутких контратаках среди солдатских гимнастерок мелькали черные фигуры: полковые батюшки, подоткнув рясы, в грубых сапогах шли с воинами, ободряя робких простым евангельским словом и поведением… Они навсегда остались там, на полях Галиции, не разлучившись с паствой».

Полковые священники в полной мере разделили со своей воинской паствой все трудности армейской жизни. Они вместе с солдатами и офицерами жили в окопах, шли в бой, горели и тонули в русских военных кораблях.

За четырехлетний период Первой мировой войны, с 1914 по 1918 годы, 2 500 священников были отмечены наградами Российской Империи за проявленный ими героизм и отвагу на полях сражений.

Последний протопресвитер Русской Императорской Армии и Флота Георгий Шавельский писал: «О деятельности военного духовенства на театре военных действий я имел счастье слышать блестящие отзывы от обоих Верховных Главнокомандующих. В конце 1916 года Государь как-то сказал мне: "От всех приезжающих ко мне с фронта военных начальников я слышу самые лучшие отзывы о работе военных священников в рядах армии". Еще решительнее, в присутствии чинов своего штаба, отозвался в 1915 году князь Николай Николаевич: "Мы в ноги должны поклониться военному духовенству за его великолепную работу в армии"».

Ярких священнослужителей, прошедших по дорогам той войны, было немало. Так, в рядах военного духовенства некоторое время находились архиепископ Таврический Димитрий (Абашидзе) и епископ Дмитровский Трифон (Туркестанов). В качестве военных пастырей и проповедников на войне побывали великий миссионер и просветитель Камчатки архимандрит Нестор (Анисимов) и иеромонах Николай (Ярушевич), впоследствии митрополиты, а также известные философы иереи Павел Флоренский, Валентин Свенцицкий и другие.

Как и в мирное время, задача военных пастырей состояла прежде всего в совершении Таинств и в проповеди Евангелия. Во время сражения, в соответствии с инструкцией, местом пребывания военного священника был передовой перевязочный пункт. Сюда доставляли раненых, которых нужно было исповедовать и причащать. Священники должны были иметь и медицинские навыки, чтобы в случае необходимости помочь врачам и санитарам в их работе. В перерывах между боями пастырь служил молебны на позициях и беседовал с воинами. В задачу священника входило также и погребение убитых. Удивительно, но примеры подлинного героизма имели место всюду — и в тыловых госпиталях, и на передовой.

Представление о подвигах военного духовенства часто сводится к стереотипу, что священнослужители на войне в случае необходимости вели воинов в атаку. Но с пастырской точки зрения этот подвиг вызывал споры. Протопресвитер Георгий Шавельский, признавая в таком проявлении героизма высшую любовь к ближнему, все же был против того, чтобы вводить подобный подвиг в обязанность, ибо это превратило бы служение пастыря в воинское служение. Однако патриотический подъем был столь велик, что таких случаев было немало.

24 июня 1915 года совершил подвиг иеромонах Ниловой пустыни Тверской губернии Амвросий. Во время боя у деревни Бобы Ново-Александрийского уезда (Польша), когда русские гренадеры дрогнули, герой-иеромонах с крестом в руках повел их в бой. Немцы были опрокинуты, но сам о. Амвросий погиб. Известен и другой случай. 29 августа 1914 года полку, в котором исполнял свои обязанности иеромонах Феликс (Носильников), было приказано перейти в наступление. Видя, что солдаты колеблются, пастырь, выйдя вперед, вдохновенной речью и собственным примером увлек солдат в атаку. Когда же наступление захлебнулось, иеромонах Феликс отказался отступать и с 30 солдатами остался на переднем крае, ободряя их своим примером мужества и евангельским словом под постоянным обстрелом противника.

В бою 19 октября 1916 года погиб священник 318-го Черноярского полка иерей Александр Тарноуцкий. Смерть настигла пастыря, когда он с крестом в руках шел впереди своего полка. Подобного рода подвиг совершил в том же году и священник Василий Шпичак. Драгунский Казанский полк, где служил отец Василий, получил приказ наступать на австрийцев. Однако в полку возникло замешательство. Тогда о. Василий понесся вперед на своей лошади с криком «За мной, ребята!», а за ним, вдохновленный его примером, и весь полк. Известны имена других пастырей, водивших воинов в атаку. Это протоиерей Сергий Соколовский, священники Виктор Кашубский, Иоанн Терлицкий, Иоанн Долищинский, Михаил Дудницкий.

Некоторые священники погибали во время совершения треб и проповеди на передовых позициях.

Один из наиболее ярких примеров подвижничества и героизма — служение священника Александра Вознесенского. Этот пастырь окончил Ярославскую духовную семинарию и Московскую духовную академию, несколько лет служил в Праге, где изучал движение последователей Яна Гуса. Результатом этих исследований стал объемный труд о гуситском движении, к которому приложена переписка Яна Гуса. Отец Александр — автор акафиста благоверному князю Вячеславу Чешскому, он также перевел на чешский язык несколько церковных служб. Дальнейшее служение священника Александра было связано с армией, где ему удалось установить хорошие отношения с солдатами. С ними он говорил просто, свою образованность никогда не выставлял. «Не раз удивлялся выносливости его, — вспоминал один воинский священник из другого полка, — когда, невзирая на последствия паралича ноги, он бодро шел в ряду солдат, ведя на ходу беседу с ними».

В годы Первой мировой войны отцу Александру не раз приходилось вести свой полк в атаку. Часто под огнем врага он напутствовал умирающих и погребал усопших. 8 июля 1915 года у местечка Покрой (Литва) ему пришлось совершать погребение под огнем тяжелой артиллерии неприятеля. Священник вспоминал: «Копали могилы лежа, и я, лежа… в окопе, отпевал убитых… Ночью все отошли, а меня об отходе не предупредили. Пришлось идти ощупью, без карт и проводника, едва к немцам не попали».

Выполнение обязанностей не мешало аскетической жизни священника. Незадолго до смерти он обратился к бывшему ректору Московской духовной академии архиепископу Антонию (Храповицкому) с просьбой благословить его на уход в монастырь. Однако архипастырь не советовал отцу Александру бросать полк до конца войны. Пастырь остался в действующей армии, хотя жизнь вел монашескую, а у себя в доме допоздна читал службы и акафисты. Священник предчувствовал свою кончину. Летом 1915 года, проходя со священником Сергием Флоринским по деревне Даугишки, он остановился у развилки дорог, где был установлен крест. «Вот здесь, — сказал пастырь, — на этом месте, похороните меня; гроба не нужно, похороните как солдата, наденьте только черную рясу».

Жизнь пастыря оборвалась 6 августа 1915 года. Отслужив молебен, отец Александр пошел в окопы кропить солдат святой водой. Здесь священник был смертельно ранен пулей и скончался через десять минут. Как и завещал отец Александр, его похоронили у развилки дорог у деревни Даугишки (предположительно на территории Литвы), но, вопреки его просьбе, в гробу и в полном облачении.

Смерть в окопах принимали и другие пастыри. Так, 8 мая 1915 года погиб священник Филипп Горбаневский, состоявший до войны законоучителем Елисаветинской женской гимназии в Москве. Он ушел на войну добровольно. В окоп, где находился пастырь, попал неприятельский снаряд. Отец Филипп был смертельно ранен. До последнего дыхания исполнял свой пастырский долг и протоиерей Иоакинф Седлецкий (2-й Лейб-Уланский Курляндский полк). 12 августа 1916 года, во время посещения окопов, пастырь был сражен пулей в лоб.

Нелегким и опасным было служение пастырей на перевязочных пунктах. 19 мая 1915 года на передовом перевязочном пункте близ местечка Краковец (Львовская область) погиб священник Алексий Мисевич. Противник обнаружил перевязочный пункт и начал обстреливать его тяжелыми снарядами. Один из снарядов упал на крышу здания. Отец Алексий получил сильную контузию и скончался от разрыва сердца.

Служение в госпиталях таило и другую опасность — риск заражения. Среди пастырей, погибших в этих условиях, можно вспомнить священника Гавриила Поповиченко. 18 июля 1914 года он был призван по мобилизации в действующую армию, был полковым, а затем госпитальным священником. Той же осенью в городе Самборе (Львовская область) находилось несколько госпиталей, многие из которых не имели своих священников. Отец Гавриил вызвался исполнять пастырские обязанности в Ферганском лазарете для острозаразных больных. Благочинный был против и предлагал отправить вместо отца Гавриила одинокого священника или иеромонаха. Однако самоотверженный пастырь настоял, чтобы в этот лазарет взяли именно его.

«Кто хотя бы раз побывал в подобных госпиталях, — писал современник, — тот поймет всю тягость служения в них. Смело можно сказать, что более тяжелые впечатления едва ли откуда еще можно вынести. Это — палаты живых мертвецов, со страшно худыми, изнуренными, истомленными лицами, с блуждающими воспаленными или почти потухающими взорами догорающей жизни, где вы слышите постоянные стоны или горячечный бред, — где вас окружает страшно тяжелая атмосфера с постоянною опасностью заразы, которая медленно, но верно подточит ваш организм, — где всюду чувствуется присутствие смерти, которая зорко сторожит свои жертвы». В таких условиях и служил отец Гавриил. Весной 1915 года он заразился сыпным тифом и скончался 26 мая того же года. У него остались жена и четверо детей.

Денис Михалев