 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№2 (131) февраль |
|
|
Библия на большом экране
В январе 2015 года на экраны кинотеатров мира вышла работа известного американского режиссера Ридли Скотта «Исход. Цари и боги», в основу которой легло библейское повествование книги «Исход» Священного Писания Ветхого Завета о пророке Моисее.
Библия в кино
 Надо отметить, что ныне наблюдаемый интерес к библейским сюжетам в кинематографе был, пожалуй, только во второй половине прошлого столетия, когда на экраны вышли такие киношедевры, как «Иисус из Назарета», «Багряница», «Бен Гур» и другие замечательные христианские кинокартины. Кстати, стоит заметить, что работа Ридли Скотта не нова по своей режиссерской идее. В 1956 году была снята библейская драма режиссера Сесила Б. Демилля «10 заповедей».
Если говорить о внешней стороне картины, то фильм «Исход» поражает прежде всего масштабом и красотой съемок. На протяжении всей кинокартины перед нами предстает Древний Египет во всей своей мощи и великолепии. Мы видим величественные храмы и дворцы египетской столицы Мемфис, огромные и поражающие своей беспредельностью просторы североафриканских пустынь и красоту Нила. До мелких подробностей режиссерской командой воссоздан быт и жизнь жителей древнего государства — от рабов-евреев до фараона. В самом же начале фильма зритель погружается в атмосферу эпического сражения армии Египта и древнего народа хеттов.
Но нам, православным христианам, конечно же, интересно вовсе не это, а то, насколько предлагаемая кинокартина адекватно передает суть Священного Писания и Предания Церкви. И вот тут как раз возникают не совсем однозначные впечатления от просмотра данного фильма.
Немного библейской критики
Как изначально ожидалось, фильм в основе своей черпает сюжетный материал из библейского повествования. И первую четверть фильма именно так и кажется. Действительно, из Священного Писания и Предания мы знаем, что Моисей воспитывался и рос при дворе фараона Египта и впоследствии стал сонаследником престола, будучи нареченным братом египетского принца Рамсеса. Но вот придя в возраст зрелого мужа, когда открывается его еврейское происхождение, он, избранный Богом, изгоняется братом в пустыню и там получает откровение Божие о своем великом предназначении быть пророком Господним и вождем народа Израиля, призванным избавить его от четырехвекового рабства Египту и вывести в Ханаан — землю, обетованную Богом еще патриарху Аврааму.
Но при дальнейшем просмотре кинокартины мы видим скорее авторское видение сюжета, нежели точное следование букве Писания. Интереса ради, кстати, стоит заметить, что картина Риддли Скотта по этой причине запрещена к прокату в таких исламских странах, как Египет и Марокко.
Не будем говорить о всех авторских искажениях фильма, рассмотрим лишь основополагающие. Итак, самым принципиальным отхождением сценария фильма от Писания, на мой взгляд, является то, как показана история взаимоотношений Моисея и Бога и вообще дано представление о Боге как таковом.
По фильму, изгнанный в пустыню будущий пророк, еще сомневающийся тогда в бытии Господа, попадает в сильнейший ливень, сопровождающийся горным селем, погребающим его под грязью и камнями. Обездвиженный Моисей видит маленького мальчика-пастуха на фоне неопалимой купины. В результате разговора выясняется, что в образе мальчика перед пророком предстал Сам Господь, открывшийся ему как Сущий (Исх 3:14), то есть Творец Вселенной и Источник самой жизни. Далее, в течение всей драмы Моисей постоянно общается с мальчиком и получает от него указания о том, как он должен освободить народ Израиля и совершить свою великую миссию. Из Писания же нам совершенно не явствует именно такая форма откровения Господом Самого Себя Моисею и тем более совершенно по-иному показана суть взаимоотношений Его с пророком.
В фильме мы видим, что Моисей постоянно сомневается в том, насколько верно и истинно было все то, что он увидел, а сами диалоги Моисея и Бога представляют собой постоянный спор практически равных существ, причем создается впечатление, что мальчик, олицетворяющий собой Бога, постоянно оправдывается и пытается что-то доказать своему пророку. Причем сам мальчик являет собой весьма капризного и злого ребенка, никак не желающего дать всей полноты откровения Моисею и раскрыть ему своих замыслов. Хотя из Писания нам известно, что Моисей был «кротчайшим из всех людей» (Чис 12:3).
Следующая вольная трактовка священной истории имеет, пожалуй, исторический характер и несет сугубо американский привкус. Получив задание от Бога, Моисей берется самостоятельно, своими силами осуществить задание Бога об избавлении Израиля из рабства. И тут мы встречаемся с поистине голливудским киношным приемом. Моисей, живописуемый Ридли Скоттом, предстает в виде некоего лидера повстанческого движения, тайно обучающего евреев-рабов в пустынном полевом лагере по всем канонам диверсионной деятельности, знания о которой он получил в «одной из военных академий армии США». При этом он постоянно призывает евреев к свободе от оков и — так и просится сказать — «к демократии и свободным выборам». Видимо, именно в таком виде образ пророка более понятен американскому зрителю, и именно поэтому режиссер окрасил кинематографического Моисея в такие смысловые тона.
Не видим мы в фильме и никакого соработничества Моисея и его брата Аарона в передаче фараону повелений Божиих. Собственно говоря, диалог Моисея и фараона происходит всего один раз, из которого становится видно, что Моисей совсем не хочет исполнять повеления Божии и казни Египта, которые, как создается впечатление, творятся без всякого участия Моисея, бессмысленно кровожадно и как будто бы сами по себе. При этом сами казни египетские в понятии пророка Моисея предстают чем-то нравственно не оправданным и чрезмерным по своей жестокости, хотя из Писания нам известно, что перед каждой казнью Господь давал пророку откровение и раскрывал их замысел, который Моисей и Аарон должны были доводить до ожесточенного фараона.
Отсутствует в картине и факт непосредственного водительства народа Израиля Самим Богом в образе облачного столпа днем и огненного — ночью. Создается впечатление, что Моисей сам не знает, как и куда вести свой народ, и полагается только на свои топографические знания.
Если же подытожить все вышесказанное, то скажу, что фильм представляет собой некое очищенное от всего сакрального гуманистическое видение библейской истории о Моисее, далекое от того образа пророка, которое нам известно из Священного Писания. Ярким символом в этом, кстати, является то, что Моисей ведет Израиль не с пророческим посохом в руке, а с египетским мечом воина как олицетворением земной, а не Божественной силы.
В добавление я предлагаю читателям познакомиться с картиной «10 заповедей» режиссера Сесила Б. Демилля, о которой я говорил выше, чтобы провести опыт по наблюдению изменений видения Библии западными сценаристами за 60 лет, исходя из которого будет нетрудно убедиться в неком смещении от Бого- к человекоцентричной трактовке священной истории современными кинотворцами.
Путь человека веры
И все-таки хотелось бы от критики перейти к тому, что древние апологеты Церкви называли поиском крупиц истины среди культурного и философского слоя современности. И вот такими найденными мной смысловыми крупицами фильма «Исход. Цари и боги» мне хотелось бы поделиться с читателем. Прежде всего, несмотря на свою вольность в прочтении Священного Писания, Риддли Скотт вольно или невольно в истории Моисея показал историю пути любого верующего человека, лежащего через научение смирению и доверию Богу.
В начале фильма мы видим, что Моисей — сонаследник фараона, великолепно образованный и тонкий политик и отважный военачальник, то есть воплощает в себе весь тот блеск и достижения, который может представить себе человек, живущий земными интересами и устремлениями. Но вот от старца Навина — отца будущего вождя Израиля Иисуса Навина — он узнает, что он еврей и, более того, он тот самый, кого ожидает еврейский народ — великий пророк, призванный спасти его от плена египетского. И с этого момента, что называется, у Моисея начинается совершенно другая жизнь, абсолютно отличная от той, которую он знал прежде. Сначала он изгоняется из дворца фараона и лишается всех земных почестей. Вынужденный скитаться Моисей находит приют в доме священника и вождя мадиамского пустынного племени Иофора, женится на его дочери — Сепфоре и сам становится пастухом.
Сюжетная канва фильма показывает нам, как между Моисеем и Сепфорой происходит интересный разговор, в котором будущий пророк говорит о своем неверии в Бога, принципиальной ненужности Его в жизни человека. И вот после этого разговора Моисей впервые встречает Господа тем самым образом, о котором мы говорили выше.
Но именно отсюда, от этого эпизода начинается путь Моисея как путь пророка. И вот, получив задание Бога освободить Израиль, Моисей, на время оставленный Им, начинает это делать своими человеческими усилиями. Начав партизанскую борьбу, пророк убеждается, что руками человеческими мощь Египта не сломить, и вот тогда пред ним снова предстает Бог и спрашивает: «Ну что? У тебя ничего не получилось? Тогда стой и наблюдай». И с этого момента Моисей становится наблюдателем казней египетских, которые творит уже Сам Бог. Это еще один этап духовного становления Моисея, в котором он убеждается в способности вершить дело Божие только силой Божией, а не человеческой самоуверенностью.
И вот в этом уничижении, в этом познании своей слабости Моисей обретает себя как пророка Божиего. Между ним и Богом постоянно идет диалог, пожалуй, что и дерзкий, как об этом говорилось выше, но живой и наполненный поисками смысла. И в этих сомнениях и падениях Моисея выковывается пророк, слуга Божий. Причем мы видим, что в течение всего диалога Бога и Моисея Господь постоянно подчеркивает необходимость пророка свободно избрать предложенный ему путь. Особенно отчетливо это видно в последнем эпизоде фильма, когда Моисей пишет Заповеди Декалога на скрижалях. Бог тогда говорит Моисею: «Ты можешь отложить резец и ничего не писать». Но пророк молча продолжает свою работу, верша совместно с Богом историю спасения Израиля и всего человечества. И вот здесь, как мне кажется и как это ни странно, в большей степени отражено именно православное, а не западно-христианское видение спасения человека, заключающееся в совместном делании Бога и человека, без какого бы то ни было насилия над свободной волей Своего творения.
Фильм как миссионерский посыл
Я не назову фильм «Исход. Цари и боги» христианским в полном смысле этого слова. Но людям ищущим, склонным к критическому взгляду на мир он, возможно, будет интересен и сможет настроить на определенные, приводящие к понятию о Боге рассуждения. Главное при этом — уметь отличать истинное от ложного.
|
