 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№4 (133) апрель |
|
|
А.И. Осипов ПУТЬ К СВЯТОСТИ
(Продолжение. Начало в № 1 (130) январь 2015 г.)
 Как пишет свт. Игнатий, «не сознающий своей греховности, своего падения, своей погибели не может принять Христа, не может уверовать во Христа, не может быть христианином (хотя бы формально был им. — Авт.). К чему Христос для того, кто сам и разумен, и добродетелен, кто удовлетворен собою...».
Как приобретается такое видение себя? Прп. Симеон Новый Богослов (ХI в.) отвечает: «Тщательное исполнение заповедей Христовых научает человека его немощи». Это исполнение имеет две основные ступени, или два делания: телесное и душевное (духовное). Св. Исаак Сирин так говорит о их соотношении друг с другом: «Телесное делание предшествует душевному, как персть предшествовала душе, вдунутой в Адама. Кто не снискал телесного делания, тот не может иметь и душевного; потому что последнее рождается от первого, как колос от голого пшеничного зерна. А кто не имеет душевного делания, тот лишается и духовных дарований».
Автор жития прп. Сергия иером. Никон, повествуя о последовательности шагов в духовном восхождении преподобного, также замечает: «Святые отцы строго различают в духовной жизни две степени, два состояния: крест деятельный и крест созерцательный. Первое состояние есть страдный, многоскорбный, узкий путь креста, время подвига, усилий и борьбы с самим собою — с ветхим человеком — и с врагами спасения — миром и диаволом. Второе состояние есть упокоение сердца в Боге, глубокий мир души, Христовою благодатию победившей страсти, очищенной, просветленной и в таинственном общении с Богом обретшей еще здесь, на земле, залог блаженства небесного».
Прекрасно пишет об этих двух ступенях в духовной жизни прп. Паисий Величковский. Оценивая духовную жизнь прежде всего как внутренний подвиг умной молитвы, он пишет: «Пусть будет известно, что, по писанию святых и богоносных отцов наших, есть две умные молитвы: одна новоначальных, принадлежащая деянию, а другая — совершенных, принадлежащая видению; та — начало, а эта — конец, потому что деяние есть восхождение видения... Пусть будет известно (говорю к подобным мне препростым), что весь монашеский подвиг, которым при помощи Божией понуждался бы кто-нибудь на любовь к ближнему и Богу, на кротость, смирение и терпение и на все прочие Божии и святоотеческие заповеди… на пост, бдение, слезы, поклоны и прочие утомления тела, на всеусердное совершение церковного и келейного правила, на умное тайное упражнение молитвы, на плач и размышление о смерти: весь такой подвиг, пока еще ум управляется человеческим самовластием и произволением, с достоверностью называется деянием...
Когда же кто Божией помощью и вышесказанным подвигом, а более всего глубочайшим смирением очистит душу свою и сердце от всякой скверны страстей душевных и телесных, тогда благодать Божия, общая всех мать, взяв ум, ею очищенный, как малое дитя за руку, возводит, как по ступеням, в вышесказанные духовные видения, открывая ему по мере его очищения неизреченные и непостижимые для ума Божественные тайны. И это воистину называется истинным духовным видением, которое и есть зрительная, или, по святому Исааку, чистая молитва, от которой — ужас и видение. Но войти в эти видения не может никто самовластно своим произвольным подвигом, если не посетит кого Бог и благодатию своей введет в них. Если же кто без света благодати дерзнет восходить на такие видения, тот, по святому Григорию Синаиту, пусть знает, что он воображает мечтания, а не (имеет) видения, мечтаясь мечтательным духом».
В статье «Отношение христианина к страстям его» свт. Игнатий формулирует такой закон духовной жизни, который указывает уже на последовательность борьбы со страстями: «Некоторые страсти служат началом и причиною для других страстей; таковы: объядение, нега, развлечение, роскошь, сребролюбие, славолюбие, неверие. Последствия их: сладострастие, печаль, гнев, памятозлобие, зависть, гордость, забвение Бога, оставление добродетельного жительства. В духовном подвиге должно преимущественно вооружаться против начальных страстей — последствия их будут уничтожаться сами собой».
Как видим, достижение духовной чистоты и святости требует знания основ и законов духовной жизни, в противном случае неопытный подвижник может легко заблудиться и впасть в мечтательность, в прелесть. Последний термин, часто употребляемый отцами, замечателен тем, что точно вскрывает само существо ложной духовности: тончайшая лесть себе, самообман, мнение о своем достоинстве и совершенстве, гордость. Поэтому вопрос о лжедуховности и отличения ее от истинной святости имеет исключительно серьезное значение.
Прелесть обычно «закладывается» в изначально ложной цели, которую аскет ставит перед собой. Таковой может являться или искание откровений, благодатных даров, высших наслаждений, экстаза, или познание тайн того мира, или жажда славы человеческой.
|
