 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№5 (146) май |
|
|
Пути Господни неисповедимы
Тридцать лет назад состоялись два события, таких разных и столь непохожих одно на другое. В 1986 году произошла авария на Чернобыльской атомной станции, и в том же году в Калининграде открылся первый православный храм. Казалось бы, что общего? Однако промысел Божий подчас вплетает в человеческие судьбы и семьи совершенно неизъяснимым образом то, что и соединить-то по человеческим меркам практически невозможно. Вот почему столь часто в нашей речи звучит многовековая истина: «Пути Господни неисповедимы».
Не божественный огонь…
 Я никогда не забуду очень близкого мне человека, всю жизнь занимавшегося наукой, связанной с атомной энергией. В начале 50-х годов, будучи молодым 24-летним ученым, он впервые увидел своими незащищенными глазами (не на экране, а на полигоне) ядерный гриб и содрогнулся от ужаса, поняв, какое это чудовищное, смертельное, все испепеляющее оружие.
«Нет, не божественный огонь был выпущен», — сказал настоятель Черниговского скита о. Феофилакт, узнав историю жизни этого человека. Но мало кто знал тогда, что после хиросимской трагедии, не насытившись кровью и страданиями людей, американцы нанесли на свои стратегические карты 300 городов нашей страны, по которым должны были ударить ядерные боеголовки. Не ударили. Побоялись, зная, что мы «не лыком шиты».
Этот человек, не единожды смотревший на полигонах обожженными, хотя уже защищенными глазами на страшное деяние ума и рук человеческих, шел по жизни с тяжелым крестом, выполняя свой гражданский долг перед Родиной.
Герои духа среди нас
И в 1986 году, когда случилась Чернобыльская трагедия, он был первым ученым, который вместе с вертолетчиком опустился над горящим ядерным реактором на предельно допустимую высоту, чтобы оценить объем и масштабы Чернобыльской катастрофы. Он знал, на что идет, но не отказался. В эту опасную зону его командировали неоднократно. В результате — лучевая болезнь.
Даже родные долго не знали, что он смертельно болен, а когда все стало очевидным, он стоически терпел страдания, ободряя родных. Где-то за год до своей смерти он попросил дочь и племянницу, гостившую тогда в Загорске, купить ему крест (он был крещеным). Те поспешили в Троице-Сергиеву лавру, купили крестик и принесли ему. Скрывая свои истинные чувства, он, улыбаясь, добродушно посетовал: «Мне бы большой, как у батюшки». И с этой минуты с крестом не расставался.
За него стали молиться все: жена, дочь, родственники, монахи Черниговского скита, что неподалеку от лавры, молились и здесь, в Калининграде.
И по великой милости Божией он не испытывал боли даже тогда, когда руки хирурга, осматривавшего больного за несколько часов до кончины, буквально провалились в гнилое, гнойное месиво. Не ожидая этого, хирург тихо спросил: «Больно? Прости, Никифорыч». «Да так, неприятно», — услышал в ответ. Только много позже в Благодарственном акафисте «Слава Богу за все» я прочитала пронизывающие душу строки: «Как близок Ты во дни болезни, Ты сам склоняешься у страдальческого ложа, и сердце беседует с Тобой. Ты миром озаряешь душу во время тяжких скорбей и страданий. Ты посылаешь неожиданную помощь. Ты любовь испытующая и спасающая, Тебе поем песнь: ”Аллилуйя!”».
Спасибо Тебе, Господи, за великое утешение и в жизни, и на пороге встречи с Тобой!
Отпевали его в подмосковной церкви. Ученые, профессора и академики стояли со свечками в руках в каком-то оцепенении. Люди, живущие в мире холодных математических, физических и химических расчетов, может быть, впервые задумались о божественном начале в человеке, о том, что душа бессмертна и за нее, как сказал батюшка, нужно молиться.
«Все от Бога»
Об упокоении души человека, о котором я рассказала, молятся монахи на Святом Афоне, где я по великой щедрости Божией побывала, взирая на Святой остров со стороны, молятся в Гефсиманско-Черниговском скиту, молятся родные и близкие. Помолитесь и вы, дорогие православные, о моем родном брате Анатолии Никифоровиче Бонадренко, который неисповедимыми путями Господними старался, хотя и в конце жизни (умер в 1993 году в возрасте 63 лет), прийти к Истине. Будучи ученым, он, как и многие деятели науки, сталкивался с «непостижимой силой в законах вселенной», знал, что «вся природа полна законов Твоего бытия, Господи», но он знал и другое: ни один ученый, даже гений, не создал ни одного закона. Законы открывают, но не создают.
«Слава Тебе за гениальность человеческого ума, за открытое нам по благости Твоей», — читаем мы в Благодарственном акафисте. И однажды озаренный «наитием Святого Духа» ученый человек в бессилии перед непостижимым, не найдя объяснения земному чуду, говорит с удивлением: «Это от Бога». Так и ученый с мировым именем академик Наталья Бехтерева, возглавляющая Институт мозга человека, всю жизнь посвятившая исследованию живого человеческого мозга в динамике, но так и не раскрывшая его тайны, на вопрос, верующий ли она человек, утвердительно отвечает: «Да, конечно. Все от Бога».
Господи, не дай и мне усомниться в Тебе. «Обостри слух мой, дабы во все минуты жизни я слышал Твой таинственный голос и взывал к Тебе, вездесущему: Слава Тебе, воздвигшему Церковь Твою как тихое пристанище измученному миру».
Первый храм — самый главный
В «тихое пристанище» Свято-Никольского храма неисповедимыми путями Господними пришла я с дочерью Еленой более четверти века назад.
Из книги «Восстаньте!», посвященной 20-летию нашей Калининградской епархии, я узнала, что мой муж Василий Кириллович, будучи в то время заместителем председателя облисполкома, активно содействовал открытию Свято-Никольского храма, за что и был удостоен грамоты Патриарха всея Руси Алексия II.
Это наш первый храм. Здесь находятся частицы мощей великих святых, красивые иконы, здесь замечательный хор и уютное монастырское подворье, тут появилось у нас много друзей, духовных сестер и братьев, готовых по первому зову прийти на помощь.
Здесь окормлял нас молодой тогда батюшка Марьян. Мы несли ему свои беды и скорби, и он с помощью Божией врачевал наши душевные и телесные раны. Он и поныне молится о нас и своим пастырским участием в любой тяжкий момент жизни нашей поддерживает нас, утешает, укрепляет в вере. Он крестил моих внуков, венчал нас с мужем. Спасибо, батюшка, за вашу любовь и заботу о каждом из нас, грешных.
Сюда, в Свято-Никольский храм, много лет назад пришли мои внучата-двойняшки Николай и Кирилл. Здесь их духовная колыбель.
Маленькими они не знали о том, что мир жесток и груб, не знали, что такое грех и вечная невидимая брань, но знали, что в церкви, как дома, хорошо и уютно, что здесь их любят и ждут, одаривают улыбкой и нежным прикосновением доброй руки. Они бежали после причастия принимать «теплоту» и кусочек просфорочки. Им казалось этого мало, и они просили еще. И все им было простительно, ведь они были младенцы.
Теперь они на пороге своего восемнадцатилетия. Сколько открытий сделано, как много познало их юное сердце, с какими трудностями, казалось непреодолимыми, столкнулось!
Но ничего. Держатся. Потому что с Богом. Потому что рядом мудрые духовные наставники. Без их благословения — никуда.
Один из них, Николай, хочет быть врачом. Говорит, земных врачей, верующих, православных, не так много. Узнал о том, что его прадед, ученый, профессор медицины, работая в начале 1920-х годов в Ташкенте, сотрудничал со святителем Лукой Войно-Ясенецким. Очень надеется, что, если Господу будет угодно, он станет врачом, как его отец, дед и прадед Глеб Николаевич Терехов.
Другой, Кирилл, от медицины далек. Ему бы дороги строить, ведь со времен Гоголя, говорит, мало что изменилось.
Что ждет их впереди? Надеюсь, что они и дальше неисповедимыми путями Господними будут идти к Истине и, может быть, помолятся о нас, грешных. «Простирай нам и впредь Твои милости, Господи!»
Время расставляет свои вехи — порой печальные, порой радостные.
Тридцать лет как один день…
Вот уже тридцать лет прошло с того момента, как все мы с тревогой всматривались в облака: что несет нам ветер Чернобыля? Не все понимали тогда масштабы беды. Теперь сердце притупилось к боли и страху. Напрасно. Ученые говорят, что распад ядерной энергии длится 300 лет. Будут ли наши потомки помнить о трагедии, которая произошла весной 1986 года, когда зацветала сирень и выстреливали из-под земли, словно салютовали накануне Дня Победы, красные тюльпаны? Будем ли помнить тех, кто ценой своей жизни устранял последствия этой катастрофы?
Но тридцать лет назад произошло и другое событие, радостное и долгожданное: был открыт первый православный храм на нашей калининградской земле.
Я сама когда-то без сожаления говорила студентам, что наша область единственная, где нет ни одного православного храма. И душа при этом не страдала, не взывала к покаянию.
Слава Богу, все изменилось! Неисповедимы пути Твои, Господи! Теперь появилось много церквей, и мы, птенцы духовного гнезда Свято-Никольского храма, разлетелись уже окрепшими голубями по своим приходам.
К счастью, есть еще одна временная веха — ежегодная и ожидаемая Пасха. Скоро, совсем скоро в сердце разольется дивная легкость, воздух станет светоносным, солнце взыграет ранним утром, а душа возликует радостно от возгласа: «Христос Воскресе!» И не только люди, но и вся природа, ожившая от зимней спячки, ответит: «Воистину Воскресе!»
Может быть, кто-то в пасхальные дни услышит этот спасительный возглас, обратит взор к небу, увидит золоченые кресты над собором и неисповедимыми путями Господними подойдет к храму и откроет дверь. Дверь в новую жизнь — в жизнь вечную.
Инесса Котова
|
