 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№8 (149) август |
|
|
Загадочный Чарльз Уильямс
Мы продолжаем цикл статей о христианских писателях Англии XX века. И если имена Клайва Льюиса и Джона Толкиена российскому читателю известны достаточно хорошо, то об их третьем друге, писателе Чарльзе Уильямсе, знает далеко не каждый. Но как бы то ни было, без рассмотрения творческого наследия этого замечательного писателя и мыслителя рассказ об английском христианском литературном наследии будет далеко не полон. Пусть эта небольшая статья будет скромной лептой по увековечиванию его памяти.
Жизненный путь
 Чарльз Уильямс родился в 1886 году. Уже в детстве, когда верующие родители водили маленького Чарльза в церковь, он посещал ее не по принуждению, а из-за тяги к горнему миру, который манил к себе мечтательного ребенка.
Своему духовному формированию мальчик был во многом обязан отцу, держателю небольшого магазинчика художественных товаров. Отец Уильямса, несмотря на семейные заботы и бизнес, умудрялся писать рассказы, которые охотно публиковали различные лондонские газеты и журналы. Долгие прогулки и задушевные беседы с отцом помогли Чарли открыть для себя величие культуры и начать искать себя в творчестве. К тому времени относятся и его первые стихи.
Дальше было обучение в классической школе, которую он окончил с отличием. Затем — поступление в медицинский колледж Лондонского университета, закончить который не удалось из-за недостатка средств.
Из-за своей бедности Чарльз был вынужден работать в книжной лавке. И так, вероятно, и продолжалась бы ничем не примечательная жизнь бедного одаренного юноши, если бы не счастливая встреча с директором издательства Оксфордского университета. Новая работа настолько увлекла Уильямса, что он остался в издательстве до самой своей смерти.
Однако любимая работа не могла дать достаточно средств, когда молодой Чарльз женился и у супругов Уильямс появился ребенок. Чтобы подработать, Уильямс занялся преподаванием. С осени 1922 года он читает лекции по английской литературе на вечерних общеобразовательных классах для взрослых. Его тонкий ум, незаурядное ораторское искусство, любовь к предмету и жажда делиться знаниями были по заслугам оценены. На его лекциях всегда было многолюдно. А руководство университета присвоило Уильямсу почетную степень магистра искусств — факт уникальный, если учесть, что Чарльз так и не получил высшего образования.
Между преподаванием и работой в издательстве Чарльз Уильямс много писал. Его литературное наследие весьма разнопланово и многообразно. Он создавал самые разные книги: стихи, пьесы, литературную критику, исторические биографии, работы по богословию, несколько романов. Внушительный список для человека, умершего в 59 лет.
И зная, сколь много приходилось Уильямсу работать, легко понять, как мало времени у него оставалось, чтобы писать книги. Поэтому справедливости ради надо сказать, что некоторые из его книг сделаны явно наспех, а большинство своих пьес он писал на заказ к определенному сроку. Поэтому лишь очень немногие работы Уильямса хороши в литературном отношении. И, чтобы оценить его творчество по достоинству, мы должны не брать наугад какое-то одно или несколько его произведений, а рассмотреть литературную деятельность Чарльза Уильямса в целом. Но несомненно лишь одно: он обладал редким писательским талантом, а его творчество иначе как необычайно значительным и не охарактеризуешь. Но в чем эта значительность, объяснить не так просто.
На людей, которые с ним встречались, Чарльз Уильямс особого впечатления не производил. Это был некрасивый человек в очках, довольно тщедушный, скромный. Но когда он начинал говорить, его жизнелюбие, его ум и доброта поражали всех. А если его собеседники были людьми тонкими и наблюдательными, они замечали, что ум его необыкновенно восприимчив. Чарльз Уильямс видел духовный смысл гораздо шире, чем другие, как некоторые люди могут различать тончайшие оттенки цвета или слышать полутона в обычном диапазоне. Те, кто подмечал в нем это, вдруг понимали, что за его добродушием, за его кристальной честностью и простотой стоит гораздо более редкий дар — смирение; то смирение, которое в любой компании покоряет и смягчает самых заносчивых и укрощает самых наглых. В разговорах с друзьями он невероятно фантазировал, рассказывая страшные, увлекательные, иногда забавные истории. Его ум вмещал многое: страсть к поэзии и цепкая память позволяли ему при случае подолгу читать наизусть любимые им поэмы и стихотворения.
Особое место в жизни Уильямса занимает его дружба с Клайвом Льюисом. Встреча двух писателей оказалась для Уильямса знаковой: Льюис привел нового знакомого в литературный кружок «инклингов» и познакомил с Толкиеном. Печального и замкнутого Толкиена всегда поражала совершенная его открытость, безотказная общительность. Кроме того, сам себе не признаваясь, Толкиен ревновал к нему Льюиса, который сравнивал Уильямса с ангелом. Многие считали, что Уильямс похож на святых. Судить об этом можем и мы, читая его книги.
Все друзья Уильямса были глубоко верующими христианами, что для Оксфорда было большой редкостью. Они собирались дважды в неделю, чтобы поговорить о словесности, истории, философии и богословии. На этих вечерних заседаниях часто рождались идеи шедевров, которыми по сей день зачитываются миллионы людей во всем мире. Именно здесь, в этом маленьком, согретом любовью и пониманием обществе, Уильямс нашел свое духовное пристанище.
Потом была страшная бойня Второй мировой. Лондон бомбили, и издательство, в котором трудился Уильямс, переехало в Оксфорд. Писатель продолжал писать литературоведческие исследования, эссе, хотя условия для этого были далеко не комфортными. Его кабинетом стала маленькая ванная в съемной комнате. Но все неудобства были мелочью в сравнении с той болью, которую он испытывал, глядя на ужасные последствия войны.
Жизненный путь писателя закончился вместе с войной. Он пережил победу всего на неделю. В Оксфорде до сих пор живет предание: Уильямс предложил Богу свою жизнь за тех, кто страдает на войне, и был услышан. Таким он и остался в памяти человеческой — великий писатель, на могильной плите которого высечены слова: «Чарльз Уильямс, поэт милостью Божьей».
Уильямс-писатель
 Чтобы хоть чуть-чуть познакомиться с литературным наследием Чарльза Уильямса, необходимо будет дать небольшой обзор его трудов. Это позволит сориентировать наших читателей, а затем мы попытаемся разобраться в том, что же такое почти в каждой его книге считается поистине поразительным, что отличает его от других писателей.
Исследователи литературного наследия Уильямса не советуют начинать изучение его творчества с написанных им биографий королей Генриха VII и Иакова I, поскольку они, хотя и хорошо составлены и свидетельствуют о глубокой компетенции автора, почти ничего не говорят о нем как о человеке. Не советуют начинать изучать творчество Уильямса и с поэзии. Его ранние стихи написаны довольно традиционно, правда, несколько позже Уильямс выработает свой собственный стиль. Однако его поздние и лучшие поэмы не так просты для чтения. Он умел писать ясно и просто, но в этих поэмах он рассчитывал на интеллектуальный труд читателя. Например, далеко не многие из нас знают легенды о короле Артуре, а Уильямс не переставал восхищаться ими и на эти сюжеты писал свои поэмы. Чтобы понять то, о чем и как писал Уильямс, сначала лучше почитать его романы, литературно-критические статьи, богословские работы. А литературная критика Чарльза Уильямса, замечательная сама по себе, поможет лучше понять и другие его произведения.
И если как-то обобщенно сказать обо всем художественном наследии Чарльза Уильямса, то, безусловно, главной темой всех его рассказов будет борьба добра и зла. Уильямс распознавал зло, потому что по-настоящему знал и понимал добро. И еще Уильямс не стыдился восхвалять, а не уничижать добродетель и целомудрие, что было так непопулярно в интеллектуальном английском обществе Англии того времени. Кроме того, из всего написанного Уильямсом можно легко понять то, какую глубину он нашел у великого Данте Алигьери — его взгляд на романтическую любовь, его убежденность, что за любовью между мужчиной и женщиной порой скрыто проявляется откровение Божественной любви.
Уильямс-богослов
Особо стоит остановиться на богословских работах Уильямса. Это, в первую очередь, его небольшая книга «Он сошел с небес» — великолепное и четкое объяснение одного из основных догматов христианства о Сыне Божием. Объемная книга «Нисхождение голубя» — исследование о действии Святого Духа в истории, по мнению знатоков, одна из самых интересных и захватывающих книг по западно-христианскому богословию. Интересны здесь будут слова друга и биографа Уильямса Томаса Стернза Элиота, ярко характеризующие его богословское наследие: «Если его романы можно считать христианским чтением, то его книги по богословию можно сравнить с самыми захватывающими бестселлерами. В его романах есть страницы, где с поразительной точностью описывается особый опыт, который многим из нас пришлось испытать один или два раза в жизни и который мы не можем облечь в слова. Есть страшные своей достоверностью страницы о повреждении и исканиях человеческой души; есть страницы, посвященные последней битве за наше спасение. В его богословских работах идеи и доктрины так же реальны и увлекательны, как мотивы и причины преступлений в детективе».
Надо сказать, что многие считают Уильямса не много не мало последним мистиком Англии. Но вряд ли его можно назвать просто мистиком. Если называть мистиком человека, который разорвал свои отношения с миром, целиком посвятив себя созерцанию, то таким мистиком Уильямс не был. Но если он и был мистиком, то прежде всего и во всем — мистиком христианским. Сам он, правда, этого термина не признавал. Особенностью его, которая и позволяет говорить о нем именно так, является то, что он был человеком, одновременно живущим как в материальном, так и в духовном мире, человеком, для которого оба эти мира были одинаково реальны, потому что на самом деле это один мир. И в этом, наверное, и заключается его поразительная богословская глубина, столь не характерная для рационального протестантизма и в некотором роде приближающего его к Православию (конечно, в совсем общих чертах).
Уильямс-романист
Чтобы говорить об Уильямсе как о писателе, хочется подробнее остановиться на его романах, поскольку считается, что именно с них следует начинать знакомство с его творчеством. Его романы совсем не похожи на романы других авторов. Эти романы даже пользуются успехом, поскольку это фантастические боевики. Но, во-первых, это очень хорошие боевики. Они необычайно увлекательны. Во-вторых, они написаны глубоко верующим христианином, который хочет сообщить нам что-то очень важное. Но то, о чем хочет рассказать Чарльз Уильямс, — не просто нравственное учение или религиозная философия. Работа воображения в его рассказах основана на знании невидимого мира по личному опыту, так как он воспринимал духовный мир так же явно, как мир, который нас окружает, и наш мир становился для него необыкновенно интересен, ибо Уильямс всегда обнаруживал в нем действие Промысла Божиего. Он был убежден в том, о чем писал. Видя все события и всех людей в свете Откровения, он постарался раскрыть нам смысл нашей жизни на земле, показал, какая роль отведена нашим эмоциям и что стоит за событиями, которые с нами происходят.
Романы Чарльза Уильямса (а их всего семь) не все одинаково хороши. Но это не его вина; просто с одними сюжетами ему повезло больше, чем с другими. Переводчик и филолог Наталья Трауберг, много занимавшаяся изучением творчества христианских писателей Англии, считает, что для того, чтобы понять наследие Уильямса, его романы стоит прочесть все и, по возможности, в том порядке, в каком они написаны.
 «Война на небесах»
Итак, началом серьезной литературной деятельности Уильямса принято считать публикацию первого из семи «мистических детективов» — «Война в небесах». Писателю тогда исполнилось 44 года. Обращаясь к этому жанру, Уильямс хотел на доступном уровне поведать неискушенному читателю о духовном мире, который нас окружает, о его законах и нашем месте в этом невидимом царстве.
По общему мнению тех, кто хорошо знаком с творчеством писателя, «Война в небесах», — лучший из его романов. Сюжет его связан со Святым Граалем, знаменитой чашей, в которую Иосиф Аримафейский, по одному из церковных преданий, собрал кровь нашего Спасителя. Святой Грааль попадает в Англию середины XX века, и здесь же разворачивается борьба за обладание им, в которую включаются силы добра и зла. Эту книгу можно сравнить только с повестью Честертона «Человек, который был Четвергом». И хотя Уильямс не одарен честертоновским юмором и склонен к парадоксам, но в отличие от своего предшественника он в своих романах не ставит ярко выраженных дидактических задач морального воспитания или же целенаправленного обращения читателей в христианскую веру. Уильямс просто хочет рассказать удивительную и загадочную историю и знает, как это сделать: он пишет о добре и зле, о неизбежной близости человека к раю или аду только потому, что на свете нет ничего более интересного.
 «Канун Дня всех святых»
Другим примечательным романом Уильямса, на котором бы хотелось остановиться особо, является «Канун Дня всех святых». В этом романе описывается, как некая девушка Лестер Фанивел, погибшая в авиакатастрофе, к собственному удивлению вдруг оказывается в не менее реальном, но потустороннем Лондоне. По воле Провидения, Лестер остается какое-то время вне ада и небесных обителей. Ей позволено достигнуть окончательного примирения с близкими, познать всю глубину любви, обрести покаяние и спасти душу своей подруги из цепких лап черного мага. В результате самоотверженного служения Лестер чародей был наказан, попытка захвата мирового господства провалена, страждущие исцелены, а все, кто помнил и любил девушку при жизни, познали путь, ведущий к Тому, кто Сам и есть Любовь.
Есть в романе один примечательный и важный с духовной точки зрения эпизод. Пожалуй, приведем его в том понимании, которое оставил нам митрополит Антоний Сурожский, прочитав это произведение Уильямса: «В какой-то момент главная героиня оказывается на берегу Темзы. Она видела реку много раз, видела ее воду — грязную, жирную, отяжелевшую всеми отбросами Лондона, и эта вода вызывала в ней отвращение. Но теперь она освободилась от тела и больше не связывает все на свете лично с собой, и она видит воды Темзы как бы впервые. Она видит их как нечто, вполне отвечающее тому, чем они должны быть, чем должна быть река, проходящая через большой город. Да, эти воды густые, грязные, они несут к морю все отбросы города. Но такими они и должны быть, они соответствуют своей роли, они подлинны. И как только она их видит как факт, принимает их полностью, как только она не реагирует на них эмоционально и не может испытывать к ним физического отвращения, поскольку у нее нет тела, которым она могла бы в них погрузиться, нет губ, которыми могла бы этой воды напиться, она прозревает глубину этих вод. Через первый слой сгущенности она начинает различать слой за слоем более чистые воды. Чем глубже она видит, тем они становятся прозрачнее, до момента, когда где-то в сердцевине этой воды (которая казалась Лестер непроницаемой, пока она отбрасывала на нее собственную потемненность) она видит чистый ручей, видит первичную воду, какой ее сотворил Бог, и в самой ее сердцевине — сверкающую, чудесную струю — воду, которую Христос предложил самарянке. Освободившись от самой себя, Лестер стала способна видеть то, к чему она раньше была слепа. Сквозь менее плотные слои она обнаруживает все более блистательную, светоносную прозрачность». Несомненно, в этих строках сокрыто глубокое духовное прозрение христианина Уильямса. Только перед лицом Бога и той духовной реальности, которую представляет из себя жизнь во Христе, и можно познать, как самого себя, так и окружающих тебя людей и мир.
 Эпилог
Чарльз Уильямс пока еще недостаточно оценен по двум причинам. Во-первых, едва ли каждая из его работ может быть признана вполне совершенной в литературном отношении: Уильямс обладал более незаурядным даром, чем писательский. Во-вторых, способность воспринимать реальность духовного мира, к которому Чарльз Уильямс пытался привлечь внимание современников, почти утрачена в мире потребления и материализма, где мы с вами живем. Вот эту атрофировавшуюся способность он и старается пробудить в нас своими книгами.
Завершая рассказ о трех друзьях-писателях и христианах — Клайве Льюисе, Джоне Толкиене и Чарльзе Уильямсе, — хочу поделиться личными мыслями, возникшими при изучении их жизни и творческого наследия. Дело в том, что меня по-хорошему поразила дружба этих трех взрослых умных мужчин, объединенная не банальным увлечением футболом, рыбалкой или обсуждением марок машин, а чем-то гораздо большим — Богом, литературой, наукой. Их дружба красива и притягательна как пример для подражания, потому что, к сожалению, примеров подобных созданному ими обществу «инклингов» сейчас сложно встретить (если вообще возможно это сделать). Современное общество, увы, живет со стереотипом о неком таком сугубо женском облике Церкви, а кто-то более скабрезный вообще скажет, что вера — это для темных, неученых людей. Но в сообществе трех мудрых англичан мы не увидим ни того, ни другого. Да, для многих из их коллег они были старомодны и, возможно, служили объектом для насмешек. Но не думаю, что это их хоть как-то смущало, скорее даже наоборот.
Иногда живо представляется картина, как в углу маленького паба «Орел и дитя» сидят трое почтенных профессоров. В приглушенном свете мерцает маленький красный огонек трубки Толкиена, и в их беседе рождается новый волшебный мир мудрой сказки. И так хочется присесть к ним поближе и послушать то, о чем они говорят.
Денис Михалев
|
