 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№9 (150) сентябрь |
|
|
Под знойным небом Сирии
Именно в этой ближневосточной стране людей, исповедовавших веру в Бога- Троицу, стали впервые называть христианами. Эта земля — родина многих и многих святых христианских подвижников и мучеников, почитаемых во всем православном мире, в том числе и Русской Церковью. Спустя почти два тысячелетия над этой землей нависла черная тень бесчеловечного террора. Бандиты-террористы различных группировок, поощряемые своими зарубежными хозяевами, цинично прикрываются постулатами ислама, хотя ничего общего с этой мировой религией не имеют.
Чтобы защитить мирных граждан раздираемой на части дружественной страны, а также в корне пресечь проникновение террористической угрозы в нашу страну, в конце прошлого года в Сирии началась воинская операция Вооруженных сил России. Вместе с нашими воинами, чтобы духовно и молитвенно поддержать их в боевой обстановке, в расположение ограниченной группировки ВС России в Сирии отправились и православные священники, штатно приписанные к различным воинским частям. Одним из них был иерей Константин Киосев, духовно окормляющий морских пехотинцев Балтийского флота. Редакция газеты «Спас» попросила батюшку поделиться с читателями впечатлениями о пребывании в одной из «горячих точек» земного шара.
 — Для начала, о. Константин, расскажите, как вообще священники назначаются для командировки в Сирию? Существует ли какая-та очередность поездок туда лиц духовного звания или это была ваша личная инициатива?
— Я оказался в Сирии только лишь потому, что в эту страну был отправлен батальон морской пехоты Балтфлота, который я окормляю как военный священник. Соответственно, с моей стороны была проявлена инициатива, чтобы в этой командировке быть рядом с личным составом батальона, который я окормляю по штатному положению. И по приказу заместителя министра обороны России по работе с личным составом я был туда отправлен. Хотя вопрос решался сложно. Я должен был отправиться туда гораздо раньше.
— Вы, наверное, опасались, что не успеете попасть туда до окончания операции…
— Нет. Я прежде всего хотел попасть в тот период, когда там боевые задачи выполняли морские пехотинцы Балтфлота. Во всем действительно проявляется Божий Промысел. Заключительный месяц пребывания там для любого военнослужащего является наиболее тяжелым во всех смыслах, учитывая физиологические и психологические возможности человека. И именно на этот момент пребывания там морских пехотинцев Господь направил меня к ним.
— Как туда добирались, без приключений?
— Все было спокойно, я долетел до Сирии на военно-транспортном самолете из Москвы. И буквально на следующий день, не успев еще как следует осмотреться в новой обстановке, я попал в расположение на базу Хмеймим, где несли службу ребята моей части.
— Как говорится, «с корабля на бал» начали заниматься своей непосредственной работой. И как вас встретили ваши подопечные?
— Они, конечно, очень обрадовались, увидев меня. А я — увидев их. Сколько радостных улыбок я увидел на исхудавших, изрядно усталых лицах, при встрече на заставах и постах! Я привез им частичку Родины, Балтики. Как трепетно бывалые пехотинцы брали из моих рук письма любимых жен, которые удалось привезти им из родного Балтийска! Наверняка эти строчки бесценных слов о любви и верности надолго останутся в сердцах тех, кто прочитал их вдали от дома, в долгой разлуке.
Сразу стали подходить с расспросами, пожелали участвовать в службах, так что практически никакой заминки не было для перехода к моей основной работе по духовному окормлению воинов, выполняющих боевые задачи вдали от Родины. Честно говоря, я не ожидал, что с такой радостью буду встречен своими родными пехотинцами. Хотя они меня ждали, но я сам до конца не был уверен, что удастся попасть в Сирию.
— И в чем конкретно эта работа заключалась в столь специфической обстановке?
— Сразу стал освящать заставы и посты морских пехотинцев, на что ушла целая неделя. Параллельно занимался организацией встреч с личным составом, общением с военнослужащими как коллективным, так и индивидуальным.
Большая часть из контингента группировки от генерала до сержанта (сюда посылают только контрактников) посещали походный православный храм, расположившийся на территории военной базы. Каждый заходящий желал увидеть дежурящего священника в храме, с целью поговорить о наболевшем, спросить о непонятном, а зачастую и поспорить на «неудобные» духовные темы. В этом я убедился, когда часами дежурил в храме в субботу и воскресение. Каждые пять-десять минут в храм заходили по нескольку военнослужащих поставить свечи и помолиться. Все отверстия для свечей на подсвечниках в течение нескольких часов оказывались забитыми восковыми огарками. Бланки записок о здравии и об упокоении постоянно приходилось подкладывать на стол, потому, что потребность у военнослужащего вдали от дома вспомнить и помянуть своих родных и близких очень актуальна.
Практически каждый день на территории группировки ко мне подходили военнослужащие с просьбой принять участие в таинстве Крещения. Прежде чем совершить Крещение, с каждым из них накануне я проводил часовую предкрещальную подготовку. На воскресную литургию для участия в таинстве Причастия в основном приходили те, кто за выходные встретился со священником, накануне исповедовался в храме, или недавно крестившиеся. Вечерняя исповедь по субботам зачастую заканчивалась за полночь. В очереди на покаяние стояли обычные контрактники вместе с полковниками из штаба. В этом стоянии на исповеди между ними ощущалось братское, духовное единство, где всех объединяла вера.
За литургией в храме, вместо молодых гражданских послушников, как это обычно бывает «на гражданке», в том числе и в моем храме св. Александра Невского в Балтийске, помогали алтарники из числа штабных офицеров. На клиросе вместо церковного хора пела братия из военного оркестра. За литургией молились и причащались все присутствующие военнослужащие из числа верующих.
Особо стоит отметить вечерние и утренние молитвенные правила, которые прочно вошли в рядовой распорядок дня группировки. Перед началом молитв каждый день, звонарь звонил в колокола. На правило собиралось немного военнослужащих, но и это небольшое количество молилось от лица всего личного состава. Поэтому каждый день в группировке начинался и заканчивался православной молитвой.
Несколько десятков молитвословов, иконок, нательных крестиков ежедневно раздавалось желающим военнослужащим православного вероисповедания. Несколько десятков литров святой воды ежедневно использовалось для освящения личного состава и техники.
— Спасибо, отец Константин, за столь подробное описание своих служебных обязанностей в группировке наших войск в Сирии. Вы наверняка что-то и для себя определили, так сказать, в методическом плане: как наиболее эффективно вести работу по духовному окормлению военнослужащих в условиях военных действий? А именно к ним приравнено выполнение боевых задач по противодействию террористически вооруженным формированиям в Сирии.
— Безусловно, я думал об этом. И могу поделиться некоторыми рекомендациями. На территории основной группировки священнику необходимо быть на виду у всего личного состава. Не только в храме, но и в столовой, в госпитале, на плацу, в культурно-досуговом центре, то есть везде, где находится личный состав. Именно в этих местах подходят к священнику воины с просьбами и вопросами по духовной тематике. В выходные дни, когда воины чаще всего заходят в храм, священнику желательно находится на дежурстве в храме.
Каждый вечер — свободное время у воинов, поэтому его необходимо использовать для общения с личным составом. Для просвещения и информирования лучше всего использовать вечернюю поверку, во время которой есть возможность обратиться к большему количеству военнослужащих. После таких выступлений чаще всего подходят к священнику с личными вопросами.
— А приходилось ли покидать расположение базы?
— Первый мой выезд в составе гуманитарной колонны был в город, где в нем самом и в окрестностях идут настоящие боевые действия, в ходе которых гибнут люди, разрушаются дома. Дорога жизни — участок дороги длиною в сто километров, по которой мы колонною неслись с огромной скоростью, потому что в любой момент на этом промежутке дороги нас могли обстрелять. На обочинах дороги видел обгоревшие перевернутые фуры, автобусы, легковые машины. Кругом разрушенные поселения, жителей практически нет. В такой обстановке и молитва звучит особым образом. По приезде в конечный пункт был совершен молебен о благословении воинов на всякое доброе дело.
И последующие дни были проведены вместе с личным составом на различных позициях. Каждый раз, когда я приезжал в эти места я начинал встречу со знакомства с личным составом, а также проведения молебна о даровании победы, освящением святой водой всех воинов и техники, и раздачей иконочек, крестиков, молитвословов и всего того, что необходимо верующим людям. До вечера у меня была возможность индивидуального и коллективного общения с воинами, в ходе которых мне удавалось узнать о проблемах и духовных нуждах военнослужащих. В ходе такого общения выявлялись желающие исповедоваться. Сама исповедь проходила в вечернее время после ужина. Как правило, на эту исповедь большая часть военнослужащих шли впервые в своей жизни.
Рано утром служилась обедница, в ходе которой исповедовавшиеся воины могли причаститься Святых Христовых Таин. Больше всего запомнилась обедница, перед началом которой начался минометный обстрел. Мне было страшно от той мысли, что не успею причастить желающих воинов. Слава Богу, что минометный обстрел не помешал провести обедницу и причастить несколько десятков воинов.
Необходимо отметить тот факт, что не было ни одного случая потерь среди личного состава в тех местах, где священник проводил освящение, богослужение и молебны.
Дмитрий Осипов
Окончание следует
|
