 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№1 (178) январь |
|
|
«Мы свидетельствуем, а не пытаемся победить»
Почему спорящие о Церкви спорят на разных языках, в чем причина разделений, почему человек загорается Христом и есть ли сегодня «тяжелые времена», размышляет священник Сергий Круглов.
 Христос не делает всех людей одинаковыми, Он делает их самими собой
— Правда ли, что для Церкви настали тяжелые времена, что быть христианином сегодня труднее?
— Я бы хотел успокоить тех людей, которые, размышляя о состоянии Церкви, считают, что все плохо, все вырождается, по сравнению с неким прошедшим «золотым веком». Человек во все времена и эпохи испытывает трудности, человек любой культуры, будь это культура мегаполиса или сельская, культура советская, или постсоветская, или дореволюционная. Человеку по его немощи, по узости его взгляда на мир, кажется, что его трудности и его проблемы самые тяжелые. Но сегодня христианином быть нисколько не труднее, чем в любое другое время, в любом другом месте — на Востоке ли, на Западе.
В какое время у христиан не было трудностей — в Новое время, в Средние века, в первые века? Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть книги по истории Церкви, перечитать те же Деяния апостолов и послания апостола Павла…
— Между христианами должна быть любовь, есть ли она сегодня?
— Есть прекрасные люди, и они вокруг нас. Но, чтобы их увидеть, для начала надо самому быть прекрасным человеком. Как сказал наш Учитель: «Если око твое будет чисто…» (Лк 11:34). Если изменить точку взгляда на мир, если перестать смотреть каждый из своего пулеметного гнезда, каждый через свой прицел, тогда мы и увидим, что есть любовь. Куда она делась?
— Но вот послушаешь порой беседы людей или откроешь социальные сети — и страшно становится.
— Это другой вопрос. Вопрос болезней, которые терзают современное общество и современного человека. Болезни и эпидемии в разные века бывают разные. Были времена, когда народами овладевала, например, чума или холера или еще какие-то болезни. Когда одни болезни бывали относительно побеждены, наступало время других болезней.
Сегодня это болезнь уныния, которая выражается, в том числе, в соматических вещах — в клинической депрессии, в ослаблении иммунитета человека, в психических заболеваниях, которым бывают подвержены и дети, и взрослые. Поэтому на фоне этой болезни людям кажется, что все истощилось, что, действительно, нет чего-то хорошего в жизни, нет любви и так далее. Но это всего лишь говорит овладевшая людьми болезнь.
— Почему у людей в Церкви так много разделяющего? «Либералы» и «консерваторы» готовы броситься друг на друга чуть ли не с кулаками…
— У всех христиан одно главное общее: они все знают Христа, но сами они могут быть очень разными. Например, апостолы. Петр такой, Иоанн — совсем другой, Фома, Иаков, брат Господень, Павел — они все разные люди, но у них у всех есть объединяющее: они лично знали Христа, у них с Ним есть какие-то отношения. Общение со Христом не делает всех людей одинаковыми. Оно делает людей самими собой.
Этого хочет и Господь, чтобы мы стали самими собой, завели с Ним некие свои отношения, основанные на любви, а потом завели бы такие отношения с другими людьми, с ближними своими.
Тут уже труднее, потому что Христос — Один, а людей много, и с каждым завести особые отношения бывает трудно, на это иногда целая жизнь уходит. Поэтому, пока эта целая жизнь уходит, нам кажется, что ничего не получится, а на самом деле мы еще рано судим. Еще все впереди, мы еще вовсе не в конце пути.
У упомянутых вами церковных консерваторов и либералов — у всех у них есть Христос (должен быть, по крайней мере). И пусть они спорят между собой, спорить естественно для человека — это тот самый процесс трудного и долгого узнавания друг друга, который эти же люди прошли ранее (или не ранее, а, как чаще всего бывает в жизни, одновременно) в узнавании Христа. Лишь бы в споре не перегибали палку, не забыли про слова Христовы: не по тому узнают все, что вы Мои ученики, что у вас в храмах будет одинаковый богослужебный язык или вы все будете принадлежать к одной и той же политической партии, а по тому, что будете иметь любовь между собою.
— Помню, несколько лет назад я зашла на мусульманский форум, а потом даже вернулась проверить, точно ли попала туда, настолько риторика (часто обвинительная) у посетителей форума совпадала с той, что читаешь на православных форумах.
— Риторика, конечно, похожа, что мусульмане, что православные — все люди…Человеческое, просто человеческое.
К слову, об исламе и прочих религиях: христианство от всех от них отличается в главном. Христианство — это прежде всего о личных отношениях с Богом, о таких же, как были у Авраама, Исаака, Иакова, о личных отношениях, в которые Бог Сам вступил с человеком и ждет ответа на них — отсюда и «завет», договор о двусторонних отношениях, диалог…
Это прежде всего жизнь, а не религия как организованное поклонение, сравнимое с теми или иными религиями, в ряду прочих, просто со своим институтом, с культом. Такой взгляд, конечно, бывает трудно «доказать» миру, потому что все-таки и институт, и культ в христианстве есть, «наросли» за долгие века…
Впрочем, так ли важно что-то непременно доказывать миру в этом смысле? Помню слова (к сожалению, точно не помню, чьи): «Мы, христиане, не призваны сделать так, чтоб Евангелие в этом мире победило — мы призваны свидетельствовать о нем». У Самого Христа вместо доказательности — совсем другой, живой подход: «Прииди и виждь, есть ли что доброе из Назарета или нет…» (ср.: Ин 1:46).
Антихрист даже не будет бороться со Христом
— Христиане живут в обществе, которое все-таки чрезвычайно разделено. Может ли идея христианства, Православия служить объединению людей?
— Конечно, разделение было всегда, всегда были войны, противоборства мнений, разных идеологий и так далее. Есть оно и в наше время, в постхристианском пространстве, тем более что это пространство мультикультурно.
И сегодня невозможно изобрести какую-то новую идею для объединения людей, ну, кроме разве что самых примитивных, лежащих в фундаменте пирамиды Маслоу. Похоже, люди уже устали от всех идей, они попробовали все и на горьком опыте знают, что все равно ничего не получится. «Что вы говорите, христианство? Мы уже пробовали на основе этого строить христианское государство, христианское общество, ничего не получается».
Наше время, если посмотреть со стороны, очень странное. С одной стороны, это время предельной разобщенности людей. С другой стороны, в нем работает некий миксер, который как-то пытается объединить их всех, недаром в литературе и в кино жанр антиутопии остается одним из самых востребованных…
Мне кажется, что одной из главных идей антихриста, по крайней мере в ряду других идей, будет такая: Христос, христианство, Церковь — это мы уже проходили. Антихрист, похоже, даже не будет бороться со Христом, он просто отодвинет Церковь в сторону как нелепую старую обветшавшую идею, и очень многие с ним, увы, согласятся.
Тем не менее потребность в вочеловечившемся Боге и в любви была, есть и будет самой базовой в человеке, базовее всех прочих, она вложена в нас Творцом. В этом смысле я верую и Богу, всему, что Он сделал и делает, верю и в людей.
— Но наша страна позиционирует себя православной, может ли все государство вдруг стать христианским?
— По поводу «страна себя позиционирует»: мы же знаем из истории, что понятие «христианское государство» — это оксюморон. Царство Христово и царство кесарево — это разные царства, у них разные законы.
«Ищите же прежде Царства Божия и правды Его» (Мф 6:33). Или — ищите царства кесаря и правды его. Правда Царства Божия одна, а правда царства кесаря другая… Мы рождаемся и живем в царстве кесаря, поэтому куда мы от его правды денемся, но рано или поздно христианин, следуя в жизни за Христом, вступает в конфликт с этой кесаревой правдой. Как он для себя этот конфликт разрешает — другой вопрос…
Идеального православного христианского государства не бывает, как показала история. То, что себя страна позиционирует как православную, может довольно скоро кончиться, может кончиться завтра, как только какие-то определенные силы, которые находятся во власти, потеряют интерес к Православию, к православной идеологии. У нас же уже так было, был 1917 год, в конце концов.
Не требовать от политиков, чтоб они прекратили раскол
— Мы каждое утро читаем: «Верую во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь». Но после ситуации с Константинопольским Патриархатом трудно не начать задумываться, о какой Единой Церкви речь.
— Трудно не начать задумываться, вы сказали? А отчего же — не задумываться? Задумываться как раз и нужно о таких вещах. В частности, искать ответ на вопрос: так что же все-таки такое Церковь? И если создал ее Сам Христос Господь, то сколько именно и каких церквей Он создал? И какие главные признаки Церкви, без которых она перестает быть Церковью, а какие — все-таки второстепенные, есть ли границы у Церкви и если есть, то где они проходят?
Мне думается, определить, что такое Церковь, так же трудно, как определить, что такое человек. Но необходимо. В спорах о Церкви каждый видит в ней свое: один — земную организацию со своей иерархией, политикой и злобой дня сего, другой — мистическое неотмирное единение людей во Христе, третий — комплекс этических, культурных и прочих идей, четвертый — тихую гавань, семью, где исстрадавшиеся в скитаниях по миру чада обретают наконец Отца, пятый — этнографический заповедник, и так далее.
Спорящие о Церкви часто спорят на разных языках, живя как бы в разных измерениях, не замечая этого. Если бы перед началом они договорились, что именно они понимают под Церковью, думается, половина споров бы исчезла, вместо спора или вместо двух звучащих во взаимную глухоту монологов был бы возможен диалог…
— Но как-то больно, что тут вот можно причащаться, а там — нельзя.
— Да, конечно, известие о разрыве в евхаристическом общении с Константинополем, о печальных событиях на Украине больно отозвалось во многих верующих.
Конечно, для кого-то, кто живет за границей и давно связан с приходами, находящимися под константинопольской юрисдикцией, это жизненно важно, а для кого-то это просто досужий повод для пересудов, вроде той дамы, вошедшей в поговорку, которая ужасалась: «Как же я теперь буду на Афоне причащаться?» (шутка, кстати, не такая уж и придуманная: ко мне, например, обращались с таким именно вопросом). Однако на такие вопросы — как быть тем или иным конкретным прихожанам, можно ли продолжать быть в той православной общине, в которой живешь уже много лет и которую по каким-то причинам теперь объявили сомнительной, и так далее — нельзя ответить общо и голословно, каждая отдельная ситуация уникальна.
Думаю так: если с этими людьми и в этом храме ты вместе подходил к Чаше, вместе с ними и со священником молитвенно строил Евхаристию, если не сомневаешься в действительном присутствии среди вас Христа, если в этой Церкви твоя жизнь была подлинна, то это живое Христово присутствие, эта евангельская непредвзятость и простота помогут тебе преодолеть тяжкое искушение, которое, надеюсь, рано или поздно пройдет, ведь оно не вечно. Доверься Христу, Он выведет.
Беседовала Оксана Головко
Окончание следует
По материалам: Православие и мир
|
