 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№10 (187) октябрь |
|
|
«Папа сказал!» Значит, встали и вышли
У ребенка не надо спрашивать мнения, ему вполне можно сказать «нельзя» без объяснений, и если «папа сказал — значит встали и вышли». Куда исчез такой подход из современной жизни? И стоит ли его вернуть, а главное — зачем? Как научиться говорить ребенку «нет», где взять силы, чтобы его специально огорчить, и какой важный вопрос задать ему вечером, рассказывает психолог и практический психофизиолог Анна Гайкалова, многодетная мать, бабушка 8 внуков и автор курса родительского совершенствования. «Правмир» продолжает тему общения и взаимопонимания с подростками и представляет еще одну точку зрения на эти сложные вопросы.
(Окончание. Начало в № 9 (186) сентябрь 2019 г.)
 С кем ты сегодня был человеком?
— Ну, хорошо. Кто-то растет с листочком, а кто-то со смартфоном. И периодически думаешь: а может, последний будет более успешен в будущем?
— Вы сейчас в вашем вопросе дали ответ всему. Вырастить успешных людей. И мы не договоримся, потому что я хочу вырастить хороших людей. И считаю это самым важным, ценным и необходимым. Тем, на что сейчас должны быть заточены родители. Иначе вместо Буратин у нас будут сплошные Лисы Алисы и Коты Базилио. Они сейчас уже правят миром.
— Вообще убрать заточку успешности? Но это же нормально, когда родитель радуется, что ребенок поступил в институт, нашел себя.
— Нужно убрать, да. Себя где искать надо, в Диснейленде, где нет листочков? Мы находим себя, когда внутри у нас гармония. Когда нет внутреннего конфликта. Вы можете осыпать ребенка любыми благами, но если он находится в состоянии неспокойствия и если он выращен так, что смартфон соседа Васи для него замануха, он себя не найдет, это невозможно.
Не должно вытесняться человеческое. На самой первой встрече своего курса я задаю вопрос родителям: «Какими вы хотите видеть своих детей?» Они теряются. Счастливыми и успешными. И все. Самостоятельными, ответственными, обеспеченными. И потом кто-то робко говорит: «Добрыми, честными».
— И с адекватной самооценкой, наверное? Об этом часто сейчас говорят.
— Должны быть ценности. Если общество не ценность, старик не ценность, бабушки навязчивые тоже не ценность, остается Я. Больное, дерганое, неутоленное Я.
Там, где есть человеческое достоинство, никогда о самооценке речи не идет. Невозможно уронить самооценку у человека с достоинством. Ничего страшного, если кто-то наполучал по носу или его поставили на место, потому что он замахнулся не на свое. Ничего, подумай, поработай получше.
Ты сегодня доброго что сделал людям? Хорошего что сделал? Хотя бы кого-то пожалел, посочувствовал, когда по городу шел? С кем ты сегодня был человеком, чтобы говорить о твоей самооценке?
— Каждый день такие вопросы надо детям задавать?
— Думаю, да. Не напрямую. Может быть, что-то рассказывая о себе. Что в нашей семье слышали от моего супруга? Кто бы ни позвонил, посторонний, случайный — «надо помочь». Вот эта фраза звучала всегда. Как дети могли формироваться иначе, если вот так у них папа говорит? И взрослый неоценимую услугу окажет ребенку, если это будет звучать. Но оно же не звучит! Звучит «устал как собака», «загнали», «задрали», «достали», «пробки, реагенты, Путин».
Чтобы ребенок услышал «нет»
— Как тогда эти правильные ценности передавать? Просто жить так, и ребенок их автоматически возьмет?
— Не только. Этого недостаточно. Должен быть диалог, взаимный анализ, подробные истории родителей о своих победах и поражениях. Не материальных.
Основные ценности: верность, доброта, сочувствие, эмпатия, достоинство, честь, честность, ответственность, мужественность, умение терпеть, отказаться от важного для себя, самоограничение. Последнее — это сложно.
У меня есть семинар по лжи, где я отговариваю родителей требовать честности от детей. Как они жить будут, если их так научить? Давайте сами честно поживем, а потом уже от них будем требовать.
— Как учить терпеть? Не сразу бросаться к ребенку?
— Да, не бросаться. Плачет — ничего страшного. Конечно, проще побежать и дать соску, чем выдержать плач. Дети, которые рождены мной, засыпали сами и спали по ночам. Я всегда выдерживала паузу. Не бежала, а изучала, у каждого своя нервная система. У меня тоже куча ошибок, я исследователь и шла на риск.
Как только возможно, надо научить ребенка делиться. А то некоторые бабушки: «Не давай булочку никому, кушай сам!» И потерпеть. Даже в спорте — взял вес, присел и надо потерпеть. Тяжело тебе, но где мы потерпели — там мы научились.
— Кстати, вот опять по поводу современного устройства жизни. Не кажется ли вам, что гораздо меньше стало ситуаций, где нужно преодолевать и терпеть? Говоришь ребенку: иди носки постирай. А он тебе: зачем? машинка же есть! И что, ему искусственно трудности создавать?
— А кто-нибудь еще стирает носки руками в семье? Надо сказать: идем постираем. И мама должна свои носки держать, а он свои. Чтобы он не чувствовал себя изгоем. Можно сказать, что, дорогой, мы с тобой никогда не дождемся этих носков, пока наберем бак грязного белья. Давай лучше сейчас постираем. Обязательно надо трудности создавать. Надо еще и огорчения создавать!
— Это как?
— Это так. Чтобы ребенок услышал «нет». Мне, например, часто говорят: «Ой, наш такой хороший и неконфликтный». Придумайте, значит, как сказать ему «нет», чтобы ребенок понял, что он не все в этой жизни получит.
Ньюфельд в своей книге «Не упускайте своих детей» называет родителей, которые дают детям проплакаться, «ангелами слез». А слезы — «слезами тщетности». Каждый из нас с этой тщетностью сталкивается, мы не имеем все, что хотим.
— Ну одно дело — тщетность, которую устраивает нам мир, а другое — когда родители. Это больнее.
— Ничего подобного. Если родитель подбоченится и начнет: «Ага, не получил! Так тебе и надо!» — тогда больнее. А если родитель скажет, что, к сожалению, у нас не всегда получается так, как мы хотим. Что вот этого сейчас не будет, но мы займемся другим, пойдем вместе, я буду с тобой. Вот и все. Не надо быть монстром, отказывая. Мы же умеем во взрослых отношениях говорить «нет».
Каждый день делать то, чего ты делать не хочешь
— Вы работали с родителями, которые не могут сказать «нет» своему ребенку?
— Да, мы прорабатываем эту тему на курсах. Для многих шок — само сознание того, что ребенка надо огорчать. Но они начинают это делать, и дети меняются в лучшую сторону. Они очеловечиваются и перестают борзеть. С ними можно договориться. А до этого диалога нет. «Дай! — На!» Или «Дай! — Нет! — А-а-а-а-а-а!»
Нужно предложить выбор. И если совсем-совсем не хочет выбирать — ну поплачь, я рядом. Есть противники этого: «Как так, ребенок кричит и плачет!» Но ничего страшного. А вот если вы всего лишь тамбур, коридор для приема ребенком благ, то такие дети невыживабельны и одиноки. Стрессоустойчивость, способность выжить прямо пропорциональна испытаниям. Изнеженность — дорога в тупик.
— Я часто читаю в группах для подростков, как родители пишут: ничего не хочет, лежит на диване, не учится. Это последствия того, что родители стали тем самым коридором и тамбуром?
— Да, прямое. Подростки могут делать глупости, перепутать важную цель с неважной. Но они должны трудиться, понимать, что просто так с неба не падает, интересоваться чем-то, творить. Но прежде чем они стали подростками, они должны пройти какую-то дорогу разочарований, испытаний, поощрений, заслуженных наград. Те, кто лег на диван, это не прошли. И легли они туда, потому что у них все есть.
Когда нам говорят: «Надо жить, а не выживать», — эти люди не знают физиологию человечества. Человек обязательно выживает, мы так созданы. И если у нас нет преодолений, все отмирает. Хочешь что-то иметь — тренируй это.
— Как действовать, чтобы воспитать в ребенке желательные черты, и возможно ли это вообще?
— Если вы хотите воспитать какие-то черты в ребенке, надо работать на каждую черту, а не ждать, что они сами откуда-то вылезут. Маленький ребенок жаден, а мы хотим, чтобы он хотя бы не был открытым жмотом. Значит, надо уговаривать, договариваться, формировать изо дня в день.
К моей дочери на занятия приходил маленький мальчик, который складывал себе под майку все игрушки, прямо надувался к концу урока. Родители его трясли, экспроприировали, так сказать, награбленное, он безропотно отдавал, а на следующий день заново начинал складывать под майку. И все умилялись, а с этим работать надо.
Если хотите, чтобы животных жалел, идите в приют с ним, помогайте. Что-то должно быть предметное, конкретное, чтобы ребенок увидел плоды своей деятельности, поплакал, даже немного испугался. Не сломается он, мы крепко сделаны. Нас только баловством и потаканием бесконечным сломать можно.
— А о чем чаще всего спрашивают вас родители на курсе?
— Например, как стать сильным человеком. А способ только один. Каждый день делать то, чего ты делать не хочешь. И вечером в анализе дня наряду с хорошими поступками подсчитать то, что мы сделали из того, что не хотелось. Чтобы стать сильным, а не остаться хлюпиком.
Я сделала курс, проанализировав все, что понадобилось мне самой при выращивании детей кровных и усыновленных. «Целый и невредимый» — очень точное название. Чтобы мы не разрушали ребенка и сами оставались сохранными. Он, в том числе о том, как выжить в этом мире, чтобы не утратить человеческие качества, как не упасть в цинизм, вещизм, не стать рабом бизнеса. Ни один родитель ничего не добьется, пока не изменит себя. По большому счету, это курс родительского совершенствования.
— Как меняются родители, когда курс пройден?
— Мы занимаемся раз в неделю по 4—5 часов и меняем старые паттерны, курс длительный. Чтобы начать реагировать иначе, нужно время. Например, «бедная деточка, надо его пожалеть» мы меняем на «понять». Учимся отличать сиюминутную выгоду от долгосрочной перспективы. Если я сейчас уступлю, потому что мне так легче, то что будет завтра? Настанет момент, когда я не смогу ему дать все. И что будет тогда?
Многие взрослые начинают по-другому с детьми разговаривать. Мама ко мне подходит и спрашивает: «Как мне быть, я говорю ребенку: сделай так, а он отвечает: почему я должен?» Потом это меняется на «Пойдем и сделаем». Они идут и делают вместе. Он учится слушаться. А это умение в какой-то момент может жизнь спасти человеку.
Валерия Дикарева
По материалам pravmir.ru
|
