 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№1 (190) январь |
|
|
НА ЮГО-ЗАПАДНОЙ ОКРАИНЕ КАЛИНИНГРАДА
Храм святых равноапостольных царя Константина и царицы Елены находится пока еще в стадии начального строительства. Недавно решено было изменить и первоначальный проект храма. Храм будет выполнен в «неорусском стиле», основанном на использовании традиций древнерусского зодчества, который был распространен в России в конце 19 — начале 20 веков. Одним из храмов, выполненных в этом стиле, является известный храм Марфо-Мариинской обители милосердия в Москве. Но уже сейчас в небольшом помещении временного храма идет своим чередом насыщенная приходская жизнь. Об этом наша беседа с настоятелем храма священником Романом Промзелевым.
 — Давайте, о. Роман, начнем с рассказа о храме. Почему именно здесь решили строить, с чего все начиналось?
— На самом деле, это интересная история. В 2020 году исполняется четыре года, как храм был юридически зарегистрирован. Это случилось 9 марта 2016 года. Почему я так хорошо запомнил эту дату? Это день моего рождения. Но на этом совпадения не заканчиваются. Престольный праздник нашего храма — 3 июня. А это — день нашей с матушкой Ольгой свадьбы. Первенцу сыну дали имя Константин — это день его Ангела. Хотя, понятно, когда он родился, об этом храме и речи не было. Тогда мы даже еще неверующими людьми были, а моя жена даже некрещеной была, покрестилась уже после того, как мы вступили в брак.
— Как-то промыслительно у вас все произошло, можно сказать…
— Да. Храм свв. Константина и Елены так соединил все эти даты. В прошедшем году на престольный праздник мы отмечали 30 лет нашей совместной жизни. Двое детей, трое внуков…
— Замечательно. Хотя по вам, батюшка и не скажешь, что вы уже трижды дедушка. Надеюсь, еще трое будут, как минимум.
— Спасибо. Я тоже на это надеюсь. Если продолжить разговор о храме, то 4 декабря прошлого года, на праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы, исполнилось ровно три года нашей литургической жизни.
— Ваш храм единственный во всей Калининградской митрополии во имя царственных святых Константина и Елены. Почему было принято решение назвать храм в их честь?
— Было дано благословение владыки Серафима так назвать, и с его благословения стали действовать. Это произошло еще до того, как мне было поручено возглавить приход. Здесь по-разному бывает. Например, при строительстве храма свт. Спиридона Тримифунтского на юге Калининграда проводился опрос жителей близлежащих микрорайонов, в честь кого они бы хотели назвать храм. У нас — по-другому. Но все равно была большая радость. Дело в том, что имя моей матушки — Ольга, как святой равноапостольной княгини, которая в крещении стала Еленой. И в названии храма тоже есть имя ее святой небесной покровительницы.
— Еще одна параллель, связывающая храм с вашей семьей. А почему именно вас назначили на этот приход на окраине города? Вы ведь служили до этого в Свято-Никольском храме, как говорится, все было налажено и с духовной, и с мирской стороны. И вот вас назначают на новое место службы. Как это вообще происходит? Собственно говоря, вы первый из священников, кому я задаю такой вопрос.
— Наверное, в каждом конкретном случае по-разному это происходит. Было благословение Владыки, которое я и мои друзья (с которыми, кстати, мы и построили временный храм) приняли с большой радостью. Было несколько вариантов относительно места, и выбран был этот, на улице Левитана. Под строительство были выделены два участка земли, принадлежавшие Евгению Владимировичу Верхолазу, который безвозмездно передал их под строительство храма.
У истоков строительства храма на этом месте стоял Александр Владимирович Шендерюк-Жидков — наш постоянный прихожанин и алтарник храма. И сегодня он является главным организатором строительства храма.
— Я так понимаю, что к началу строительства здесь было совсем пустое место…
— Не совсем так. Стоял полуразрушенный аварийный дом. В нем уже никто не жил. Рядом был заболоченный пустырь. Дорог таких, как сейчас, не было, то есть добраться к месту, где идет стройка, было весьма проблематично. Хотя девятиэтажные дома на въезде в микрорайон уже стояли.
Главная сложность была даже не в этом, а в оформлении необходимых документов на эти участки, так как у них было разное целевое назначение. Потом надо было снести дом или то, что от него осталось, вывезти мусор. Первой задачей по завершении этой работы было построить временный храм, для того чтобы здесь начать молиться, пока идет основная стройка. Это главная задача, которую всегда ставит архиерей и которую решает священник при создании нового прихода.
— Всем приходящим сюда на богослужения места хватает?
— В среднем приходит сюда 50—60 человек, на праздники гораздо больше. Но все помещаются и спокойно молятся.
 — Радует, что ваш храм почти полностью заполняется прихожанами. Но иногда бывает так: приходишь в какой-нибудь храм, расположенный в густонаселенном районе города, а он наполовину пуст. Это ведь проблема для священников и в целом для Церкви. Почему так происходит?
— Любой храм — и действующий, и который строится — должен перед собой ставить миссионерскую задачу. У нас, например, главная задача связана со строительством основного здания храма. Но при этом мы обязательно должны решать и другие задачи. Потому построен временный храм, начались богослужения, что способствовало привлечению верующих. Надо сказать, что некоторые из прихожан приезжают сюда из Никольского храма…
— То есть они привыкли именно к вам. А это правильно, что люди, так сказать, привыкают к батюшке и готовы ехать за ним куда угодно? Ведь священник — это лишь посредник в общении человека с Богом.
— Вы все правильно говорите: никакой священник ни в коем случае не должен заслонять собой Христа. Но в данном случае это очень близкие для меня люди, мои друзья, с которыми мы уже общаемся 15—20 лет.
— То есть вы для них стали духовным наставником.
— И духовным наставником, и просто другом. На самом деле это очень хорошо. Не побоюсь сказать, что для меня было большой радостью, когда они стали приезжать сюда с другого конца города. Но при этом они прекрасно осознают, что идут не к какому-то конкретному священнику, а к Богу. Но главное, что стали приходить местные жители. Они ведь тоже раньше в какие-то другие храмы ходили, а сейчас стали жить приходской жизнью здесь. То есть увидели общину, почувствовали атмосферу. У других, именно здесь впервые переступивших порог храма, началось постепенное воцерковление. Таким образом, сложился, я считаю, уникальный приход: мы все друг друга знаем. Я как настоятель храма знаю всех по имени, и прихожане тоже друг друга знают.
— И все церковные праздники вместе проводите?
— Конечно. Это может быть общая трапеза или совместное чаепитие. Ставим скамейки прямо в храме. В хорошую погоду, в том числе в престольный праздник, выпадающий на лето, ставим тенты рядом с храмом, под ними накрываем столы…
— Когда будет построено основное здание храма, что станет с этим помещением?
— Я думаю, оно останется, станет частью воскресной школы. Хотя возможны варианты. Если мы найдем благотворителей и позволят средства, то здесь будет построен двух-трехэтажный приходской дом.
 — А сейчас воскресная школа есть на приходе?
— Это скорее воскресная детская группа. Кстати, комната, где мы ведем беседу, — их обычное пространство. Порядка 25 детей 4—14 лет у нас причащаются каждое воскресенье. С ними занимается моя дочь Маша вместе со старшими девочками. Приготовили на Рождество Христово интересное представление. Мы пока не можем системные занятия проводить. Для этого нужны педагоги и несколько помещений. Но по возможности дети всегда заняты: рукоделие, какие-то поделки, подготовка к праздникам.
Интересная особенность воскресных богослужений в нашем храме: «Символ веры» и «Отче наш» поют дети. Происходит это так: всех детей пропускают вперед, и они начинают петь. Громко, звонко, фальшиво иногда (не по нотам. — Ред.), но всегда искренне и с радостным чувством.
— С миссионерской точки зрения это очень здорово. Другим приходам, думаю, надо перенимать такой опыт…
— Мы не заставляем детей стоять всю службу. Все-таки это тяжело для них, но частично участвовать они обязательно должны. Петь «Символ веры» и «Отче наш» вместе у них уже вошло в привычку.
— Хорошая привычка, ничего не скажешь. Теперь, о. Роман, коснемся социальной работы на вашем приходе.
— Социальная работа у нас строится с учетом месторасположения храма. На улице Левитана находится отделение постинтернатного сопровождения и социальной адаптации лиц из числа сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, которое является структурным подразделением областного Центра социальной помощи семье и детям. В нескольких домах на улице Левитана получили ордера и проживают здесь бывшие сироты. Многие уже свои семьи создали. Мы приглашаем их на праздники, оказываем по мере возможности помощь, если к нам за ней обращаются.
— Я не понаслышке знаю, что бывшие сироты — контингент довольно специфичный. За время пребывания в детских домах или интернатах у них вырабатывается своеобразное потребительское отношение к жизни: мол, мы такие обездоленные, государство обязано нам во всем помогать. И государство помогает, в том числе квартирами обеспечивает за казенный счет. Но даже став взрослыми, бывшие сироты по-прежнему продолжают требовать особого отношения к себе. Вы не сталкивались с подобным явлением? Может быть, я преувеличиваю.
— Мы в любом случае в отношении этих людей ставим перед собой миссионерские задачи. Мы с ними общаемся, крестим их, некоторым оказываем посильную помощь.
Одна из форм такой миссионерской работы — постоянное общение с детьми, родившимися уже в семьях бывших сирот. Эти дети знают, что они могут в любое время прийти в наш храм, где их всегда ждет чаепитие с печеньем и конфетами. К сожалению, в этих семьях есть дети, которые до прихода к нам сюда не знали, что такое конфеты. Программа социальной работы с ними включает в себя обеспечение их одеждой, обувью, какими-то предметами, необходимыми для учебы в школе. Основная задача — не допустить, чтобы такие дети стали так называемыми «трудными подростками». Некоторые уже постоянно ходят на богослужения, причащаются.
— К воскресной школе приобщить их не пробовали?
— Несколько деток уже постоянно приходят, занимаются. Но опять-таки какую-то по-настоящему системную работу пока сложно организовать из-за отсутствия постоянного места для занятий. Хотя упомянутое мною чаепитие для детей порой заменяет и какие-то целенаправленные занятия в воскресной школе.
— Спортивная работа на приходе тоже может как-то способствовать сплочению прихожан вокруг храма, в том числе и детей.
— Пока у нас нет такой территории, чтобы организовать спортивную площадку. Но мы постоянно участвуем в спортивных соревнованиях, которые организует молодежный отдел Калининградской епархии. У нас есть спортивная команда, которая участвует в «Веселых стартах», регулярно проводимых в православной гимназии. Кстати, среди участников соревнований четверо детей Александра Владимировича Шендерюка-Жидкова. Мои внучки тоже участвует в «Веселых стартах». Детям они приносят много положительных эмоций.
 — На улице Емельянова, неподалеку от вашего храма, располагаются воинские части. Вы проводите какую-то миссионерскую работу с военнослужащими?
— Я постоянно участвую в мероприятиях, которые проходят в стрелковой и зенитно-ракетной воинских частях. Естественно, меня всегда приглашают на торжественное принятие присяги. Провожу беседы о главных христианских праздниках. Перед Рождеством Христовом беседовал с военнослужащими зенитно-ракетной воинской части. Это была беседа о празднике Рождества Христова и о том, какое значение это событие имеет для каждого конкретного человека.
— То есть работа налажена…
— Налажен хороший контакт с командирами частей, их заместителями по воспитательной работе. Хотим попробовать организовать посещение богослужений верующими военнослужащими этих частей. Вопрос этот пока прорабатывается, но каких-то препятствий этому я не вижу.
— Ну что ж, работа на приходе ведется в более или менее оптимальном режиме, как позволяют обстоятельства. Если не возражаете, батюшка, перейдем к вопросам личного, биографического характера. С чего началось ваше воцерковление?
— Мои детство и юношество пришлись на советское время, поэтому, естественно, о православной вере ничего не знал. Я родился в «городе невест» Иваново, откуда родом моя мама. Отец был военным, познакомились мои родители на Курильских островах, где он служил и куда потом совсем младенцем я был перевезен. Когда папу перевели служить в Калининград, мне от роду был один год, поэтому можно сказать, что я почти коренной калининградец.
Папа был некрещеный, а мои бабушка и дедушка по маминой линии были глубоко верующими людьми. Я помню, когда маленьким приезжал в Иваново, мой дед, когда садились за стол перед едой, всегда крестился, читал молитву. Хотя я тогда даже не понимал, что он делал. Помню, была там еще тетя Дуня — Божий человек. Как-то она мне дала читать какой-то текст на церковнославянском языке. И вдруг говорит: «Дьяконом станешь».
— Прямо напророчила!..
— Честно говоря, я тогда не представлял даже, кто такой дьякон и почему вдруг я им стану. Рос я в атеистической обстановке, даже в школе был секретарем комсомольской организации. Хотя я не был, что называется, идейным членом ВЛКСМ, просто хорошо учился, поэтому меня попросили этим заниматься…
— Вообще совсем непонятно, как люди приходят к вере. Не обязательно прямо чуть ли не с младых ногтей в храм ходить, крестик носить… Видимо, так и в вашем случае произошло.
— Согласен с вами. Я не помню, когда меня крестили, был совсем маленьким. Но произошло это в Иваново, в Калининграде на тот момент не было ни одного действующего православного храма. Недавно наконец выяснил, кто моя крестная: это мамина родная сестра.
С храмом в Иваново, где меня крестили, связаны очень интересные духовные переживания. Он был единственным тогда на весь город. Мне было лет пять, когда мамина сестра выходила замуж и они с женихом венчались (а перед венчанием были на литургии и причащались). Я тоже присутствовал на этом торжественном и необычном для тех времен событии. В храме происходит такой диалог: «Ты кушал сегодня? — Нет. — Тогда иди причащайся». И меня впервые в жизни причастили. А потом я туда зашел спустя почти два десятка лет, где-то в конце 1980-х годов, когда был уже студентом-выпускником, находился в поисках веры. И когда я зашел в этот храм — помню, я был в нем один, — вдруг явственно вспомнил тот самый вкус Причастия — Святой Евхаристии. Я не знаю, как это произошло. Меня буквально пронзил этот вкус Причастия, до слез пробило…
— Это были шаги к воцерковлению. А само решение стать священником когда у вас появилось?
— Основные духовные поиски начались, когда заканчивал учебу в университете на юридическом факультете КГУ. Я всегда испытывал тягу к гуманитарным наукам — к психологии, например. Как только Фрейд стал доступен, начал изучать его методы. Слава Богу, это недолго длилось. После окончания КГУ устроился работать в адвокатуру. Признаться, у меня был очень высокий уровень понимания работы юриста. Казалось, что она должна быть каким-то служением. А когда пришел работать в адвокатуру, понял, что там все более приземленное и никакого высокого служения людям там не получится.
Возможно, это произошло потому, что, пока учился в университете, я очень много работал, не обращая особого внимания на обстоятельства будущей работы. У меня очень ранний брак, поэтому в студенческие годы просто надо было деньги для семьи зарабатывать…
— Да, годы тогда были непростые. Советский Союз развалился со всеми вытекающими последствиями. Жизнь в новом государстве под названием Российская Федерация была не сахар, только-только стала налаживаться. Что помогло выстоять?
— Наверное, как раз начавшиеся тогда зарождаться у меня ростки христианской веры. Вместе с супругой мы одновременно, хотя и разными путями, пришли к пониманию Истины. Если говорить совсем кратко о своем пути, то мне вовремя попало в руки Евангелие. Я прочитал, вернее сказать, проглотил написанное. Прочитал весь Новый Завет от корки до корки. Многое, естественно не понял, но все, что смог понять, меня настолько потрясло, что я тут же снова перечитал все буквально в считанные дни. После этого я понял, что в моей душе, в моей жизни произошли значительные перемены. Я стал другим человеком и без этого уже не смогу жить никогда. Духовный поиск закончился — я нашел то, что искал. Можно сказать, произошла моя встреча с Богом, с Богом-Троицей, которая меня преобразила.
Накопилось много вопросов. Я пошел в храм Рождества Пресвятой Богородицы, тогда там служил о. Меркурий (Иванов). С ним состоялся душевный разговор. Стал ходить в храм, спустя пару месяцев уже стал алтарником. Когда стоял в алтаре первые службы, в буквальном смысле боялся дышать. Божественная литургия на меня производила такое впечатление, что стоял в уголочке, боясь пошевелиться. При том, что храм был еще не обустроенный, иконостасом была просто какая-то перегородка. Потом мне доверили стоять со свечами, что тоже переживал с благоговением. А супруга, матушка Ольга, тоже стала ходить в этот храм, помогала в трапезной. Так мы вдвоем воцерковлялись.
При этом я пока еще работал в адвокатуре. Но уже стал задавать себе вопросы: неужели мне не суждено узнать жизнь во всей ее глубине? Неужели я никогда не поучусь в семинарии?
 — То есть постепенно приходили к мысли стать священником?
— Но сначала надо было уйти с прежней работы. Я пришел к о. Меркурию (Иванову) с этими вопросами. Ведь у нас уже был ребенок и я не понимал, как я буду кормить семью. Отец Меркурий просто напомнил мне слова из Евангелия от Матфея: «Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем…» и так далее. Он не дал прямого ответа, но сказал самые нужные слова, которые я хотел услышать.
Я уволился с работы, пришел в храм. Говорю батюшке: «Все, я ваш уже». Он в ответ: «Вот и слава Богу. Переодевайся в робу, начинай работать» (в храме тогда был ремонт). Для меня это было время невероятного счастья. Хотя я работал физически, голова была свободна.
— В этом храме вы, наверное, получили рекомендацию для поступления в семинарию.
— Совершенно верно. Я стал штатным пономарем и думал, что буду им очень долго. Пономарями тогда были нынешние священники о. Анатолий Высоковский, о. Владимир Максимов, о. Владимир Кузьмин, о. Сергий Довгаль — все оттуда. Летом 1996 года о. Меркурий благословил меня и Анатолия Высоковского на поступление в Смоленскую духовную семинарию. Честно говоря, я был в шоке, считал себя совершенно неготовым к этому. Но поехали туда на праздничные дни 9 и 10 августа — св. вмч. и целителя Пантелеимона и Смоленской иконы Божией Матери «Одигитрия».
Экзамены принимал митрополит Кирилл, нынешний Патриарх Московский и всея Руси. В Смоленске встречи с владыкой происходили чаще, чем в Калининграде. Его личность всегда производила на меня грандиозное впечатление.
Мы остались в Смоленске, прислуживали в Успенском соборе, в начале ноября владыкой Кириллом я был рукоположен в дьяконы, а уже в декабре — в иереи. Вернулся в Калининград в канун 1997 года и сразу был назначен служить с храме свт. Николая Чудотворца, где и прослужил почти 20 лет.
— В эти годы вы большую часть времени служили в храме, относящемся к женскому монастырю. Служба в монастырском храме как-то отличается от приходского?
— По службе в алтаре никакой разницы не почувствовали. Матушка София, настоятельница монастыря, — замечательный человек. Что касается службы в алтаре, всегда советуется со священниками, никогда не позволяла себе вторгаться в эту часть богослужений.
— Завершить интервью хочется одним приятным воспоминанием о совместной паломнической поездке по святым местам Греции и Италии. Посчастливилось побывать тогда и на Святой Горе Афон. Но вопрос вот в чем: некоторые, в том числе уважаемые мной люди, считают, что такие поездки — это своего рода православный туризм, мало что дающий для души с точки зрения духовного возрастания. Что вы об этом думаете?
— Я с приведенным мнением категорически не согласен. Считаю, что паломнические поездки — важнейшее дело. По своему личному опыту знаю это. На меня такие поездки всегда производили очень хорошее впечатление. Воскресная школа Никольского храма, в которой росли наши с матушкой дети, каждый год совершала какое-то дальнее паломничество. Мы побывали практически во всех значимых монастырях России: Золотое кольцо, Псков, Новгород, Оптина Пустынь, Дивеево, Валаам... О каждой поездке ее участники сохраняют очень теплые воспоминания. То есть положительное влияние просто огромное. Это ведь и молитва, и преодоление каких-то житейских трудностей, всегда сопутствующих таким путешествиям.
А паломничество на Святую Землю, например... Когда я там был, мы отстояли ночную Божественную литургию в Храме Гроба Господня. Я просто иногда щипал себя — я реально здесь стою и служу в священническом облачении? Или вспомните хотя бы нашу поездку к святому Николаю Чудотворцу в Бари, когда исповедь я принимал прямо на задних сидениях автобуса. Такие моменты не забываются.
— Полностью согласен с вами, батюшка, и благодарю за беседу.
P.S. В настоящее время построен цокольный этаж основного храма и начинается возведение стен.
Каждый человек, желающий принять участие в строительстве храма в честь святых равноапостольных Царя Константина и Царицы Елены города Калининграда, может внести свой вклад в виде пожертвования на именной кирпич.
Подробнее об акции «Именной кирпич» можно узнать:
— в нашем храме (г. Калининград, ул. Левитана, 53)
— на нашем сайте http://hram-kie.cerkov.ru
— по тел. 8-900-351-88-51
Дмитрий Осипов
|
