|
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
|
|
№11 (32) ноябрь |
|
|
"БЛАГОСЛОВЕННАЯ МОЯ"
Писатели бывают разные. Кто-то тешит себя, кто-то - читателя, кто-то просто зарабатывает деньги. Православный же литератор пишет о том, о чем болит душа: о Родине, о сродниках, т.е о семье, о человеческих судьбах в истории нашего Отечества. Эти понятия имеют один корень - "род". Об этом наш корреспондент беседует с Юрием Демидовичем Кулагиным, писателем из города Нестерова. Вы знаете его по книгам "Иван - крестьянский сын и птица Финист" (1996), "Светоч славянства" (2000), "Маленькая мама, или Сказка Северной Орхидеи" (2003).
- Юрий Демидович, все три книги адресованы "детям и юношеству". Вы считаете себя детским писателем?
- Я не детский писатель: дело в том, что большая часть моего творчества еще не опубликована, а пишу я в основном об истории России. Ее историю, как оказалось, плохо знают не только дети, но и взрослые. Одна их причин этого - отторжение русских от Православия в свое время. Когда я услышал однажды от студентов вуза, представляете, высшего учебного заведения, что азбука на Руси появилась во времена Петра I, я не мог молчать! В этом и безбожие, и невежество, и действие еще одной силы, о которой многие стараются не думать и стараются ее не замечать.
- О какой скрытой силе Вы говорите?
- Она только кажется скрытой, а на самом деле уже окружила нас со всех сторон и лезет в уши, в глаза и в карман. Это и низкопробное кино, и телевидение, и реклама, и игорный бизнес, и еще много чего: Сегодня люди не хотят замечать, что Запад сливает нам все свои: прости, Господи, помои. Это делается специально, чтобы отвлечь нас от своих истоков, вот почему о русской азбуке говорят всякую ерунду, только бы не вспоминать святые имена Кирилла и Мефодия.
Поэтому я срочно сел за новую книгу, я чувствовал, что она жизненно необходима. С Божьей помощью она была написана и напечатана, называется "Светоч славянства".
Я хотел поддержать всех матерей в их беззаветном труде спасения Человека |
- Еще одна ваша книга, "Маленькая мама", написана о Вашей маме или обо всех мамах, когда они были маленькие?
- Можно думать и так, и так. Я хотел дать опыт семейного воспитания через воспоминания о своей маме. Обратите внимание, я долго колебался с посвящением. Я бы с радостью написал фамилию, но я подумал: пусть это будет памятник всем достойным матерям: ну, так сказать, здравица. Я хотел поддержать всех матерей в их беззаветном труде спасения Человека. Поблагодарить всех, кто оставил такой глубокий след в душе своего ребенка. Поэтому в посвящении слово "Мать" написано с большой буквы.
- "Тебе, Мать, тебе, прекрасная, благословенная моя, с бесконечной любовью и памятью посвящаю". Вы, наверное, ее очень любили.
- Словом "обожаю" можно говорить только о Боге, пусть Он простит меня, но я обожал и ее. Все лучшее, что в ней было, она смогла передать мне, и я осуществил ее мечту - стал писателем. В предисловии я пишу: "Верующая, она заложила в основу моего существования Святое Православие, Любовь к Родине и Отзывчивость к Ближнему - все три определяющие составные, без которых немыслим русский человек!"
- Вы родились в 1943 году, и Ваш путь к Святому Православию начался, вероятно, не в 90-ые годы, как у большинства гостей нашей страницы?
- И нет, и да. "Нет" потому, что покрестили меня, конечно, как только я родился, иначе и быть не могло, ведь моя мама, Татьяна Николаевна - дочь репрессированного священника, отца Николая (Николая Николаевича Горбачева), новомученика Российского, это мой дедушка. Он принял церковь в селе Летники Путятинского района Рязанской губернии, Введенскую, у своего тестя, моего прадеда, отца Евгения. Моя бабушка (это с нее я писал бабушку Таню в "Маленькой маме"), Анна Евгеньевна, и шесть ее родных сестер - все вышли замуж за будущих священников. Сестра Наталья Евгеньевна вышла замуж за протоиерея Михаила Дмитриева, а Лидия Евгеньевна - за протоиерея Сергия Касимовского, они оба прославлены - новомученики Российские. Дедушка погиб в 1938 году, Михаил был убит, а Сергий скончался в каменоломне.
В летописи нашей семьи есть еще один новомученик Российский - это диакон дедушкиного Введенского храма, отец Филипп, к сожалению, фамилию не помню. Через много-много лет, в 90-е, когда просияли имена новомучеников, всплыло из далекой детской памяти бабушкино "Филипп Васильевич": А я-то все время мучительно вспоминал: о ком это она всегда говорила шепотом и с таким благоговением? Вдовец, отец взрослых семерых детей, он сказал: "Как я без своего батюшки!" - и пошел за моим дедушкой на добровольное мученичество, чтобы священнику не было одному так скорбно.
Вот какие люди оказали влияние на мою маму и, соответственно, на мое воспитание. А матушка Анна, моя бабушка, "жена врага народа", носила черное монашеское одеяние, вела жизнь праведную и заслужила имя миротворицы. Воинствующие атеисты в нее нередко бросали камнями.
- Вы сказали: "И нет, и да". Что это значит?
- Я учился в советской школе, страна была атеистическая, в общем, было много причин того, что с 12 лет я уже в храм не ходил. Тайно, потихонечку провожал маму на литургию, дожидался на улице у храма, пока она отстоит службу, а потом мы вместе возвращались домой. По-настоящему я стал воцерковляться только в 45 лет, с 1989 года. В тот год умерла мама.
Но сначала расскажу, как мы попали в Калининградскую область. В 1947 году в поисках лучшей доли, мы всем семейным "кагалом" оказались наконец в Москве. Папы у нас не было, он погиб в 43-м, умерла моя чудная сестра Лялечка. Денег нет, жили впроголодь и в ужасных условиях, работы нет - тогда была страшная безработица и вся семья на плечах одной мамы. Была такая отчаянная ситуация, что мама однажды, устав от беготни и бесплодных поисков, села как-то в сквере на лавочку и разрыдалась.
"Давайте-ка и вы открывайте свой храм, пора уже!" |
Вдруг подходит к ней какой-то старичок, она его толком и рассмотреть не успела, ей было не до того, вы сами понимаете. Благообразный такой, бедно, но чистенько одетый, и спрашивает, почему она так горько плачет. Мама ему все и рассказала: муж погиб на фронте в 43-м, сын после тяжелой болезни вот уже несколько лет не ходит, в семье столько ртов, а кормить нечем: Он ей и говорит: "Ступай в Орликов переулок, там находится Министерство сельского и рыбного хозяйства. Поднимись на 3-й этаж, найди кабинет № 10 и спроси Ивана Ивановича. Если справится, кто послал, скажи, Серафим велел".
И протягивает ей небольшой холщовый мешочек. Мама в него заглянула, а там сухарики. По тем временам это было настоящее лакомство. Она так обрадовалась, хотела поблагодарить старичка, глядь, а его уже нет нигде, на аллее ни души. Исчез, будто его и не было". Ну что, пошла в Орликов переулок, там и вправду оказалось Министерство сельского и рыбного хозяйства. Иван Иванович выслушал маму, сказал: "Подождите тут" - и исчез за дверью своего кабинета. Минут через 15-20 выглянул и спросил: "Вы от кого пришли?" - "Серафим велел". - "А-а-а, хорошо." - и опять исчез.
- Теперь понятно, как Вы оказались в Калининградской области.
- Мама устроилась в мос-ковскую экспедицию по восстановлению затопрайонов, и мы приехали в Славский район. Теперь у нас были и работа, и жилье, и паек на каждого члена семьи.
Мама потом глянула дома на икону Серафима Саровского - и ахнула: Господи, да ведь это он был там, в скверике, как же она его не узнала! Это по молитвам дедушки Николая преподобный Серафим помог нашей семье в трудную минуту...
- О Вашем воцерковлении. Я тоже не припомню, чтобы с большого счастья кто-то решил покреститься или стал регулярно ходить в храм. Чаще всего это бывает от большого горя или потрясения.
- Мама была для меня всем, нет, правда, я думал, что сойду с ума. Смотрительница кладбища здесь, в Нестерове, ныне покойная Анастасия Николаевна, Царствие ей Небесное, мне потом строго выговаривала: смотри, не мешай ее пути, у нее теперь своя жизнь, не держи ее, отпусти, не топи в слезах. А я три года места себе не находил, ведь я ничего не знал о ее загробной жизни, мне обязательно нужно было получить ответ на вопросы: как она там? что? Только Бог мог ответить на все мои вопросы, и вот через несколько десятилетий я наконец вернулся к Нему.
Я молился за нее сам. Я даже не знал, что читать, вспоминал, как в моем детстве это делали монашки. Это же был 1989 год - ни храмов, ни священников, ни литературы тогда еще не было в области. И у меня - ни Библии, ни Псалтири, только мамино старенькое Евангелие, вот я его три дня и читал. Сказал: "Господи, прости, у меня ничего больше нет!" Открыл на том месте, где читают над усопшим священником, и начал с Богом.
- А свечи?
- Свечи, конечно, были, я купил их в храме, в который ездили по воскресеньям все воцерковленные люди Калининградской области, - в храме святого Александра Невского в городе Кибартай, что в Литве.
Отпевать маму я попросил кибартайского священника отца Валерия Крючкова. Народу на похороны пришло видимо-невидимо, ведь всем было интересно посмотреть на живого священника. Мы потом подружились с отцом Валерием, он давал мне духовную литературу. Однажды он намекнул, что могут закрыть границу с Литвой и мы не сможем посещать храм. И сказал решительно: "Давайте-ка и вы открывайте свой храм, пора уже!" Он благословил меня на сбор общины в Нестерове, и мы закрутили такие дела в городе!
В культовом здании - немецкой кирхе - в то время располагался Дом пионеров, конечно, община стала просить отдать его под православный храм. Что тут началось!
- Попробую догадаться. Скорее всего, Вы "отнимали у детей счастливое детство".
- Совершенно верно. Но все обошлось благополучно, с Божьей помощью, и дети переехали в Дом творчества. А храм я предложил назвать во имя Святого Духа. Так его и освятили с этим именем.
- Вы лично предложили?
- Да.
- Так что получается, один в поле воин? Большинство людей сегодня найдут множество причин отступить перед трудностями.
- Я Вам больше скажу: вскоре мы открыли еще один храм - в поселке Невское нашего района. Но это уже другая история.
- Господь ответил на Ваши вопросы о маме?
- Да. Я услышал их не ушами и увидел маму не глазами, а неким духовным зрением, которое на два с половиной часа мне открыл Господь. Я вновь увидел ее, понял, что у нее все хорошо, написал поэтическую легенду "Материнская душа" и: наконец-то успокоился. Я знаю, что она по-прежнему любит и верит в меня.
Людмила Козельцева
|