 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№2 (35) февраль |
|
|
"Россия вступает в новую эпоху"
Председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл ответил на вопросы обозревателя газеты "Труд" Валерия Коновалова. Интервью владыки Кирилла опубликовано в № 241 от 27 декабря 2006 года.
 - Владыко, новогодний рубеж всегда предполагает подведение итогов и анализ времени, в котором мы живем. Его, это время, оценивают по-разному: кто-то говорит о наступлении постхристианской эпохи, кто-то, наоборот, — о возрождении традиционных религий, а для кого-то лучшим решением многих проблем кажутся рецепты радикалов. Каково Ваше мнение?
- Перед этой встречей мне довелось открывать научную конференцию, посвященную 1700-летию императора Константина Великого, который в 312 году легализовал христианство и с именем которого связана новая эпоха в истории Церкви. Так вот, мне кажется, что есть немало параллелей между эпохой святого равноапостольного Константина и нашим временем.
Конечно, нам сегодня невообразимо трудно войти в психологический мир верующих людей первых веков христианства. Ведь триста лет — не три года и не семьдесят лет, а триста лет подряд! — Церковь фактически находилась в подполье и в моральной оппозиции к со-временному ей политическому режиму. И поколения христиан формировались в сознании того, что государство — это зло, что государство — это враг. А между тем Константин Великий своим Миланским эдиктом вовсе не сделал христианство государственной религией. Он просто провозгласил принцип веротерпимости и объявил, что христианство больше не будет преследоваться государством. Но что кардинально изменило ситуацию, так это личность самого императора: он стал верующим христианином, а вместе с ним христианство приняла элита тогдашнего общества.
И начался удивительный период, который я назвал периодом "синтеза". Вспомним известные еще из "Диалектики" Гегеля и не теряющие своего значения понятия "тезиса", "антитезиса" и "синтеза". Когда существует жесткий "тезис" в виде государственного атеизма, возникает и соответствующий "антитезис" как естественная реакция на него. В условиях социально-политического взаимодействия "тезиса" и "антитезиса" всегда привлекателен радикализм. Именно поэтому крикуны, пиарщики, политики-популисты имеют наибольший спрос в периоды общественных катаклизмов — когда сталкиваются "тезис" с "антитезисом". Но эти люди становятся абсолютно не востребованы в моменты "синтеза".
Так вот, сегодня, по моему убеждению, Россия в своем историческом развитии вступает в эпоху продуктивного "синтеза". И поэтому радикализм становится все менее востребован. А востребована сейчас способность наводить мосты, искать точки соприкосновения и взаимодействия конструктивных систем, взглядов, убеждений. Так в эпоху Константина Великого богословие и нравственное учение Церкви вошли в прямое соприкосновение с тем, что прежде далеко стояло от жизни христиан, — с языческой философией и культурой, с римским правом, которые при этом не отрицались как таковые и не объявлялись вселенским злом. В итоге в Римской империи было положено начало мощному и творческому духовному синтезу, объединившему тогдашнюю философию, право и христианскую доктрину.
Думаю, что в каком-то смысле переживаемое нами время — это тоже эпоха синтеза. Ибо сегодня Русская Православная Церковь, свободно выйдя на свое служение в большой мир из той социальной резервации, в которую она насильственно была заключена на протяжении долгих десятилетий, лицом к лицу встретилась с современной нерелигиозной культурой. И перед нею встала точно та же проблема, что и во времена Константина Великого: должна ли Церковь проклясть, анафематствовать эту чуждую ее духу культуру или войти с нею в контакт и взаимодействие? Глубоко убежден, что необходимо взаимодействие, что христианская идея должна пропитать своими животворными токами эту современную нерелигиозную культуру. Если так произойдет в России, то ее ждет великое будущее.
| Должна ли Церковь анафематствовать чуждую ее духу культуру или войти с нею во взаимодействие? |
- Сегодня приходится слышать, что Церковь слишком близко стоит к государству, слишком многое берет на себя в смысле выполнения государственного заказа. Как Вы это прокомментируете?
- Люди, утверждающие это, либо плохо осведомлены о реальных процессах в сфере церковно-государственных отношений, либо проецируют какие-то свои собственные фобии на реальность. В обоих случаях это контрпродуктивный подход.
На самом деле никакого госзаказа в отношении Церкви не существует. Я также не уверен, что нынешнее общее состояние умов позволит кому-либо развернуто сформулировать конкретный заказ государства в отношении Церкви, даже если принять во внимание те интеллектуальные процессы, которые сегодня имеют место в среде политиков и философов. Ведь сегодня все в нашей жизни пребывает в движении, в формировании, в становлении. И пока что ни у кого в стране нет собственной законченной идеологии, ничего такого, что иногда называют "национальной идеей".
Что-то в этом на-правлении только начинает складываться, в том числе и на уровне Администрации Президента России. И я с большим позитивным вниманием отношусь к этому стремлению людей, работающих в Кремле, философски осмыслить то, что происходит сегодня со страной.
Церковь, со своей стороны, готова в этом процессе осмысления участвовать, но, разумеется, не как исполнительница какого-то заказа, а как непосредственная участница общей работы. И если Церковь будет из нее исключена, я думаю, что это не принесет стране ничего хорошего.
- Ваши телевизионные передачи "Слово пастыря" очень популярны. А для Вас они что: послушание, долг или хобби?
- Очень непростой вопрос. Вообще-то я себя никогда ни психологически, ни духовно не готовил к подобного рода деятельности, потому что собирался быть священником. А поскольку я принял священный сан в советское время, то отчетливо понимал, что моей аудиторией будут только те люди, которые придут в храм. Конечно, какие-то надежды на изменение тогдашнего тяжелого положения Церкви всегда существовали, ведь без надежды жить нельзя. Но в те времена даже представить себе невозможно было, чтобы Первый канал обратился ко мне с просьбой произнести проповедь на Пасхальной неделе. Но именно так произошло в мае 1994 года. И я произнес такую проповедь, ее передали в эфир в субботу перед Фоминым воскресеньем. Тема была о вере. Через несколько дней меня попросили сказать для телезрителей еще одну проповедь. Я в свою очередь спросил: а не получится ли так, что потом попросите о третьей? Телевизионщики говорят: очень может быть. Тогда, предложил я, давайте подумаем о телевизионном цикле, который помог бы нашим людям понять, что такое христианство. И затем в течение двух лет я пытался средствами телевидения представить зрителю своего рода введение в христианство, разговаривая с аудиторией не на специфическом богословском языке, а на языке, понятном людям.
Вот так все и началось. А то, что это продолжается до сих пор, я не могу назвать иначе, чем чудом Божьим. Ведь помимо того, что я являюсь правящим архиереем Смоленской и Калининград-ской епархии, мне приходится заниматься тем, что называется "внешними связями Русской Церкви". И эта работа поглощает огромное количество времени, накладывая массу серьезных и неотложных обязательств, за-ставляя быть в постоянных разъездах по стране и миру. Поэтому сам не могу ни понять, ни объяснить, каким образом вот уже двенадцать лет без перерыва мне удается каждую субботу встречаться по утрам на Первом канале в передаче "Слово пастыря" с моими зрителями, стараясь при этом рассказывать им каждый раз что-то новое, интересное и важное.
| Церковь готова участвовать в процессе осмысления будущего нашей страны |
Каюсь, было время, когда я начал серьезно подумывать о том, что, может, хватит уже, пора закругляться с моими телевизионными беседами. Потому что очень не-просто совмещать церковно-дипломатическое и церковно-общественное служение с работой автора и ведущего еженедельной телепрограммы. Но всякий раз, когда я встречаюсь с людьми и они говорят о том, как важны для них эти телепередачи, я говорю себе, что не вправе прекращать эту работу.
- Новый год приходится на время Рождественского поста. Как допустимо отмечать его православным? Что делать, если остальные члены семьи не придерживаются поста, и как быть постящемуся, если в новогоднюю ночь пришли гости?
- После перехода России в 1918 году на новый граждан-ский календарь между гражданским и церковным календарями появился разрыв, который составил 13 дней.
Сегодня празднование Нового года по гражданскому календарю выпадает на период Рождественского поста и предваряет сам праздник Рождества Христова, что раньше было невозможно. Верующий человек попадает в трудное положение, связанное с тем, что вся страна с шумом и весельем отмечает наступление Нового года, в то время как пост более располагает к внутренней сосредоточенности, к несуетной духовной работе. Но чтобы, с одной стороны, не впасть в фарисейство, а с другой — не растерять наше особое духовное состояние, сложившееся в предыдущие дни поста, нужно правильно сориентироваться в этой непростой ситуации.
Будет правильно отметить наступление нового года "благости Божией" новогодним молебном, который совершается в храмах Русской Православной Церкви 31 декабря. Можно собраться семейным кругом и провести праздничную ночь в общении и взаимной радости. Пост всегда доброволен, поэтому будет неправильно обязать всех участников праздничного застолья ограничиться исключительно постной трапезой, если некоторые из них поститься не желают. Можно приготовить постные блюда и скоромные, а выбор — дело каждого.
По сообщению Службы коммуникации ОВЦС МП
|
