*** Отчего у нас такая слепота к нашим грехам? — От пристрастия к себе. Мы, пожалуй, многое видим, но оцениваем неправильно, преуменьшаем, извиняем, не придаем значения. Тенденция инстинктивная, мимовольная. *** Наша так называемая реальная действительность только полуреальна и мало действительна. Своим отношением мы делаем явления такими или иными, доделываем их, обращаем в добро или зло. Так же и с людьми. Каковы они на самом деле — никому, кроме Бога, неизвестно; вернее, они нечто зыбкое и пластичное, и мы формируем сами, часто по случайному признаку, воображаемую схематическую фигуру и потом сами же или восхищаемся ею, или поносим ее. Насколько мудрее люди простые: они не выдумывают людей, а берут человека, как он есть, и без протеста принимают часто вопиющие диссонирующие качества. *** Иногда наблюдаю состояние души, по всем внешним признакам как будто доброкачественное: человек часто и подолгу молится, любит бывать в церкви, все его интересы — там; а вместе с тем он сух, жесток, никого не любит. Очень я плохо это понимаю: я знаю молитву, после которой меняется весь человек, но такая "изолированная" от всего остального молитва, думаю, не есть правильное, благодатное состояние, так как налицо в ней есть только первое и не самое важное — форма, а нет живых, ощутительных результатов. *** Совершенно не основательно ожидать, что Бог нам откроется несомненно и полностью таким, какие мы сейчас. Но в словах Апостола "Всякий любящий знает Бога… потому что Бог любовь" (1 посл. Иоанна) нам дается путь, по которому надо идти. *** Детскость утрачивается в жизни и восстанавливается в святости. *** Человек приходит из бесконечности и в бесконечность уходит. Почему же в этот короткий миг своей жизни почти всякий средний человек так боится всякой мысли о том, что роднит его с бесконечным, что выходит из тесных и привычных рамок обыденности, и строит свою жизнь как будто нарочно так, чтобы вовсе не дать в ней места ничему духовному? *** Большинство неразрешимых жизненных противоречий, несчастий, внутренних затруднений, о которых слышишь на исповеди, происходит от того, что люди живут вне Церкви, а искать разрешения своих трудностей приходят в Церковь. Ни решимости переменить свою жизнь, ни даже мысли об этом; поэтому Церковь и бессильна им помочь. Войдите в Церковь, примите весь чин церковной жизни, и тогда трудности разрешатся сами собой. ***
Нельзя усыплять страсти, надо их искоренять
Вся наша жизнь здесь построена по схеме пасхальных песнопений: с одной стороны — гроб, смерть, схождение во ад, с другой — воскресение, жизнь, радость. "Аще и во гроб снисшел еси, бессмертие, но адову разрушил еси силу". Задача нашей жизни — чтобы в ней элементы рая и Воскресения торжествовали над силами ада и смерти. *** Божье — любить ненавидящих. Дьявольское — ненавидеть, оскорб-лять любящих. Человеческое — любить любящих, ненавидеть ненавидящих. Но — "будьте совершенны, как Отец наш Небесный". *** Чувство своей необычайной греховности часто бывает, особенно в юности, видоизменением той же страсти гордости. "Я необычен во всем, даже мои грехи сильнее и ярче, чем у других!" *** Не называние греха, даже не психологически точное описание, не рассуждения, хотя бы и правильные, о причинах и следствиях грехов, а ощущение самой материи греха, самой его стихии, боль и скорбь о нем, жажда освобождения от него — вот что важно. *** Нельзя усыплять страсти, надо их искоренять. Вот преимущество жизни в миру: она открывает нам через столкновение с искушающими людьми и обстоятельствами наши сердца. *** Есть два рода людей по их способности к духовному — если не опыту, то хоть пониманию. Одни — в разговоре с ними язык прилипает к гортани — никакого отклика и резонанса, глухота и слепота. И это почти всегда люди благополучные, сытые, благоустроенные; они шутливы, остроумны, добродушны. И другие, которые ловят каждое слово о духовном, понимают с полуслова, строги к себе, способны к покаянию и умилению, до боли чувствительны к чужому горю, — это больные, несчастные, умирающие. Раньше я боялся их, а теперь радуюсь всякой возможности быть именно в [таком] обществе и всегда сам получаю урок. Сколько прошло перед моими глазами случаев, когда безнадежно плотские люди под влиянием болезни делались тонкими, одухотворенными, умилительными. Иногда, впрочем, бывает и наоборот: человек под влиянием несчастий как-то грубеет. И это ясно отчего: человек жадно кидается на жизнь, на счастье, ставит его выше всего, выше Церкви, Бога, любви к Христу, и обрушившееся несчастье за-стает его врасплох, озлобляет, огрубляет его. *** Болезнь не несчастье, а поучение и Божие посещение; больного преподобного Серафима посетила Матерь Божия, и нас, если мы смиренно переносим болезни, посещают высшие силы. *** Все мы счастливы уже хотя бы одним тем, что принадлежим к Православной Церкви, которая научила нас молиться, открыла всю вестимую нам мудрость и продолжает видимо и невидимо наставлять нас. Мы знаем Путь и Истину и Жизнь. Сколько великих сердец и умов запуталось, погибло, не найдя истины, — мы же этой истиной обладаем. Правда, некоторые из нас отпускают на время веревку, как учащиеся плавать, но все-таки и они знают, что путь один, а остальное — баловство и грех. *** Это драматическое противоречие между явной ограниченностью мира и человека и его абсолютными желаниями разрешается христианством, которое насытило все алкания дохристианского мира. Бог, который воспринимался античностью как человекоподобное существо, который для языческих религий был безличным всем, а для буддизма — ничем, в христианстве открылся Богом — любовью, дающей человеку познание, свободу, силу и спасение.
Священник Александр Ельчанинов
Безчеловечный наш враг и наставник блуда внушает, что Бог человеколюбив, и что Он скорое прощение подает сей страсти, как естественной. Но если станем наблюдать за коварством бесов, то найдем, что, по совершении греха, они представляют нам Бога праведным и неумолимым Судьею. Первое они говорят, чтобы вовлечь нас в грех; а второе, чтобы погрузить нас в отчаяние.
Св. Иоанн Лествичник
НАШ ОПРОС
Если бы Господь пришел в мир сегодня, о чем бы вы Его спросили?
***
