ГАЗЕТА "СПАС"   <Все> Январь Февраль Март Апрель Май Июнь Июль Август Сентябрь Октябрь Ноябрь Декабрь   2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019 2020     №10 (43) октябрь

МИССИОНЕРСКАЯ СТРАНИЧКА 

О Церкви

"Не судите по наружности, но судите судом праведным" (Ин 7:24).

Продолжение. Начало в № 9 (42) сентябрь 2007

ПРОЛОГ

"Не хлебом единым…"

Когда Христос после поста в пустыне взалкал, "приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами. Он же сказал ему в ответ: написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божьих" (Мф 4:3-4). Нуждаясь, как всякий человек, в пище, Он отказывается от рабства ей, отказываясь превратить камни в хлебы, Он показывает всю извращенность того отношения к Богу, в котором от Бога человек хочет только телесной пищи, Самого Бога подчиняет в себе необходимости есть, то есть "борьбе за существование". "У Меня есть пища, которой вы не знаете <…> Моя пища есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его" (Ин 4:32,34). Но, подчиняя Себя всецело замыслу Божьему о Своей Жизни, смыслом и содержанием ее полагая исполнение Его дела, Христос тем самым уже не раб пищи, а ее свободный обладатель и распорядитель. Все подчинено Ему, потому что Он Сам всецело подчинен Воле Божьей о мире, а Бог хочет, чтобы человек в свободе и духе сам мир соединял с Ним. Во Христе "весь человек" возвращает себе свое царственное положение в мире, свою зависимость от него преображает в зависимость мира от Духа, живущего в нем.

Нельзя упрощать Евангелие

Но ведь Христос — Бог, ответят нам; уже по самому рождению Своему Он отличен от нас, от нашей общей человеческой судьбы. Он не исцеляет жизни, а с самого начала живет совершенной, безгрешной и Божественной жизнью — что удивительного в Его господстве над природой и над миром? И тогда как может Он исцелить мою жизнь, сделать ее подобной Своей? Ведь "рожденное от плоти плоть есть", а я не могу уничтожить свою зависимость от плоти в рождении от "железного закона" пищи. И даже если я буду подражать Ему, такое подражание не уничтожит моего основного отличия от Него. Не говорил ли Он Сам, что одному Богу возможно то, что "невозможно для человеков"? Своим образом, Своим примером Он может улучшить мою жизнь, усилить в ней добро, но как возможно ее коренное изменение и спасение?
Так на протяжении веков раздирается человеческая мысль Евангелием и соблазняется о Христе: что, кроме примера, может дать мне Человек Иисус, но как следовать этому примеру, если в этом Человеке жил и действовал Бог? Я хотел бы следовать за Человеком, но меня отделяет от Него Его Божество; я ищу соединения с Богом, но мне сказано, что нет к Нему иного пути, как через Человека Иисуса.
Здесь возникает величайший из всех соблазнов христианского сознания: "упростить" Евангелие, превратить его в книгу либо только о Боге, либо только о человеке. Но всякий поступающий так в своей совести и разуме знает, что он обманывает себя, что сознательно выбирает в Евангелии то, что заранее хочет и согласен принять. Он знает, что само Евангелие так соединяет Бога и Человека во Христе, что все совершаемое Человеком оно относит к Богу и все Божественное являет через Человека. Видевший Его видел Бога, но видел Его в человеке Иисусе. А если так, то, по-видимому, именно в этом неповторимом, единственном соединении человека и Бога в одном Человеке призывает нас Евангелие искать исцеления и спасения каждой жизни и всего мира.

"Слово стало плотью"

И как только мы без лукавства и упрощения принимаем основное утверждение Евангелия о том, что "Слово стало плотью", соглашаемся в Богочеловечестве Христа искать ответ на все наши недоумения, а не ими мерить Христа, нам открывается, в чем спасительное, жизненное значение Его для каждого человека. Бог есть источник и содержание всякой жизни: "в Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков". Мы имеем жизнь извне — как дар, за который мы не можем дать никакого выкупа. Один Бог имеет "жизнь в Самом Себе" (Ин 5:26), Один Он есть сама Жизнь, ни от кого и ни от чего не зависящая. И если человек Иисус — Бог, то Он живет этой Божественной Жизнью, имеет ее как Свою жизнь. "Как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе". Он один может сказать и говорит о Себе: "Я есть Жизнь". Но тогда Жизнь Христова уже не единичная жизнь, не одна из человече-ских жизней, а явление в мире, воплощение в одном Человеке той самой Жизни, от которой рождается и питается жизнь каждого человека и жизнь всего мира. В Нем одном Жизнь Самого Бога стала жизнью человека. И Человек этот, потому что Он имел в Себе Самую Жизнь, имел в Себе жизнь всего живущего и каждого человека. В том грех, что человек полученную от Бога жизнь захотел сделать только своей, отдельной жизнью, иметь ее только для себя; тем самым он остался один и покорился распаду, ибо, не имея "жизни в себе", он не может жить один. Но во Христе явилась Божественная Жизнь — жизнь самой жизни; и, взяв на Себя, сделав Своей одну человеческую жизнь, Он принял их все. Будучи Сам Жизнью всех нас, Он всех и каждого имел в Себе, всех возлюбил и каждому отдал Себя.

Встреча в свободе

Отдал Себя… Но не означает ли это, что наше соединение со Христом совершилось помимо нас, что явление в человеке Божественной Жизни "включило" нашу жизнь в нее — возродило, спасло, исцелило, и все это без нашего участия?
Если мы думаем так, то мы все еще не поняли, что открывает нам Евангелие о человечестве Христовом, а в Нем — о каждом человеке. Открывает не "абстрактно", а в самом человеческом образе Спасителя. Это образ Иисуса Назарея, про Которого слышавшие и видевшие Его могли сказать: "Не плотник ли Он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? Не здесь ли, между нами, Его сестры?" (Мк 6:3). Это образ Учителя, Пророка, друга Лазаря и сестер его, наконец, образ Страдальца, испытавшего всю тоску смертного часа, просившего Отца, чтобы Его миновала чаша. И даже если бы мы не имели Ветхого Завета и никакого другого источника знаний о человеке, кроме Евангелия, то из него одного мы уже с несомненностью узнали бы, что нет человека без или вне Личности, без того таинственного, перерастающего всякое определение, но все собою освещающего центра самосознания, который мы называем или, вернее, выражаем словом "я". Я — это то, что, несмотря на единство природы, не-смотря на общую зависимость от той же пищи, от тех же условий жизни, несмотря на последнее единство всего существующего, делает меня всегда другим по отношению ко всем и к каждому, единственным и неповторимым; это то, что жизнь делает моей жизнью.
Только в определенной и конкретной личности существует и живет человек, и только в ней он свободен. Получая жизнь извне, завися в ней от внешнего, он сам и свободно располагает ею, принимает или отвергает дар, волен спасти или погубить себя. Если в жизни все связано, все "зависит" — от Бога, от природы, от мира, — то в личности дар жизни становится даром свободы. Если в творении Бог из небытия создал материю и даровал ей жизнь, то в неистребимом "я", которое в Писании называется духом человеческим, Он создал нового духа и ему эту жизнь подарил в полную собственность и обладание. В своем духе, то есть в личности, человек "похож" на Бога, есть Его "образ и подобие", потому что в личности он свободен даже от Бога. Он может призвать Бога или же забыть, полюбить или отвергнуть, он встречается с Ним, как уже с Другим, он живет — и его жизнь есть уже не только Божье, но и его творение. Захотев Личности, создав человека духом, Бог ограничил Сам Себя, действительно "подарил" жизнь другому как другу — с которым отныне может встретиться только в свободе.

Признать или же пройти мимо…

Нет "человека вообще"; и потому, когда Сам Сын Божий становится Сыном Человеческим, Он приходит как Один из людей, как Одна из человеческих личностей. Мы знаем Его имя, мы могли бы видеть Его как одного из многих, во всей неповторимости Его личной жизни, Его "био-графии". Его Имя — не мое имя, Его семья — не моя семья, Он — Другой, Брат, Друг, Учитель — но не я, и только потому я могу полюбить Его личной любовью, увидеть Его.
Вот откровение Евангелия: жизнь Христа есть Сама Божественная Жизнь, Сам Бог, но ею живет, ее имеет как Свою личную жизнь Человек Иисус. И если Божественная Жизнь, источник и содержание всякой жизни, делает Его всечеловеком, то, данная Человеку Иисусу, она каждой человеческой личности сохраняет всю ее свободу, позволяет свободно принять или отвергнуть всечеловечество Христово. Христос принимает наше человечество, вся Его личная Жизнь есть жизнь для нас, но мы остаемся свободны отказаться от Его жизни, даже если это означает для нас опустошение, распад и смерть.

Настоящая тайна личности

Это значит, что принятие Христа, соединение с Ним могут быть следствием только нашего свободного выбора. Этот выбор, то есть последнее согласие признать в Иисусе Того, Кем Он Сам Себя провозглашает, увидеть Божественную истину Его жизни и в Ней познать свою жизнь, Евангелие называет верой. Вера — вот настоящая тайна личности и ее духовной свободы. Это не просто принятие или осознание той основоположной зависимости нашей жизни от Бога и мира, о которой мы говорили выше, не капитуляция перед объективным и неизбежным, но — прежде всего и превыше всего — духовное преодоление этой зависимости как только зависимости. Если бы вера была просто "капитуляция", то свобода личности, на которую мы указывали как на "образ Божий" в человеке, была бы псевдосвободой, происходила бы лишь от незнания человеком своего рабства. Но в том чудо веры, что ею постигает и принимает человек не объективность и неизбежность, а истину зависимости, и тем самым она немедленно перестает быть зависимостью. Вера есть зрение человеческим духом самой Истины и свободное ее приятие. Она освобождает меня от рабства потому, что ею я узнал истину о самом себе, о Боге и о мире — узнал как истину, а не как зависимость, произвол и ограничение. "Познаете истину, и истина сделает вас свободными" (Ин 8:32).
"Иисус сказал ему: если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему" (Мк 9:23) — "И не совершил там многих чудес по неверию их" (Мф 13:58). В этих двух стихах раскрывается вся сила веры: само "объективное" спасение мира. Истину Христа она как бы ставит в зависимость от духовной свободы человека. Только я сам, только мой человеческий дух может Спасителя мира и всех людей сделать моим Спасителем. А спасти — не значит ли это восстановить и сохранить ту полную и свободную личность, какой создан человек? И нет спасения, а есть порабощение и искажение там, где хоть сколько-нибудь умален человек и свобода его личного духа. Поэтому только вера есть такое взаимоотношение человека с Богом, духа с Духом, в котором их связывает не зависимость одного от другого, не еще один "закон необходимости", но Истина: ее свободно познает, принимает и делает своею свободный человеческий дух.

 
Желание новой жизни

Только верою узнаем и принимаем мы в Человеке Иисусе Божественную Жизнь, верою встречаем в Нем совершенного Человека, свой образ — но в нас умаленный и искаженный, свою жизнь — но нами растленную и отданную в рабство. И вот любим Его и в любви жаждем соединения. Поверив в Него, полюбив Его, мы не нуждаемся уже больше в рассуждениях о старой и новой жизни. В этом Свете, перед лицом этого Человека, этой Жизни мы истинно и непреложно узнаем, что наша жизнь — ветхая, злая, ущербная, греховная. И уже не о свободе просим мы, а о прощении, помиловании, о даре жизни. Так совершается общение человека: всем своим духом, сознанием и свободой он хочет примирения и воссоединения с Тем, Кого оскорбил и Чей дар рас-тлил. Вера во Христа приводит нас к желанию новой жизни.
Мы снова пришли к таинственному рождению от воды и Духа, но, может быть, теперь нам станет яснее, почему именно в нем открыт нам путь к соединению со Христом, к исполнению Евангелия. Оно открыло нам, что означает спасение во Христе: не осуждение и не гибель "старого", но его возрождение и обновление. Христос пришел не для того, чтобы уничтожить человека, слив его с Божественною Жизнью, но чтобы эту Жизнь сделать жизнью человека, а это значит — сохранить "всего человека", всю его личность, свободу, господство над миром, весь замысел Божий о нем как о друге. Сын Божий стал Сыном Человеческим, чтобы каждого из нас сделать сыном Божьим. Но если Сын Человеческий спас нас, потому что Он Сын Божий, то я спасен, только если, становясь в Нем сыном Божьим, я остаюсь человеком. Новая жизнь, которая явилась в Нем и которой хотим мы, поверив в Него и полюбив Его, не "заменяет" моей жизни и не уничтожает ее, но, напротив, я потому и хочу ее, что в ней познал источник обновления моей жизни.

"Новое рождение"

А это значит, что "новое рождение" должно по самой своей сущности быть отличным от "старого". "Рожденное от плоти плоть есть" — но без этого рождения от плоти нет человека и некого спасать. В нем рождается "весь человек", так что оно — условие духовного бытия того, что мы называли его личностью. От плоти был создан первый человек, и потому Спасающий его Сам становится плотью. Но Евангелие же открыло нам, что человек покорился плоти, свою духовную власть над ней извратил в зависимость от нее. Вместо того, чтобы "животворить" ее духом, он сделал ее источником своей смерти. И потому все "рожденное от плоти" неизбывно подчинено греху, распаду, смерти. Человек рождается в смертную жизнь и живет от отравленной смертью пищи.
Если же этой "старой жизни", если "рождения по плоти" нельзя уничтожить, не уничтожив самого человека, если, с другой стороны, "весь человек" немыслим вне тела, если, наконец, Христос пришел спасти, а не погубить, то спасение не может начаться иначе, как с обновления и очищения той самой материи, в которой призван человек воплощать свою жизнь. Да, он не может "в другой раз войти в утробу матери своей и родиться" (Ин 3:4) — не может, потому что и не должен: ведь именно того, уже родившегося, уже живущего, любит и спасает Бог. Но он может узнать, что жизнь, полученная им в первом рождении, больна и отравлена, он может захотеть очистить ее.
Омыть, очистить, возродить… Но откуда и как знали бы мы, что значат эти слова, какую нужду выражаем мы ими, если бы этой нужды и возможности удовлетворить ее мы не имели бы уже в жизни и мире? Но мы знали о нечистоте, о болезнях, о жажде. И мы уже находили в мире источник чистоты и здоровья, уже утоляли свою жажду и возрождали себя водой. Но, очищая тело, вода не смывала грех; утоляя жажду, усиливала ее; поддерживая жизнь, не спасала нас ни от зла, ни от рабства, ни от смерти. Она была необходимее всего, но и она была отравлена. И тогда ее — естественный и Богом сотворенный источник чистоты, силу жизни и утоление жажды — обещает Христос снова сделать тем, чем Он сотворил ее. Для новой жизни обещает Он новую воду. Но как в новой жизни возрождается старая, так и новая вода есть та самая вода, что омывала нас и утоляла нашу жажду, которая служила нам в этой старой жизни. Ее Спаситель сделает водой живой. "Всякий пьющий воду сию возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную".
Что же делает эту воду живой и как Христос дает ее нам? Евангелие отвечает: сошествием на нее Святого Духа — ее "освящением". "Кто жаждет, иди ко Мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него: ибо еще не было на них Духа Святого, потому что Иисус еще не был прославлен" (Ин 7:37-39).

Божественное откровение

В настоящей статье невозможно даже кратко изложить то, что раскрывает нам Евангелие о Святом Духе. А между тем именно в этом откровении о Боге — Отце, Сыне и Духе — основание и содержание всего, что мы пытаемся здесь сказать о жизни, о личности, о единстве, или, гораздо вернее, содержание самого христианства. Светлая тайна Троичного Бога давно уже для самих христиан стала "абстрактной" богословской формулой. Но какую другую тайну открывает нам Христос как тайну спасения и жизни, если не тайну Троицы как совершенной и Божественной Жизни, в которой Отец имеет Жизнь в Себе и Сыну дал иметь Жизнь в Себе и, наконец, Сама Жизнь, которую имеют Отец и Сын, есть Святой Дух — Источник и Податель жизни для всего сущего? Где еще искать нам последнего ответа о личности, о жизни и о единстве, как не в евангельском откровении о Троице — о Трех Личностях, Каждая из Которых Свою Личную Жизнь до конца полагает и имеет в Другой, так что эта Жизнь есть Само Единство, Сама Любовь, Сама Радость? Отец все отдал Сыну, но Сын живет Отцом и Его являет миру, и то, что отдает Отец и являет Сын, есть Святой Дух — Сама Божественная Жизнь во всей ее неописуемой полноте.
И мы знаем, что все живущее живет Духом, что в том замысел и воля Божья о мире, чтобы все в нем "одухотворить", просветить, сделать живым, то есть причастным Духу. Но нам открыто и то, что наша жизнь — не Божественная жизнь, что от нее нас отделяет пропасть. Бог создал мир, а значит, положил начало новому бытию, тому, чего не было, не-бывшему даровал жизнь; но если мир — творение, то, значит, не "метаморфоза" сущего, а возникновение нового, иного, не-бывшего. Только получая от Бога дар жизни, творение существует, но существует как творение, как иная жизнь. Больше того, мы видели, что в человеческом духе творение свободно от Бога. В нем Бог "подарил" жизнь твари, сделал ее собственной жизнью человека. Даже отказываясь от Бога, отрицая Его, отрывая от Него мир, человек сохраняет жизнь, потому что эта жизнь дана ему как духу, как неистребимой Личности. Всякая жизнь от Бога, всякая жизнь призвана быть жизнью в Боге; но ничто тварное не имеет жизни Самого Бога, то есть Самого Святого Духа, иначе творение было бы Богом и в человеке Бог не мог бы любить другого — Друга.

Усыновление Богу

И вот Один Человек своей человеческой и личной жизнью имел Саму Божественную Жизнь, Самого Святого Духа, и имел не как дар, не из-вне, а как Сын Божий, Которому Отец дал иметь Жизнь в Себе. "Все, что имеет Отец, есть Мое; потому Я сказал, что <Дух Святой> от Моего возьмет и возвестит вам" (Ин 16:15). И Он открыл нам, что Он для того пришел и стал человеком, чтобы дать Святого Духа нам и в Нем каждого из нас уже по-новому соединить с Богом, действительно усыновить нас Отцу. Если Сыну Божьему Отец дал иметь Духа в Себе, то, став Сыном Человеческим, Он Святого Духа сделал своим человеку — и всякому, кто поверил во Христа, кто в своей человеческой свободе принял Его, Он обещал "Духа истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет" (Ин 14:17).

Окончание следует.

Протопресвитер Александр Шмеман