 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№2 (59) февраль |
|
|
«СТЫДНО СМОТРЕТЬ НА РОССИЮ БАНАЛЬНЫМ ЗАПАДНЫМ ВЗГЛЯДОМ»
Сегодня мы завершаем интервью с атташе по культуре Генерального консульства Литовской Республики в Калининграде Арвидасом Юозайтисом, автором обширного эссе «Россия — религиозное пространство», опубликованного в журнале «Москва».
(Окончание. Начало в № 1 январь 2009 г.)
 Метро вместо храма
— Одна интересная деталь обращает на себя внимание в вашем эссе: изысканное оформление интерьеров центральных станций московского метрополитена вызывает ассоциации с архитектурой православных храмов. Честно говоря, когда сам, бывая в столице, туда спускался, никогда об этом не думал. Может быть потому, что сравнивать было не с чем: еще 15 лет назад храмов, построенных по канонам православной архитектуры, в нашей области вообще не было.
— Такую ассоциацию объяснить довольно просто. Когда после победы Октябрьской революции в СССР развернулась жестокая идеологическая борьба с «мракобесием», она требовала соответствующей компенсации на подсознательном уровне. Если взять сталинскую эпоху, какие начали строить дворцы культуры? Огромные, украшенные колоннами и другими «архитектурными излишествами». Люди туда входили прямо как в церковь. Идешь в кино, а там играет оркестр, потом какая-то лекция. То есть культурные мероприятия, которые должны были возвышать над повседневностью. Что это, если не замена церковной воскресной литургии? Казалось бы, повсюду кишит советская стилистика и революционная помпезность, однако по форме и золоченым орнаментам они напоминают сверкание церковных интерьеров. Стало быть, Сталин, взрывая и уничтожая церкви, стирая с лица земли соборы, все же приспособился к русской традиции видеть «в миру» — в местах массового скопления людей — торжественность и красоту, как у иконостаса. Ведь большинство жителей тогдашней Страны Советов до революции было постоянными посетителями церквей.
Мне, кстати, очень нравятся в Москве станции метро «Площадь революции», «Театральная», «Киевская» — очень красочные, с картинами из мозаики. Неудивительно, так как создавались они в середине 1930-х годов, когда все должно было символизировать прекрасное коммунистическое будущее. И здесь никакой критики не выдерживает лондонское метро, где многие станции похожи на убогие сараи: грязные, с висящими оборванными проводами.
— То есть явная тенденция проглядывается: с одной стороны, богоборческая власть разрушала храмы, а с другой — пыталась найти им адекватную замену в русле новой идеологии.
— Здесь можно провести еще одну ассоциацию — с ранним христианством, вынужденным проводить церковные обряды в катакомбах. Тоже что-то связанное с подсознанием. При этом сколько прекрасных зданий было просто стерто с лица земли! Взять хотя бы московский храм Христа Спасителя, на месте которого был устроен открытый бассейн…
— Другие, которым «повезло» немного больше, были превращены в «очаги культуры» — театры, кинозалы и т.п. Одно из таких зданий, кстати, упомянуто и в вашем эссе — храм святомученицы Татианы с надписью на фронтоне под самой крышей «Свет Христов просвещает всех». В советское время надпись сбили, а в здании устроили студенческий театр Московского госуниверситета. Меня Бог миловал, за годы учебы на факультете журналистики МГУ ни разу его не посетил, как и бассейн «Москва». Вы как бывший спортсмен высокого класса, а ныне человек, по должности способствующий развитию культуры, что испытываете, когда такие объекты закрываются? Пусть даже превращаются в храмы. Нет ли доли сожаления по этому поводу?
— Вы имеете в виду, что кто-то теряет работу, а другие перестают заниматься спортом? Конечно, можно понять режиссера, беспокоящегося о трудоустройстве людей на новом месте. Насколько я знаю, этому театру было выделено хорошее помещение. И разве плохо, что возродился студенческий храм? Между прочим, там был создан очень хороший церковный хор, в котором, кстати, поет дочь моего спутника по тому путешествию. Это что касается «потери» объектов культуры. А сколько новых спортивных сооружений построено в Москве, да и по всей Росси в последнее время, и говорить нечего. Так что возвращение зданий Православной Церкви вряд ли ослабляет культурную и спортивную жизнь страны.
| В христианстве есть такое понятие — радостоскорбие |
Радостоскорбие наперекор сатанизму
— Поговорим о «знаках сатанинского времени». Так в статье вы назвали попадающиеся на глаза то тут, то там памятники революционным деятелям. И почему сатанинского?
— Прежде всего из-за откровенной антихристианской идеологии, которой была пропитана вся их деятельность. На протяжении жизни нескольких поколений людей их целенаправленно старались отучить от веры в Бога. Тысячи православных верующих, причем не только служителей Церкви, были за это время расстреляны, сосланы в лагеря.
Репрессиям подвергались не только православные. Совсем неподалеку от границы с Калининградской областью, в местечке Пабярже, что в пятнадцати километрах от Кедайняй, жил францисканский монах отец Станислав Добровольский — отец Станисловас. К сожалению, в 2007 году он отошел в лучший мир. Я написал о нем книгу. Он тоже много лет провел в сталинских лагерях, а после освобождения находился под жестким контролем КГБ. Хотя он никогда не вел политической агитации, в своих проповедях призывал людей к миру и добру. Кстати, когда Литва уже обрела независимость, в 1994 году вышла небольшая книга «Проповеди отца Станиславаса», и он неожиданно стал объектом нападок и критики со стороны своих соотечественников — тех, кто осуждал его за «поддержку бывших коммунистов и коммунистическое мышление». Евангельски простые слова о. Станислава о положении в Литве тех лет многим не понравились. То было время сведения счетов, мести за обиды советских лет — и молодая демократия тут же обнажила свои зубки.
В христианстве есть такое понятие — радостоскорбие. Это было принципом жизни о. Станислава. И, наверное, должно быть принципом жизни каждого христианина, если, конечно, он пытается жить по Евангелию и быть сопричастным Христу. Видимо, поэтому и при его жизни, и сейчас небольшая деревня Пабярже стала местом паломничества верующих.
О русской и западной цивилизациях
— Недавно вы принимали участие в представительной международной конференции в Москве, посвященной 90-летию русского писателя и мыслителя Александра Солженицына. Тоже человек, немало пострадавший за свои убеждения, он всей жизнью и творчеством ярко показал, что значит «жить не по лжи». На ваш взгляд, какой вклад в литературу и культуру он внес, если говорить о христианском миропонимании?
— Само название конференции — «Путь Солженицына в контексте большого времени» — уже говорит о масштабе его личности. Трудно переоценить его значение для современной литературы, культуры, даже философии. И даже не потому, что он в свое время стал Нобелевским лауреатом. Чудо уже то, что он просто выжил в тех условиях, когда надо было элементарно бороться за выживание. На конференции президент Российской Академии наук Юрий Осипов так и назвал его — «гением борьбы».
Если говорить о религиозности в творчестве этого несомненного гения современности, то на его духовную жизнь повлиял протопресвитер Американской Православной Церкви Александр Шмеман. Я даже выписал себе одно его, мне кажется, очень глубокое замечание о Солженицыне: «Не от разума, а от традиции, от жизненного опыта вышла вера Солженицына». И я считаю, что Александр Исаевич вполне мог бы быть одним из обсуждаемых героев проекта «Имя России» на телеканале «Россия». Я внимательно следил за дебатами. Победителем, кстати, стал его тезка — Александр Невский.
— Единственный из числа двенадцати обсуждаемых кандидатур святой, канонизированный Русской Православной Церковью. Хотя он был довольно противоречивой исторической фигурой. Как, впрочем, и Солженицын. С одной стороны — «Архипелаг ГУЛАГ» по «Голосу Америки», с другой — триумфальное возвращение на Родину, после смерти — отпевание и торжественные похороны на кладбище Донского монастыря в Москве. Не кажется ли вам, что в этих двух выдающихся личностях, раз уж мы о них заговорили, несмотря на то, что время их жизни разделяют века, очень точно — прямо как в зеркале — отражаются главные черты русской православной души?
| Русский человек живет с Богом или воюет с Ним |
— В своем эссе «Россия — религиозное пространство» я как раз и пишу о том, что русский человек живет с Богом или воюет с Ним, но никогда не остается равнодушен к Богу. Индифферентность к вопросам веры ему не свойственна. Это разверзает пропасть между русской и западной цивилизациями. Западная цивилизация достигла вершины религиозной толерантности, здесь сквозит равнодушие к какой бы то ни было религии. По существу, это уже атеизм. Или культ толерантности, когда истинно верующего считают чудаком или сектантом. Даже христианин в такой правовой системе — сектант. Право настолько овладело душой европейца, что даже (вместе с психологией) встало на место религии. Поэтому верующий человек выдавливается из политики и культуры, как косточка из сливы. «Что есть христианство?» — спрашивает европеец. И отвечает: «Право верить». Но это не вера!
Поэтому нечего удивляться, что в Европе все усугубляется духовный упадок. Журнал «Таймс» недавно сообщил, что с 1978 года до начала XXI века в Европе на треть уменьшилось количество членов христианских конфессий. Перелом произошел на наших глазах, он жуткий и сулит недоброе. Он свидетельствует не о свободе совести, а об ее атрофии, распахивающей души величайшим неожиданностям. И как следствие — нашествию нетрадиционных сектантов-исламистов, магии с колдовством и другим аномальным явлениям в духовной жизни.
— В связи с этим, чтобы нам в России не оказаться в столь незавидном положении, на ваш взгляд, какое положение должна занимать Русская Православная Церковь в духовной жизни общества?
— Безусловно, Православие в настоящее время исполняет роль спасительного мировоззрения в обществе. В замечательном фильме Тарковского «Андрей Рублев» явно видно как Церковь формировалась на основе русского характера — через «хождение по мукам»: междоусобица, братоубийство, предательство, нашествие татар, покаяние, надежда на милосердие Божье и т.д. То были XIV—XV века. Сейчас наступило время, когда надо идти от обратного. То есть от самой Церкви — ее широты, глубины, мистичности, вероучения и эстетики. И теперь уже Церковь как хранительница многовековой традиции является основой в духовном формировании характера русского человека, которому был нанесен серьезный урон за советские годы.
Дмитрий Осипов
|
