 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№8 (65) август |
|
|
«В темнице был, и вы пришли ко Мне…»
С каждым днем уровень преступности в мире резко возрастает, в особенности уровень детской преступности. Самыми опасными преступниками сегодня становятся не уголовники-рецидивисты, а группы 12—13-летних подростков. Тысячи преступлений в России ежегодно совершают именно несовершеннолетние.
 Кто они, эти ребята из уголовного мира? Почему они самые сложные из всего тюремного контингента? Чья вина в том, что они совершают преступления, — лично их или семьи, государства или общества? Что делает Церковь в исправлении таких ребят? Какие проблемы возникают в работе с этими ребятами? Об этом и многом другом наша статья.
Место исправление — Колосовка
Совершая уголовное преступление, несовершеннолетний подросток попадает в следственный изолятор, а затем, по решению суда — в воспитательную колонию.
В настоящее время в России функционируют 62 воспитательные колонии, в которых содержатся более 10 тыс. несовершеннолетних преступников, в основном попавших сюда за грабеж и разбой либо за нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть, и другие преступления.
Одна из таких воспитательных колоний располагается на территории Калининградской области, а именно в пос. Колосовка — бывшем немецком поселке Willgeiten (Вильгайтен). Комплекс зданий, в которых ныне расположены воспитательная колония для подростков, СИЗО, а также колония для женщин, был построен в начале 30-х годов XX века. В этих зданиях в разные годы располагались различные учреждения: в фашистской Германии они были построены для разведшколы, а позднее комплекс переквалифицировали в госпиталь для военных летчиков; с 1946 года здесь разместилась школа юнг Балтийского флота. В 1996 году комплекс зданий был реорганизован в Колосовскую воспитательную колонию.
Сюда попадают ребята как из социально запущенных и неполных семей, так и из полных и «благополучных» семейств, в которых родители ориентированы на профессиональную карьеру, а ребята предоставлены сами себе.
«Дети» — кто они?
Однажды от сотрудников колонии я услышал слово «дети». «Откуда в колонии могут быть дети?» — подумал я.
Согласно российскому законодательству детьми считаются лица, не достигшие 18-летнего возраста, поэтому воспитательные колонии являются учреждениями, в которых содержатся так называемые дети. Наверное, неслучайно лица подросткового возраста обозначены в законодательстве как «дети», потому как подросток занимает промежуточное положение между детством и взрослостью.
Подростковый возраст в основном является переломным в становлении личности. Желание быть самостоятельным, независимым от родителей зачастую подталкивает подростка к протесту против родителей или других внешних авторитетов. Иногда он противопоставляет ценностям семьи ценности группы своих сверстников и пробует различные виды безответственного поведения. В этот момент жизни подростка легко склонить к определенному типу поведения и подчинить его волю интересам криминального авторитета.
Подростки — самая незащищенная категория населения. Если у взрослых есть механизмы психологической защиты от проявления разного вида зла, то дети абсолютно не защищены от этой угрозы. К тому же подростки склонны копировать поведенческие модели старших друзей, иных авторитетов, поскольку инструменты психологической защиты у них еще не сформированы и противостоять искушению им трудно.
Общая беда всех детей, находящихся в колониях, — дефицит родительской любви. Почти все из осужденных «воспитывались» в асоциальных семьях, где родители не особо утруждали себя заботой по отношению к своим детям.
Нелегкий труд
Отдельную благодарность хотелось бы выразить сотрудникам ФСИН, которые ежедневно работают с осужденными, воспитывая их. Этот нелегкий труд обусловлен тем, что приходится постоянно находиться в напряженном состоянии, пресекать выходки и крутой нрав подростков, отвечать за их жизнь, следить за порядком в отряде и т.д. Но самое тяжелое для сотрудника — это завоевать авторитет среди таких тяжелых ребят, стать отцом для них, что крайне необходимо для эффективной работы. Ведь исправление осужденного наступает быстрее в условиях, когда есть доверительные человеческие отношения.
| Подростковый возраст в основном является переломным в становлении личности |
Однако на деле выстраивать такие отношения очень и очень трудно, в первую очередь потому, что не все подростки желают этого. Обстановка в неволе вынуждает их к протесту. Cам факт попадания человека за решетку является сильнейшим ударом по его психике, а дети и подростки переносят отсидку хуже взрослых. Поэтому в первую очередь необходимо помочь подростку осмыслить, понять то, что его нахождение в неволе — это ответственный и необходимый этап на пути личного изменения. В заточении лучше осознается и оценивается семья, друзья, девушка, дом, время и т.д. И в то же время тюремная субкультура со всеми «понятиями» и другими ее внешними и внутренними проявлениями становится для многих осужденных своей и родной.
Кто-то скажет, что для предотвращения «вращивания» тюремного быта в жизнь подростка необходимо создать домашнюю атмосферу и достойные условия быта. Это безусловно. Однако, как показывает опыт, в деле исправления осужденного это не главная задача. Важно, чтобы подросток понял то, что его заключение не является «залетом» по невнимательности или неким видом искупления вины через отсидку в неволе за свое преступление, но является местом размышления и покаяния о содеянном. Глупо считать себя невиновным в преступлении, отсидев в местах заключения. Это зло прощается по милости Божией только тем, кто имеет твердое убеждение в том, что этого больше не повторится, в том, что вся жизнь будет направлена на делание добра и любви в Боге, и никак без Него. В этом важном направлении исправления осужденного подростка, главную роль выполняют священники.
Увидеть образ Божий…
Очень часто сотрудники просят священника провести очередное мероприятие в виде «разъяснительных» и «поучительных» бесед на определенную тематику. Допустим, кто-то из осужденных подростков нарушил распорядок дня или, еще хуже, попытался наложить на себя руки. В понимании некоторых сотрудников, я должен провести беседу о вреде нарушения распорядка, о недопустимости самоубийства. Но самое интересное слышать о тех же сотрудников, что эти «поучительные беседы» ни к какому результату не приведут, тем более за короткий срок.
И правильно думают. Уголовник, правонарушитель лучше, чем кто–либо другой, знает о том, что такое хорошо и что такое плохо. И одними знаниями и такими «разовыми акциями» ситуацию не исправишь. На вопрос, что делать с такими «неисправимыми» подростками, христианство отвечает своим многовековым духовным опытом. Этот опыт заключается в том, что даже в самом закоренелом рецидивисте нужно увидеть образ Божий — хоть и замутненный, но все же Божий. Из этого взгляда с течением долгого времени рождается ответное доверие и исправление.
Великий знаток человеческой души Ф.М. Достоевский говорит в «Записках из Мертвого дома»: «Всякий, кто бы он ни был и как бы он ни был унижен, хотя и инстинктивно, хотя и бессознательно, а все-таки требует уважения к своему человеческому достоинству. Арестант сам знает, что он арестант, отверженец, и знает свое место пред начальником, но никакими клеймами, никакими кандалами вы не заставите забыть его, что он человек. А так как он действительно человек, то, следственно, надо с ним и обращаться по-человечески. Боже мой! Да человеческое обращение может очеловечить даже такого, на котором давно уже потускнел образ Божий… Я видел, какое действие производило человеколюбивое обращение на этих униженных: несколько ласковых слов — и арестанты воскресали нравственно».
| Cам факт попадания человека за решетку является сильнейшим ударом по его психике |
Только таким образом, требующим огромного мужества и терпения, с Божией помощью возможно отвратить осужденного от преступного пути в этом мире и призвать к духовным высотам, достойным человеческого предназначения.
Статистика и «среда обитания»
По статистике, почти половина несовершеннолетних осужденных состояли на учете в ОВД, каждый третий из них имеет психическое отклонение, каждый двенадцатый страдает алкоголизмом или наркоманией.
Каждое десятое преступление в России совершается такими подростками. Именно они, как взрослые, совершают тяжкие преступления. Причем это стремление подражать взрослым «криминальным авторитетам» с каждым годом увлекает детей все более и более младшего возраста. И, наверное, эта сложившаяся тенденция не случайна. Засилье на телевидении фильмов, сериалов, передач, авторских программ про криминал, а также множество компьютерных игр и печатных изданий, связанных с этой тематикой, создают для подростка образ преступного мира как романтичного, вполне доступного и приемлемого, ставшего для них нормой — криминального мира. Доказательство тому — признание в этом самих осужденных подростков.
Кража — самый распространенный вид детских преступлений. А за кражами идет грабеж, когда тихо украсть нет возможности, а за грабежом — убийства. В таком возрасте подростку тяжело совладать собой и своими страстями, и как результат — преступления с «недетской» жестокостью. К тому же, считая, что весь мир враждебен и несправедлив по отношению к ним, все свои комплексы малолетние преступники вымещают на жертве.
Подросток находится в концентрированной криминогенной среде, в котором его психическое развитие происходит в неестественном для человека замкнутом пространстве, насыщенном атрибутами несвободы. Выходя на свободу, он теряется, ничего не может здесь сделать, он зачастую не может сам себя разбудить утром, не знает, как работать. Потому что здесь надо работать быстро, делать все качественно, а он привык получать все в «системе», при этом ничего особенного не делая. И вот такие люди через некоторое время возвращаются обратно в колонию…
Священник Константин Киосев
|
