 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№10 (67) октябрь |
|
|
Надо помнить не только о победах
Интервью с председателем Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиереем Всеволодом Чаплиным (впервые опубликовано на общественно-научном портале «Социальное богословие»)
 — Отец Всеволод, сегодня часто можно услышать фразу: «Человек должен гордиться своей страной». Мы гордимся победами в войнах, победами спортсменов, еще чем-то гордимся…
— Самое главное — не гордиться собой, своими делами, заслугами, а тем более талантами, данными от Бога. Слово «гордость» в позитивном смысле не присутствует в православном лексиконе, хотя и были отдельные попытки оправдать это понятие с богословской точки зрения… Скорее христианин должен говорить о радости от успехов своей страны, о чувстве удовлетворения от того, что народ достигает определенных успехов. Достойно устраивает свою жизнь. Побеждает в войнах. Развивает науку. Рождает ярких, талантливых людей, способных на великие свершения. Наконец, живет по правде Божией. «Радость», «удовлетворение» — вот такие слова и чувства больше приличествуют православному христианину. Испытывая их, прежде всего нужно благодарить Бога за то, что Он помог что-то сделать, за то, что Он дал таланты, силы… Гордость — это по большому счету страсть. Гордость — это чувство ослепляющее, противопоставляющее тебя другим людям. Кстати, национальная гордость очень близка к презрению к другим народам и странам, а это нехристианское чувство. Да, у нас есть оппоненты, да, у нас есть недруги. Есть народы и страны, которые в течение многих веков хотели бы поживиться за счет России, ослабить ее и тем достичь своей выгоды. Этому нужно противодействовать. Нельзя отдавать свой дом на растерзание недругам. Но любить нужно всякого человека. Христианин должен стремиться не уничтожить недруга, а превратить его в друга. Что, между прочим, Россия в истории много раз делала.
— Русский народ в православной публицистике порою называют «народом-богоносцем». Насколько оправданно такое выражение?
— Мне думается, что это скорее ветхозаветное понятие. Действительно, из библейской истории мы знаем, что Господь выделил отдельный народ и имел с ним особые отношения. Но в Новом Завете говорится о новой общности людей, которая объединяет их не по этническому признаку и не по признаку гражданства в том или ином государстве, а по признаку хранения истинной веры и объединенности в Церковь, в Тело Христово, в общину, в которой действуют благодатные Божии дары и которая осуществляет Христову миссию в мире. По большому счету, в новозаветное время понятие народа-богоносца перестает быть актуальным, по крайней мере — эксклюзивным. Конечно, миссия быть богоносцем может осознаваться отдельными народами, и очень хорошо, если она ими осознается. Но никто не может сказать, что в истории она дана только одному народу. Она открыта для любого человеческого сообщества, если оно в центр своей жизни ставит истинную Церковь.
— Все-таки можно ли говорить об особой миссии, об особом христианском служении народа? Что эта миссия может быть уникальной?
— Конечно, да. Но она не «зарезервирована» за отдельным народом. И не связана автоматически с отдельным этническим или гражданским сообществом.
— А как тогда правильно понимать выражение «Святая Русь»?
— Это выражение — знак понимания того, что и в нашей истории осуществлялся христианский идеал, когда осознавался как центральный идеал для народа, по которому он должен был жить. И возрождение такого идеала как центрального мы бы хотели видеть в нашем будущем. И надеемся, что понятие «Святая Русь» относится не только к нашему прошлому, но и к нашему будущему.
— Получается, что есть духовная миссия народа в истории. Миссия эта носит, так сказать, объективный характер. Это призыв от Бога. Но он может приниматься или отвергаться народом…
— Конечно, может!
— Но ведь на самом деле люди грешили всегда. Исповедные записки, сохранившиеся из Средних веков, свидетельствуют о том, что грехи людей того времени и грехи сегодняшних людей — одни и те же грехи. Можно ли в таком случае говорить, что Святая Русь когда-то была в истории, а сейчас ее нет?
| Нельзя отдавать свой дом на растерзание недругам |
— Я думаю, что и сейчас Святая Русь — это общенациональная миссия, общенациональный идеал. Бесспорно, она жива в душах людей современной России. Но возрождения Святой Руси, возрождения общенародного благочестия и общенародного понимания христианской миссии Руси еще не произошло. Произойдет ли — это зависит от нашего выбора и от нашего усердия. Мы на перепутье. Возможно и возрождение этого идеала как нормы народной жизни, возможно и забвение его. Куда мы пойдем — в сторону идеала или в сторону от него, — решится в самые ближайшие годы.
— Движение в сторону от идеала, увы, имеет огромную историческую инерцию. Ведь оно началось отнюдь не в «перестройку» и не в 90-е годы, а скоро уже как столетие назад… Каким, по-Вашему, был эталонный верный выбор православного человека, жившего во время революции и гражданской войны, когда решался вопрос о лице российской государственности?
— Полагаю, что все-таки огромное большинство по-настоящему православных людей никаким образом не принимало большевистскую власть. Более того, эта власть не поддерживалась большинством народа. Большевики взяли благодаря наглости и готовности стрелять первыми и без разбора. Было у нас Белое движение. Многие люди выходили на защиту своих храмов. Так что вовсе не весь народ пошел за большевиками. Но дальше возникает очень серьезный вопрос: правы ли были те, кто не проявил должной энергичности и напористости, наступательности в борьбе против большевиков, после чего в конце концов проиграл и пострадал? Для Царства Небесного эти люди были не потеряны — многие из них стяжали венец мучеников, страдальцев, страстотерпцев. Но страну потеряли. И это — урок всем нам. Мы можем получить спасение, безропотно покоряясь торжествующему злу и не противясь ему. Но для того, чтобы дверь спасения была не закрыта для других людей и для будущих поколений, важно, чтобы Церковь Христова могла нестесненно совершать свою миссию в обществе. Вот этого и не смогли обеспечить те, кто по разным причинам проиграл в Гражданской войне и отдал страну торжествующему хаму.
— Многие православные публицисты сегодня идут по пути наименьшего сопротивления и активно воспроизводят мифы о «покаянии Сталина», утверждают, что большевистский режим «переродился» в 40-е годы ХХ века. А ослабление гонений на Церковь в годы войны и послевоенные годы трактуется чуть ли не как возврат к идее «Третьего Рима»…
— Нет никаких достоверных свидетельств о покаянии Сталина. Более того, этот человек имел массу возможностей выражать свои взгляды, он это делал и взглядов христианских после ухода из семинарии не выражал никогда. Как политический прагматик Сталин понимал, конечно, что со старыми большевиками, грезящими о мировой революции, сильное государство не построишь. И что полностью отбрасывать религиозный фактор в период войны глупо и опрометчиво. Но считать его чуть ли не тайным созидателем христианской державы, по крайней мере, необоснованно. Кроме легенд и мифов, мы о такой стороне его личности ничего не знаем.
— Наше отношение к победе в войне очень горделивое. Мы говорим, что «помним» и «гордимся», но не делаем честных попыток осмыслить, а что же действительно произошло со страной и русскими людьми в ХХ веке…
| Речь идет об очень разных людях, среди которых были праведники и были злодеи |
— Надо помнить не только о победах. Надо помнить о тех, кто потерял жизни — и на фронтах, и в тылу, и на оккупированных территориях. Война — это неизбежная вещь в испорченном грехом мире. Если она происходит, в ней нужно участвовать, защищая свою веру и свой народ. И в ней нужно стараться выигрывать ради ближних, ради народа. Но война всегда трагедия. И мы должны помнить жертв этой трагедии. Вот почему я поддержал предложение зажигать свечи 22 июня в память о жертвах войны. Кстати, Церковь установила 9 мая день поминовения усопших. Мы, конечно, приходим на парады, участвуем в торжествах. Но это происходит скорее в светском контексте, когда нас приглашают власти. А в храмах в это время поминаются души усопших.
— Церковное поминовение коллаборационистов, если они были христианами, — это оправданное действие?
— Церковь может и должна молиться о каждом человеке, который был православным христианином. Этих людей никто от Церкви не отлучал. И молиться о них надо. Более того, они достойны человеческой памяти, христианского погребения. Для христианина понимание этого совершенно естественно. Среди тех, кто оказался на оккупированной территории, были очень разные люди. Одни старались служить ближним в этих сложных условиях, посещали лагеря пленных, возрождали церковную жизнь. Спасали людей от ареста, от смерти. Другие — сжигали деревни. И было немало случаев, когда немецкому командованию не требовалось ничего, кроме того, чтобы вызвать определенных людей и сказать им: «Можете стрелять, в кого хотите». И те с большим удовольствием это делали. Так что нельзя говорить обо всех, кто оказался в оккупированной зоне, одними и теми же словами, давать всем негативную оценку, как это делали при Сталине. Речь идет об очень разных людях, среди которых были праведники и были злодеи. И разобраться в том, кто и кем был, — это одна из задач беспристрастного описания истории.
— В июне в своем слове в Сретенском монастыре Святейший Патриарх Кирилл назвал Великую Отечественную войну карой народу за богоотступничество. Но есть мнение, что после победы коммунистический режим настолько окреп, что духовная ситуация в обществе стала еще хуже, чем до войны. Получается, что наказание было, а вразумления не случилось?
— Я не думаю, что после войны так уж окрепла именно коммунистическая составляющая тогдашнего режима. Да, страна стала более сильной. Распространила свое влияние на многие окрестные страны. Но климат в обществе стал более здоровым. Навсегда ушли в прошлое бредни о мировой революции как центральном элементе государственной политики. Заметно ослабли политические репрессии. Почти прекратились репрессии против Церкви. Восторжествовала вовсе не та система, которая сложилась после октября 1917-го года. Я не думаю, что война укрепила коммунизм. Она укрепила страну. В ходе войны были оставлены многие пути, которые вели нас в тупик мировой большевистской революции.
Публикуется с сокращениями.
Сергей Волобуев
|
