 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№3 (72) март |
|
|
«Это действительно соборное творчество»
С 1 апреля 2010 года во всех школах Калининградской области был введен новый курс «Основы религиозных культур и светской этики». Надо сказать, что пока это эксперимент. В нем участвуют 19 российских регионов, в том числе и Калининградская область. Комплексный учебный курс «Основы религиозных культур и светской этики» состоит из нескольких модулей. Автором одного из них — «Основы православной культуры» — является наш сегодняшний гость, православный философ, профессор Московской духовной академии протодиакон Андрей Кураев.
 — Отец Андрей, Ваш учебник рекомендован для преподавания ОПК как основной. А с другими, не основными, вы знакомы?
— Все учебники по этим предметам являются основными и единственными. Пока мы работали в рамках эксперимента, мы нарушали одно из правил педагогики, а именно: у учителя должен быть выбор, по какому учебному пособию он будет работать в своем классе. Но пока мы только копим культурный опыт разговоров в светской школе, государственной школе на эти сюжеты, поэтому Министерство образования допускает лишь один учебник по каждому предмету.
— А раньше выпускались такие учебники, может быть для факультативных курсов?
— Да, конечно, в рамках регионального компонента, школьного, факультативного разные опыты были, но то, что предстоит нам, несколько необычно. Здесь не будет выбора — на урок или на футбол. Это будут обязательные занятия, которые будут вести обычные школьные преподаватели. Предыдущие занятия вели скорее учителя-энтузиасты. 4-й класс, начальная школа, одна Марья Ивановна на все случаи жизни, поэтому ей же и придется вести эти шесть модулей, если на всех них поступит заказ от родителей детишек ее класса. Вот в этом и есть методическая необычность этого предмета — то, что в светской школе, светские педагоги, не проходившие никакой переподготовки и епархиального лицензирования, будут, опять же, светским детишкам рассказывать о религиозной культуре.
— Роль учителя ОПК в достижении тех благих целей, о которых мы будем сегодня говорить, велика. Сегодня Вы встретились с калининградскими учителями, которые будут преподавать этот предмет в школе. Каковы Ваши впечатления и достаточен ли их уровень?
— Уровень, естественно, недостаточен, а у кого он достаточен? У нас в Росси так принято: когда встает какая-то серьезная задача, мы должны подрасти для ее решения. Поэтому первое, что происходит с нормальным учителем, — возникает чувство растерянности и страха на пороге этого эксперимента, в который его приглашают. Это здравая человеческая профессиональная реакция, потому что это настолько ново, а у некоторых даже мыслей о Православии не было, не то чтобы говорить об этом с детишками в школе. Отсюда растерянность. Сроки, опять же: все наскоро, быстро. Но растерянность может быть парализующей, а может быть творческой — это такая растерянность, в результате которой руки тянутся к клавиатуре компьютера и педагог начинает искать информацию по Интернету: что об этом можно сказать, как найти «собратьев по несчастью», поделиться опытом. В нашу эпоху Интернета умерла старая поговорка: «Один в поле не воин». В мире Интернета и один в поле воин. То, что нашел один человек, один педагог, может быть доступно для тысяч людей. Поэтому, коллеги, объединяйтесь, создавайте форумы, сообщества.
— Вы каким-то образом сотрудничаете, например, с Региональным институтом образования?
— Да, и руководство этого института, ведущие его специалисты были на этой встрече.
— Что Ваш учебник представляет собой по форме?
— Объем определило издательство «Просвещение». Я никак не могу найти этому рационального объяснения, то есть нам поставили ограничение: урок должен занимать две страницы, 2 700 знаков. Это для 4-го и 5-го классов. Я считаю, что надо было написать учебники для 4-го и для 5-го классов раздельно. Не может быть у начальной школы и средних классов одного учебника, но их объединили, выделив так мало на каждый урок; поэтому очень мало удалось сказать, мало материала, мало иллюстраций, мало стихотворного материала, мало каких-то жизненных иллюстраций. Поэтому учебники получились не очень живые.
— Но Вы же каким-то образом могли сделать его живым?
| Иногда количество критики приводило в отчаяние и хотелось все бросить |
— Как говорил физик Нильс Бор: «Если ты, физик, не можешь объяснить уборщице в твоей лаборатории, чем ты тут занимаешься, значит, ты сам этого не понимаешь». Поэтому можно было бы бороться за увеличение часов, но, в конце концов, если я люблю Православие, если я его понимаю, я должен уметь на любом пространстве времени объяснить что-то важное. И в капле должен чувствоваться вкус моря.
— У Вас раньше не было практики преподавания в школе, тем более практики написания школьных учебников. Как же Вы тогда решились?
— У нас в Церкви есть понятие «за послушание». То, что я не работал в школе и не писал учеников, мне помогло, потому что в результате я впал в то самое состояние творческой растерянности. Поэтому, когда я говорю учителям: «Не бойтесь!», я исхожу из собственного опыта. У меня не было никакого педагогического «андеграунда», я был готов прислушиваться к советам, и начиная с мая я начал выкладывать в Интернет заготовки учебника. И люди присылали критические отзывы. Иногда количество критики приводило в отчаяние и хотелось все бросить, поэтому я благодарен и тем, кто поддерживал меня, — они не давали опустить руки. Это действительно соборное творчество.
Очень много было интересных историй — например, два дня назад получил письмо от учительницы из Австралии, в котором она говорила, что использует мой учебник на своих уроках. Одна учительница читала мой учебник глазами «мальчишки-хулигана», то есть искала, к чему можно прицепиться в тексте. Необходимо смотреть, чтобы учебник давал минимум возможностей для таких мальчишек.
Этот учебник несколько раз прочитывал и правил Патриарх Кирилл. Меня поразила степень его ответственности, то есть то, насколько он погружается и отображает две вещи: 1) многомерность, так как он Патриарх глобальной Церкви и работает, как истребитель последнего поколения или суперкомпьютер, 2) умение отрешиться от всего и включение в глубокое продумывание данной ситуации.
Так что книга создавалась очень необычно, создателей было очень много.
— То, что книга будет не столько для детей, сколько для родителей, сразу было понятно?
— С самого начала я понимал, что у нас очень странная страна и эта книга станет первой для большинства педагогов и родителей. То есть задачей было не подставить учебник под критику не только придирчивого мальчика, но и неверующего взрослого. По этой причине надо было тщательно выбирать материал. Я решил, что там, где возможно, нужно вставлять доводы и аргументы. Чтобы было внутреннее согласие с материалом у педагога и чтоб было меньше дискуссий в доме у ученика.
— На что будут больше ориентироваться родители — на учебник или на учителя?
— Они будут учитывать множество факторов: что ближе их семье — личность педагога, качество учебника. Пока выбор делали вслепую, но я надеюсь, что Минобразования даст родителям законное право на «Юрьев день» — возможность, чтобы они имели право на перевыборы.
— 4-й — 5-й класс — не рановато ли для такого курса?
— Я тоже сомневался на этот счет. С одной стороны, поздно: может, в 1-м классе говорить на эти темы лучше? С другой стороны, может, и в старших классах этот предмет более уместен. Я писал учебник для этих классов и тоже полюбил этот возраст — он своеобразный. С одной стороны, они уже достаточно большие, чтобы сознательно, умно вести дискуссию. С другой — у них еще есть детский блеск в глазах и детская чистота. Поэтому это хороший возраст, можно и нужно с ними говорить на эти сюжеты.
| Человеческая культура — это мир человеческих мотивов и ценностей |
— А какова преемственность между курсами?
— Преемственность должна осуществляться через другие предметы. Курс не должен быть подобен гетто. Мы должны стать подспорьем для других предметов, и другие предметы должны отсылать к нам, ведь, например, литература, история дают столько поводов для этого.
Если это в одной школе, то можно, чтобы пульсация была одну четверть в году, чтобы не перенасытить — пусть лучше ребята ждут этих разговоров. Пусть они три четверти копят вопросы, а два месяца в году обсуждают их и получают ответы.
— Почему «Основы религиозной культуры и светской этики», а не «Основы религиозной и светской этики»?
— Выяснилось что у людей из Министерства образования свое понимание слова «культура», совершенно ненаучное. В их понимании это эстетика, это искусство.
Но с точки зрения культурологии, культура — это все то, что делает человек. Это все действия человека, которые нельзя объяснить с точки зрения его анатомии и физиологии. Это не означает, что все эти действия добрые. Свиньи не свинячат — свинячит только человек. Человеческая культура — это мир человеческих мотивов и ценностей. Поэтому я убежден, что разговор о религиозной культуре — это разговор о религиозной этике: добро, зло, ценностные ориентиры, надежда.
Но если предположить, что культура — это искусство (а многие наши кураторы полагали, что именно о ней пойдет речь), предполагалось, что попы пусть говорят о картинках, а учить жизни детей будет нерелигиозная этика. То есть был вариант назвать курс просто «Основы религиозной культуры и этики». Но в этом случает получается, что религия вне этики — это неправильно. Поэтому этика светская; но учителя, которые писали этот учебник, попробовали с профессорами написать курс философской этики — и это опять ошибка Минобразования. Если бы мне заказали учебник по светской этике, я был бы счастлив: у меня нет начальства, так как там нет Патриарха, там нет Священного писания, нет догматов, нет канонов, нет имен, без которых нельзя раскрыть мир религии. То есть огромное пространство, огромное количество детской литературы — бери оттуда материалы и делай разговор в классе. Вместо этого начинается тягомотина про Аристотеля и Канта. Я думаю, что когда эти учебники дойдут до детей, то родители, выбравшие этот курс, поймут какую ошибку они совершили.
— Что бы Вы пожелали учителям?
— Я надеюсь, что в результате нашего эксперимента лучше станут не столько дети — они и так хорошие, — сколько сами педагоги, то есть российская интеллигенция, потому что, когда они начнут вести курс основ Православия, я убежден, они найдут новое в себе самих. На это я надеюсь. У Виктора Цоя есть замечательная строчка: «Да кто же знал, что он провод, пока не пустили ток». И я убежден, что, когда сейчас ток пойдет, многие преподаватели поймут, что их внутренний мир богаче, чем они сами о себе думали.
Евгения Романова
|
