ГАЗЕТА "СПАС"   <Все> Январь Февраль Март Апрель Май Июнь Июль Август Сентябрь Октябрь Ноябрь Декабрь   2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019 2020     №5 (74) май

ЦЕРКОВЬ И ОБЩЕСТВО 

Педагогика: стремление к соборности

— Я считаю, что на сегодняшний день образование не только в России, но и во всем мире находится в глубоком кризисе. По разным причинам, не будем их сейчас раскрывать. А соборность, формирование соборного сознания в процессе обучения, на мой взгляд, как раз и есть один из путей преодоления этого кризиса. Хотя бы в условиях России. Литература в школе — это предмет, формирующий человека. Поэтому формирование соборного сознания на уроках можно рассматривать в качестве способа развития и совершенствования всех сущностных человеческих сил школьника.

Когда, приступив к работе над монографией, я стал изучать труды богословов, в частности митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна, протоиереев Василия Зеньковского, Евгения Шестуна и других, а также философов Николая Бердяева, Ивана Ильина, Семена Франка, я увидел, что очень полно, если не сказать досконально, исследованы религиозный, философский, социальный аспекты принципа соборности, а вот педагогический аспект этой важнейшей стороны воспитания духовной жизни человека практически не затронут.

— Ну, это слишком громко сказано. Тема настолько обширна, что одним исследованием ее полностью не охватишь. Но все же в монографии я решился обобщить результаты исследований, которые проводил в течение семи лет, с 2001 по 2007 годы. И свои выводы, обобщенные в данной работе, я представил на суд педагогического сообщества.

— Не совсем так. Все-таки я преподаватель русской литературы, а не православной культуры. И меня интересовал прежде всего процесс формирования у учащегося определенного вида сознания — в данном случае соборного, а не сама соборность как таковая, хотя это тоже очень интересно.

— Философский взгляд на сущность человеческого сознания охватывает более трех тысячелетий — от Платона до Лосева и других современных мыслителей.

— Прежде всего, необходимо отметить, что сознание (часто отождествлявшееся с мышлением, разумом) перестало оцениваться как наиболее важное определение человека. Приоритет многими философами отдавался бессознательному. Общим же для всех подходов к проблеме сознания является признание того, что наличие самосознания позволяет характеризовать человека как существо, способное возвыситься над своей биологической природой. Таким образом, сознание (и самосознание) везде признается точкой прикосновения к бесконечному как абсолюту.

Сущность сознания не может быть прояснена без сопоставления с другими модусами, то есть состояниями психики, различающимися по ясности отношения между человеком и миром. Первый — бессознательное, когда «Я» само себя и, соответственно, мир не знает. Второй — сумеречное сознание, лишенное ясности и отчетливости, когда «Я» четко не противопоставляет себя воспринимаемым им предметам. В повседневной жизни, в сравнительно простых ситуациях сумеречное сознание играет огромную роль, спасая человеческую психику от перегрузок. Третье состояние — ясное, выбирающее, рефлексирующее сознание. Свое высшее выражение субъективность и находит таком уровне самосознания, который позволяет человеку сделать свой внутренний мир предметом осмысления, понимания, а главное, практического преобразования.

Таким образом, ясное сознание — это особое состояние души, которое не является единственным для человеческого «Я». Особенность ясного сознания и его значение состоит в том, что благодаря ему человек существует для самого себя, и, значит, мир существует для него. Сознание как особый способ бытия проявляет себя в том, что бессознательное, сумеречное сознание, ясное сознание взаимосвязаны и являются допустимыми состояниями психики любого человека, в том числе и школьника.

— Но сначала надо дать определение, что такое соборность вообще. Соборности посвящено огромное количество исследований. Обратившись к «Краткому философскому словарю», прочитаем: «Соборность — понятие русской религиозной философии, русскоязычный аналог христианского термина katholikos (греч. — единый, всецелый, универсальный). Принцип соборности имеет три аспекта: религиозный, философский, социальный».

По мнению некоторых исследователей, славянское слово «соборный» было бы хорошим переводом греческого слова «синодикос», поскольку «собор» по-гречески — «синод» (буквально «со-путие», то есть «идущие вместе»). А вот слово «кафоликос» надо бы перевести как-то иначе.

— Он заключается в том, что Православная Христова Церковь есть тело Христово, духовный организм, у которого Глава — Христос. Она имеет единый дух, единую общую веру, единое и общее, соборное, кафолическое сознание, руководимое Духом Святым, но утверждающееся в своих суждениях на конкретных, определенных основаниях Священного Писания и Священного Предания. Это кафолическое сознание всегда присуще Церкви, но более определенным образом оно было выражено на Вселенских и Поместных Соборах Церкви. Таким образом, единство и целостность Церкви строятся сверху — Единый Бог дарует Себя и Свое единство людям.

Соборное вероучительное сознание Церкви выражается также в православном богослужении, в молитве. Это, как писал в своем труде «Русская симфония» митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн, «когда каждый молится и просит за всех, как за себя». Согласно Пространному Православному Катехизису, Церковь называется соборною, потому что она не ограничивается никаким местом, ни временем, ни народом, но заключает в себе истинно верующих всех мест, времен и народов. По выразительной характеристике Сергия Булгакова, «соборность — душа Православия».

В основе христианского учения о человеке — идея об образе Божьем в человеке. Сознание человека при таком понимании иноприродно тварному бытию как таковому. По Зеньковскому, «оно не есть продукт природы, его никак нельзя вывести "снизу", в порядке генетической эволюции психики; самосознание не рождается из недр сознания, из недр жизни, а приходит откуда-то "сверху", то есть от Бога». Человек оказывается одновременно сопринадлежен и миру тварному, и миру Абсолютному, и в этом есть глубочайшее противоречие нашего существования — но в этом и источник нашего неистребимого стремления к идеалу.

Соборность и есть воплощение идеи Богочеловечества, поскольку в ней преодолевается потеря индивидуальности, свойственная служению Богу в Средневековье, но в ней преодолевается и богоотступничество гуманизма, обрекающее человека быть во власти природной необходимости. Соборность — это служение людям, это общность, где Высшее и является «гарантом» взаимосвязи между людьми. По одному образу аввы Дорофея (где Бог изображается как центр круга, на периферии которого люди движутся по радиусу к центру так, что чем ближе мы к центру, тем каждый по радиусу ближе к другим людям), истинная (то есть в Боге) духовная жизнь есть торжество соборности.

Заметим, что любая попытка сблизиться с людьми другим способом приводит к ситуации, когда, сближаясь с одним человеком, мы отдаляемся от других. Поэтому соборность и есть наилучший способ соединения индивидуального и социального. Не случайно именно в Церкви соборность и получает свое полное воплощение. Зеньковский называет ее благодатной.

В качестве основных в уже упомянутой мною книге «Русская симфония» митрополит Иоанн отметил следующие: «а) Единство религиозно-нравственного начала, положенного в основание державного строительства, государственной идеологии, общественного устройства, семейного быта и личного поведения граждан… б) Единство государственной власти — надклассовой, надсословной, ограниченной в своем повелевающем действии лишь верностью народным святыням, соответствием общественным идеалам… в) Единство духовной власти. г) Симфония властей — государственной и церковной, духовной и светской. Под этим разумеется их совместное служение на поприще общественного развития, понимаемое, по слову Священного Писания, как Божие тягло. Такое сочетание — залог справедливости общественного устройства».

Алексей Хомяков и славянофилы считали, что католический и протестантский Запад отрекся от соборности. В России же она сохранилась не только в строе духовной жизни, но и в устройстве общества. Община, с их точки зрения, оказалась тем социальным институтом, который прошел испытания на протяжении многих веков и открывает путь к соборному обществу. И сегодня некоторые исследователи как раз упрекают славянофилов за то, что богословский термин они перевели на язык этнографии и социологии, отождествив соборность и общинность. А между тем общинность — это хотя и добровольное единение людей, но все же так или иначе, в той или иной мере означающее ограничение собственно личных человеческих качеств и устремлений, подчинение личности определенным общим интересам и целям. Соборность рождается только при совершенно свободном, ничем не связанном и не ограниченном самораскрытии личности перед высшим началом, которое данной общностью людей в качестве основополагающего не вырабатывалось и не может быть навязано ни при каких условиях.

— Философский аспект принципа соборности представлен в работах того же Василия Зеньковского, а также Алексея Хомякова, Николая Бердяева, Ивана Ильина, Владимира Соловьева, Николая Лосского, Семена Франка, Павла Флоренского, Сергея Трубецкого и других.

Размышляя о русской философии, Зеньковский писал: «Русская мысль всегда (и навсегда) осталась связанной со своей религиозной стихией, религиозной почвой; здесь был и остается главный корень своеобразия, но и разных осложнений в русской философской мысли». Подтверждением правоты этих слов служит история осмысления понятия соборности. Ввел его в философию Хомяков. Заслугу Церкви он видел прежде всего в том, что ей удалось открыть тайну подлинного единства: «Единство истинное, внутреннее, плод и проявление свободы; единство, которому основанием служит не научный рационализм и не произвольная условность учреждения, а нравственный закон взаимной любви и молитвы; единство, в котором, при всем различии в степени иерархических полномочий на совершение таинств, никто не порабощается, но все равно призываются быть участниками и сотрудниками в общем деле; словом, единство по благодати Божьей, а не по человеческому установлению — таково единство Церкви».

Таким образом, принцип соборности означает сочетание единства и свободы многих лиц на основе их общей любви к Богу и всем абсолютным ценностям. Соборное устройство Церкви дает пример выстраивания взаимоотношений индивида и общности, части и целого в органическом единстве целостности и различенности, свободы и авторитета, равенства и иерархии.

— Я недаром так подробно остановился на этих аспектах, потому что понимание этого и составляет суть соборного сознания, с чего началась наша беседа.

Чтобы проникнуть в его сущность, необходимо различать понятия «духовность» и «сознание». Духовная жизнь личности — это поиск высших ценностей, деятельность, ориентированная на них. Духовность — это родовой признак человека, что не означает присутствия этого признака у каждого человека. Сознание и дух — разные ипостаси человеческого бытия. Духовная жизнь — это не всеобщее, а специальное, частное проявление сознания. Это поиск человеческого в человеке. Важен не столько результат, сколько процесс, так как он обладает самоценностью: в нем человек самосозидается не как природное существо, а как сверхприродное, духовное, метафизическое.

Подведем итог всему вышесказанному: принцип соборности вообще и соборного сознания в частности есть понимание того, что отдельная жизнь как таковая имеет свои особенности, которые не должны исчезнуть; целое перестанет существовать, если пропадут особенности отдельных индивидов, из которых оно складывается.

— Он нашел успешное воплощение в авторской модели (И.Ф. Гончаров, Л.Н. Погодина), названной «Русская школа». В ней «соборность в обучении означает единение множества "Я" вокруг общего дела при сохранении индивидуального и коллективного». Тем не менее, педагогический аспект принципа соборности требует дальнейшего осмысления.

Школа всегда ориентировалась и опиралась на три рода ценностей: уважение к культурному наследию, ценности социальной интеграции, ценности индивидуального развития. Особенность современных систем обучения и воспитания заключается в стремлении гармонично соединить все эти ценности, преодолеть крайности индивидуализма и коллективизма. Но тогда принцип соборности для нашей школы незаменим.

Но практическое применение принципа соборности требует пересмотра укоренившегося взгляда на образование. Евгений Ямбург пишет: «Для вдумчивого педагога давно очевидно: одновременно с кризисом автономной морали и крахом атеистического гуманизма кончилась эра безрелигиозного воспитания. Стыдливое умолчание этой реальности связано с европейской гуманистической традицией светского образования, принципом "свободы совести" и техникой безопасности государства в поликонфессиональной стране, опасающейся обострить, наряду с этническими, конфликты межконфессиональные. Однако внешние соображения "честного прагматизма" лишь уводят в сторону от признания принципиальной невозможности воспитывать завершенную, полноценную личность без выстраивания иерархии ценностей, своего рода духовной вертикали, без признания абсолюта, что в нашей культуре от века именуется Богом». Позиция известного педагога замечательна тем, что он указывает на недостижимость гармонии упомянутых нами базовых ценностей образования без соотнесенности с неким третьим, притом понятым в качестве высшего, порождающего и правящего начала как индивида, так и общности. Таков, на наш взгляд, педагогический аспект принципа соборности.

— Деятельность учителя в современной школе многогранна, и вся она может быть направлена на формирование соборного сознания учащихся. И все же урок — основная форма организации обучения, поэтому именно его мы рассматриваем как основное средство формирования соборного сознания. Урок, как и любая целостная система, представляет собой некоторую совокупность взаимосодействующих друг другу элементов, спроектированных для достижения определенной цели. Познать же сущность целостной системы возможно, только применив системный подход — особую познавательную технологию, охватывающую весь спектр проблем, а не его отдельные небольшие части.

Преподавание любого школьного предмета может способствовать формированию соборного сознания, но особенно успешно это можно осуществить при преподавании гуманитарных дисциплин. Сегодня, например, уже созданы учебные пособия по истории России, в которых авторы стремятся показать культурно-исторические и духовно-нравственные основы русской культуры, обратить внимание на то, что в основе современной русской культуры лежит христианское миропонимание. Но особую роль среди других школьных предметов призвана играть литература.

Совсем недавно такое утверждение не требовало доказательств: отечественную культуру XIX и XX веков нередко называют литературоцентричной. Но сегодня распространенным стало мнение, что никогда уже книга не будет событием общенародным, под вопросом оказывается сам тип литературы как сакральной, всеобщей ценности. А педагогам ясно, что сегодня решается судьба литературы как учебного предмета в школе, а во многом и школьного гуманитарного образования. Причину этого хорошо объяснил Виктор Чертов: «Ни для кого не секрет, что в наши дни совершенно очевидно несовпадение нравственных уроков отечественной классики и сегодняшних размытых, искаженных представлений о духовности, патриотизме, этике». В эпоху постмодернизма вся культура, связанная с книгой, оказалась отодвинутой на задворки — не писатель, а телевидение является подлинным «властителем дум» миллионов людей.

— Приведу пример из собственного педагогического опыта. При изучении «Войны и мира» в 10-м классе именно основная цель подсказала выбор эпизода для обсуждения. Покидая Москву перед вступлением в нее французов, Ростовы старались вывезти как можно больше вещей, поскольку от этого во многом зависело будущее их и без того изрядно промотавшейся семьи. Особенно будущее детей. Но Наташа вопреки желанию матери сумела добиться того, что подводы были отданы под раненых. Величие поступка «шестнадцатилетней графинечки» заключается в том, что она не только сама сумела достигнуть высшего уровня соборного сознания, но и помогла преодолеть недостатки группоцентричного сознания родителей. Красота ее души особенно ясно видна при сопоставлении с эгоцентризмом Берга, пытавшегося воспользоваться людским несчастьем и по дешевке приобрести приглянувшуюся ему мебель. Урок так и назывался: «Россия и шифоньерочка». Причем это умышленно было написано на одном уровне. Такое расположение слов уже вызывало удивление.

Исследуя текст толстовского романа, ученики рассуждали о поведении героев произведения. А в самом конце урока им было предложено переписать название урока так, как они считают нужным. Вызвавшаяся проделать это ученица сразу перенесла слово «шифоньерочка» вниз. Но другие учащиеся ее поправили: «Еще ниже. А "Россия" напиши еще выше». Это и был самый важный результат урока, так как основная цель — формирование соборного сознания — может быть достигнута лишь тогда, когда будет решена задача по восстановлению в сознании ребят четкой иерархии ценностей, при которой базовые потребности составили бы основание пирамиды, но никак не ее вершину.

Дмитрий Осипов