 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№9 (78) сентябрь |
|
|
Христос в больничной палате
До того, как это случилось в нашей семье, мы считали, что лейкоз — болезнь неизлечимая, убивающая быстро и мучительно. Все со школьных времен помнили историю японской девочки, так и не успевшей сделать тысячу бумажных журавликов, — врач обещал, что тогда она поправится... Тем не менее, в наши дни лейкоз излечим. Конечно, не всегда и с переменным успехом. Но у нас есть реальная надежда.
 Пролог
Лейкоз — клональное злокачественное (неопластическое) заболевание кроветворной системы. К лейкозам относится обширная группа таких заболеваний, различных по своей этиологии. При лейкозах злокачественный клон происходит из незрелых гемопоэтических клеток костного мозга. В быту распространено неправильное название «рак крови» (Википедия).
Диагноз
Мы, родители, узнаем об этом в кабинете заведующего отделением детской гематологии. Наш ребенок лег сюда на обследование два или три дня назад…
— У вашего сына (вашей дочки) — лейкоз.
Сознание далеко не сразу вмещает в себя весь ужас услышанного. Сначала просто, почти равнодушно, впитываем информацию: лейкоз… он же — лейкемия, он же — рак крови… лечение продлится 8—9 месяцев… маму положат тоже… жесткая полихимиотерапия… курс облучения… результаты сопоставимы с европейскими… 75 процентов выживания…
Так проблема теодицеи, бывшая для тебя в лучшем случае темой отвлеченных богословских бесед, оказывается фактом биографии — твоей и твоего ребенка.
«За что? Почему? Для чего?»
Вопрос «за что?» не дает покоя, рвется наружу. Неужели это — наказание? Да разве же мы заслужили такое? Почему — именно мой ребенок?.. Но в минуту затишья сердце вдруг подсказывает верный ответ. И он невесел: за что — есть всегда. Грехи черным шлейфом облепили и нас, и даже наших малышей. Кладем руку на сердце и осознаем: если бы за каждый наш грех Господь воздавал по справедливости, нас ждало бы нечто гораздо худшее, несравненно более ужасное. Но Бог вновь и вновь прощает нас, склоняющихся перед Ним в раскаянии. Значит, болезнь ребенка не есть непосредственное наказание за наши грехи? «Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех живущих в Иерусалиме?..»
Тогда на смену первому приходит вопрос: почему? Как так вышло, откуда она берется, эта болезнь?.. Ответ — тоже не в отвлеченном морализаторстве, он прост и примитивен. Откуда? Из чернобыльских изотопов, разлетевшихся по Украине, когда наши дети еще не были зачаты. Из воды, которую мы пьем вместе со всем, что в нее слито. Из выхлопных газов, асбестовых стройматериалов, озоновых дыр… Все вместе мы успешно разрушаем мир, называя это прогрессом — и платим за этот прогресс здоровьем и жизнями собственных детей. Грехи друг друга ударяют по нам, разрушая и убивая.
Но этого ответа нам мало. Да, мы поняли причины, но что же Господь не укрыл мое чадо от этого кошмара? Ведь Он — Всемогущий, что же Ему стоило?!..
Так мы мучительно дозреваем до третьего вопроса: для чего? Задать его гораздо страшнее, чем первые два. Но лишь он пробивает тупик детского страдания и наполняет его не постижимым до конца, но реальным смыслом. У нашей жизни вновь появляется цель. Пусть нам не постигнуть того, как и почему приходит в мир страдание и боль. Но мы знаем: Господь разделил их с нами, более того — Своей крестной жертвой придал им глубочайший смысл. Нет спасения вне Креста. И когда он вручен нам, главное не упасть под его тяжестью или не свернуть в сторону, под уклон, где идти полегче…
Путь чудовищен. И мысль, которая вдруг вспыхивает в голове, кажется столь страшной, неправильной, даже постыдной, что мы упрямо гоним ее прочь. Но она возвращается снова и снова: «Если это не наказание, то что же это? Неужели… — дар?»
| Грехи друг друга ударяют по нам, разрушая и убивая |
…Наверное, ни я, ни жена так и не решились бы произнести это вслух (хотя, как оказалось, думали об этом оба) — если бы то же самое не сказал нам наш восьмилетний сын, облысевший и измученный после первого двухмесячного курса химиотерапии.
Так Господь открывается нам в бездне и мраке. И мы уже не жалеем, что оказались здесь. Закусываем губы — и идем вперед. Нам еще так далеко до выздоровления… Главное — идти. Потому что Бог и есть путь.
Честность — залог доверия
В стране, столь долго бывшей нашей Родиной, сделавшей безбожие своим идолом, сформировались уродливые, карикатурные принципы безбожной гуманности. Человеку, чья жизнь в опасности, не сообщают об этом, а напротив, тщательнейшим образом скрывают его болезнь! Казалось бы, порочность такой лжи очевидна: она не дает шанса мобилизовать силы на выздоровление (вспомним рак 4-й степени, который еще в 60-е годы сумел силой воли победить А. Солженицын). Да и смерть — это такое событие в жизни, к которому надо успеть приготовиться…
Однако — как рассказать о тяжелой онкологической болезни ребенку? Невероятно сурова эта правда… Но без нее не обойтись.
Не раз мы наблюдали в отделении такую сцену. Родители категорически отказываются сообщить ребенку его истинное заболевание. Так что же, их чадо пребывает в счастливом неведении? Вовсе нет. Из обрывков разговоров взрослых, из того, чем больны дети рядом с ними, маленькие пациенты быстро понимают, чем на самом деле больны они сами. И срабатывает железная логика: «Другие знают, что у них рак, и не горюют, потому что их вылечат. А от меня скрывают мою болезнь, — значит, мне хуже всех, меня нельзя вылечить. Я скоро умру». Такой ребенок прекращает бороться и впадает в депрессию. И хорошо, если родители соглашаются с уговорами врачей и решаются на серьезный и правдивый разговор с сыном или дочкой. На следующий же день ребенка не узнать. Он радуется жизни и полон решимости за нее бороться.
Вам кажется это парадоксом? Что вы, ничуть. Наша честность — залог доверия между нами, взрослыми, и ребенком, доверия вплоть до последней черты. Это залог любви. Во лжи, пусть порождаемой из самых прекрасных побуждений, никогда не прорастет ни надежда, ни вера. Ведь Бог, Которому мы верим, есть Истина.
Жить вместе с ними…
| Здесь — слишком хорошо чувствуешь Его присутствие |
Бог виднее отсюда. Нам было проще не замечать Его в мешанине повседневных дел. Здесь — слишком хорошо чувствуешь Его присутствие. Не на небесном троне — на Кресте…
У каждой семьи, ребенка, мамы свой срок для этой встречи. Торопить в наших условиях — безнадежно. Попытки «порассказывать» о Христе словно уходят в вату. Не воспринимаются от тех, кто пришел оттуда, из внешнего мира, от благополучных и здоровых.
Кто-то сказал: «Я не имею права проповедовать тем, о ком проявляю заботу… Получается, что я торгую верой: оказываю больному помощь, и он чувствует себя обязанным помолиться, как я того хочу… Поэтому, пока меня не спросят о Христе, я молчу о Нем. Я просто изо всех сил стараюсь, чтобы через меня хоть немного светил другим Его свет».
В самом деле, почему мы всегда стремимся начать рассказывать о Боге?.. Сказано ведь: «Не многие делайтесь учителями» (Иак 3:1). И еще сказано: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф 5:16).
Основная проповедь нашим больным детям — это не читать с ними Библию и не заучивать заповеди. Это — жить вместе с ними, деля боль, приходя на помощь, вместе радуясь победам. Бескорыстно быть рядом. Как рядом — Бог, сказавший о Себе, что Он есть Жизнь.
Рассказать о надежде…
Но бывают ситуации, когда врачи помочь уже не могут. Умирание… Как вести себя с детьми в этом состоянии, как говорить с ними?.. Страшно это — находиться рядом. Но оставить их умирать в одиночестве — немыслимо подло. Как сказать им о нашей надежде, напомнить о Божьем Свете, чтобы это не прозвучало фальшиво?.. Разве их состояние — это не полное отчаяние от того, что так рано приходится прекращать жить?
Я спросил об этом священника, отца Владимира, которому не раз приходилось беседовать с детьми, уходящими из жизни. Как воспринимают они свой уход, насколько осознают, что им предстоит предстать перед Богом?
Евгений Новицкий
|
