 |
|
ГАЗЕТА "СПАС" |
|
| |
|
|
№10 (79) октябрь |
|
|
Христос в больничной палате
До того, как это случилось в нашей семье, мы считали, что лейкоз — болезнь неизлечимая, убивающая быстро и мучительно. Все со школьных времен помнили историю японской девочки, так и не успевшей сделать тысячу бумажных журавликов, — врач обещал, что тогда она поправится... Тем не менее в наши дни лейкоз излечим. Конечно, не всегда и с переменным успехом. Но у нас есть реальная надежда.
(Окончание. Начало в № 9 (78) сентябрь 2010 г.)
 Основная проповедь нашим детям — это жить вместе с ними, деля боль, приходя на помощь, вместе радуясь победам. Бескорыстно быть рядом. Как рядом — Бог, сказавший о Себе, что Он есть Жизнь.
Как вести себя с детьми, как говорить с ними?..
Но бывают ситуации, когда врачи помочь уже не могут. Умирание… Как вести себя с детьми в этом состоянии, как говорить с ними?.. Страшно это — находиться рядом. Но оставить их умирать в одиночестве — немыслимо подло. Как сказать им о нашей надежде, напомнить о Божьем Свете, чтобы это не прозвучало фальшиво?.. Разве их состояние — это не полное отчаяние от того, что так рано приходится прекращать жить?
Я спросил об этом священника отца Владимира, которому не раз приходилось беседовать с детьми, уходящими из жизни. Как воспринимают они свой уход, насколько осознают, что им предстоит предстать перед Богом?
— Вы знаете, — чуть растерянно говорит о. Владимир, — дети совсем иначе чувствуют смерть, много лучше нас, взрослых, ощущают, что это — переход в другой мир. Они по-детски считают — и правильно считают! — что это не очень страшно. Им скорее не хочется, жалко расставаться с родителями, друзьями, но ужаса перед уходом у них нет.
Сашке было 4 года. Болезнь зашла слишком далеко, чтобы ему можно было помочь. В последние дни родители забрали мальчика из больницы — в родные стены. Приехав домой, Саша вдруг попросил: «А пойдем завтра в церковь?» Это при том, что его родители были православными скорее по традиции, чем по убеждениям, и в храме с детьми бывали нечасто.
В день смерти, утром, у Сашки болели ноги, он плакал. Потом успокоился, встал с кровати и спокойно попрощался со всеми: «Я пойду, вы же знаете…» Снова лег — и тихо ушел…
Сережа в свои 13 лет тоже все прекрасно понимал… Врачи смогли продлить ему жизнь на один год, и это был год, полный тяжелых страданий. Может, ни к чему было их продлевать? Но видели бы вы, какое желание жить светилось у него в глазах! Потом в них стало собираться все больше и больше тоски. Но всякий раз, когда кто-то заходил в палату, он благодарил взглядом — за то, что его не оставили, не бросили, что он не один, что за него сражаются. За день до смерти Сережа попросил, чтобы приехал священник. Беседовал с отцом Владимиром наедине. А уже покидая этот мир, последний раз придя в сознание, он пытался утешить плачущую маму — сказал ей, что у него ничего не болит…
Что можем мы дать этим детям? Дай нам Бог самим чему-то научиться от них! Они ждут, чтобы мы просто были с ними рядом. Будем готовы подать «утку» или почитать книжку, ответить на заданный вопрос, поддержать не словами о вере — а живой верой, искренней и бескорыстной любовью. Дальнейшее уже без нас совершит Тот, Кто Своим страданием открыл нам вечность. Кто Сам — ведущая в вечность Дверь.
Живая вера
Человеку «со стороны» бывает очень непросто понять: девять месяцев, проводимые в отделении, — это не выброшенное из жизни время, а полноценная жизнь. «Мамки» готовят на кухне «дополнительное питание», вечерами подолгу общаются, делают одна другой прически… Дети, «отключившись» от капельниц, рвутся в игровую комнату. Порой их активность превышает допустимую, и приходится ее сдерживать. Что там за воинственные крики в коридоре? Мальчишки-«лейкозники», заканчивающие лечение, сколотили «банду» казаков-разбойников из тех, кто только начинает терапию и кому лучше вообще в коридоре не показываться. Перепуганные мамы «новобранцев» выговаривают атаманам, не замечая парадоксальности своих слов: «Не все же такие здоровые, как вы!..»
| Сережа в свои 13 лет тоже все прекрасно понимал… |
Главная особенность жизни здесь — это время, словно растянувшееся во много раз. Время ребенка, лежащего под капельницей. Время мамы, сидящей у кровати беспокойно дремлющего сына или дочки (а все показатели крови — третий день на «нулях», и чем он живет — непонятно). В этом времени, в тишине и одиночестве, наваливающихся невыносимым грузом, вдруг начинаешь ощущать Присутствие. И, может быть впервые, обращаешься к Нему со словами молитвы.
— Сам по себе ребенок ведь ничего против Церкви и Бога не имеет, — говорит о. Владимир, — если, конечно, родители активно не препятствовали этому. Тем более ребенок, находящийся в таком состоянии. И не только больным детям нужно обращение к Господу — их родителей тоже переполняет потребность очистить душу и сердце перед Христом.
В редкой палате на тумбочке нет небольшой иконы. И если в первое время образок стоит на одном и том же месте, то после можно заметить: его положение немного меняется. Значит, брали в руки, думали, обращались, глядя на изображение, к Первообразу. И бывает, что вечером «мамки» собираются в столовой не поболтать «за жизнь», а вместе помолиться. А ребенок перед тем, как заснуть, долго смотрит на свой нательный крестик, а потом крепко зажимает его в руке.
Лишь научившись замечать эти мимолетные внешние знаки, понимаешь, насколько в стенах отделения жива Вера.
Великий дар — надежда
Повторюсь: это начало жизни в Боге старательно охраняется и детьми, и мамами, и врачами от посторонних глаз, от вмешательства внешнего мира. Скорее они готовы раскрыть свою внутреннюю жизнь нам — родителям, чьи дети уже закончили лечение и живут дома (а мы продолжаем проведывать все новых пациентов детской гематологии). Надо ли говорить, какую ответственность они, сами о том не зная, на нас этим возлагают? Только когда вопросы заданы, когда нас позвали, чтобы вместе обратиться к Богу в молитве, когда маленькие пациенты и их родители поняли, что они и есть Церковь, — лишь тогда настает время для словесной проповеди. Ведь в своем стремлении к Богу нужно не промахнуться, не пройти случайно мимо Христа.
Самое главное — не сбиться на слащавый шаблон, на сказочку или на «общие слова». Эти дети способны воспринять самое глубинное: тайну пролитой за нас Крови (они, с капельницами в исколотых венах, вообще знают о крови много больше, чем кто другой), тайну Жертвы. Тайну того, что смерти нет. Тайну того, что все в руках Божьих и не надо, ни в каких случаях нельзя падать духом.
Праздники — лучшие дни, чтобы учиться радости о Господе (разве не для того они и установлены Богом?). На Рождественские, Пасхальные представления выходят из палат все, кто хоть как-то может ходить: некоторые — вместе с капельницами, в масках (не карнавальных, а марлевых). «Лежачие» знают: к ним обязательно зайдут, поздравят, принесут подарок, напомнят: они не одни!
…Наступал год 2000-й от рождения Младенца Христа. А с телеэкранов и поздравительных открыток на нас ощеривались драконьи морды… Мы решили ответить на это в своем представлении.
Ангел уже принес пастухам Благую Весть, прозвучала знаменитая «Тихая ночь…» И вдруг в игровую комнату ворвался огромный дракон. Голова его была намалевана на большущем воздушном шарике, а бумажное туловище волочилось сзади на несколько метров. Дракон заявил права на этот год, заявил, что все здесь собравшиеся принадлежат ему, а не Младенцу:
— Люди объявили этот год моим!.. Они забыли о Младенце, они празднуют в честь Меня! Я победил!
| В тишине, под видом хлеба и вина, совершается Встреча… |
— Нет! — восклицает ангел. — Пришел час твоего поражения, не победы!
— Кто подобен мне? И кто может сразиться со мной?!..
— Они! — Ангел показывает на сидящих детей.
— Эти?.. — Дракон хохочет. — Они же маленькие! Слабые! Больные!
— Да, это они — малые и немощные, которым, силой родившегося Младенца, предстоит победить силы мира сего. Очень маленькое, очень слабое — стадо Христово. И тебе не одолеть их!
И один из малышей, сжав в руке (которая вся в синяках от внутривенных катетеров) полученный от ангела меч, поражает дракона прямо в лопающуюся голову.
…Потому что есть победа, одержав которую уже ничего не боишься. Даже страшной болезни. Ведь Христос принес в мир еще один великий дар. Это — Надежда.
Все и во всем — Христос
И вот наступает время для самого главного. Для того, чего не заменит ни одна проповедь, никакой рассказ. Время живой жизни Церкви. Ребенок приходит к личной Встрече со Христом. Евхаристия, причащение Тела и Крови Спасителя.
Священник приезжает в отделение. Все «ходячие» дети собираются в одной из палат (становящейся вдруг очень тесной), и их мамы — тоже. По одному подходят к батюшке в уголок, исповедуются. Затем священник берет в руки Чашу…
Нет больше ни врача, ни пациента, ни «мамки»… Но все и во всем — Христос.
В тишине, под видом хлеба и вина, совершается Встреча. И в ней находят наивысшее завершение и бессонные ночи врачей, и усталость мам, по очереди дежурящих у постели малыша, чьим родителям пришлось на время уехать домой, и добрые руки медсестер, с первой попытки попадающих в самые тонкие вены, и глаза 5-летней Катьки, с трудом встающей с постели, чтобы подойти и сказать только что поступившей вместе с ребенком и плачущей «мамке»: «Тетенька, не плачьте, все будет хорошо!»…
Потому что Бог, которого мы встречаем здесь, в больнице, поистине есть Любовь.
Евгений Новицкий
|
