Мы продолжаем начатый в прошлом номере разговор с руководителем епархиального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами о. Александром Ларченко.
— Отец Александр, вы уже полгода как приступили к своим обязанностям, возглавив отдел. За это время уже сложилась его структура?
— В настоящий момент у меня как у руководителя отделом есть два помощника. Это бывшие офицеры Военно-морского флота, знакомые со штабной работой. В их обязанности входит поддерживать связи с воинскими частями, знать, чем они живут, чтобы эффективно реагировать на разные ситуации. Также они составляют планы, графики работы отдела. В дальнейшем они будут помогать священникам, назначенным в те части, о которых мы говорили. Ведь любому из священников придется составлять отчеты о своей работе, писать ежемесячные, ежеквартальные, годовые планы. На первый взгляд, это не составляет особого труда, но это только так кажется. Чтобы священники не погрязли в бумаготворчестве, военный отдел будет помогать в этом деле. То есть проводить методическую работу.
— С момента вашего вступления в должность уже были какие-то встречи в воинских подразделениях, которые еще больше помогли вам осмыслить деятельность отдела? Может быть, изменилось видение работы в том или ином направлении?
— Не то чтобы изменилось, а многократно укрепилось мое уважительное отношение к нашей армии. Я просто воочию увидел, с какими трудностями они сталкиваются, в каких непростых условиях выполняют долг перед Отечеством. Каждая встреча, что удалось провести за это время, была по-своему интересна. Всегда видишь желание дальнейшего сотрудничества. На сегодняшний момент есть несколько частей, где уже начато строительство православных храмов или часовен. И я думаю, все эти начинания будут осуществлены.
— Недавно в автобате открылся храм во имя Александра Невского. Он построен рядом с мемориалом воинам, погибшим при штурме Кенигсберга.
— Это хороший пример, когда священники на своем приходе проводят такую работу. Здесь главная заслуга настоятеля храма Покрова Пресвятой Богородицы протоиерея Вадима Неткачева, который давно духовно окормляет эту воинскую часть. И замечательно, что такая работа приносит плоды в виде новых храмов.
Другой подобный храм есть в артиллерийской части Балтфлота в поселке Рябиновка, также храм праведного воина Феодора Ушакова в Балтийском военно-морском институте, носящем имя этого выдающегося русского флотоводца. Все это примеры тесного сотрудничества с командованием Балтийского флота, командирами конкретных подразделений.
— Насколько необходимо появление храмов на территории воинских частей?
— Важно понять, что одними беседами мы не можем достичь поставленной цели. Перед человеком должен быть образ, который он отождествляет с верой в Бога. Я имею в виду прежде всего опыт молитвы. Я давно заметил, даже на примере приходской жизни, когда возникают какие-то трудноразрешимые ситуации, то беседы мало помогают. Я просто говорю: давайте помолимся, отслужим молебен святому. То же самое и в воинской части. Молитвенный опыт, опыт общения с Богом ничем не заменишь. Очень важно, чтобы этот молитвенный опыт появился и у нашей молодежи, в том числе у военнослужащих.
— А может быть попробовать ввести в распорядок дня солдат и матросов утреннюю и вечернюю молитвы? Я понимаю, что сейчас чисто технически это трудно осуществить, но ведь до Октябрьской революции в русской армии и на флоте это было вполне обыденном явлением. Вопрос — решится ли на такой шаг командование, учитывая, что Россия светское государство, а Вооруженные силы — это только один из государственных институтов. А сейчас, если кто-то из бойцов поставит иконку, чтобы помолиться, существует опасность, что другие на него начнут пальцем показывать. Соответственно, возникает дискомфорт…
— Насчет последнего посыла скажу, что искренняя вера как раз тогда и укрепляется, когда она сталкивается с какими-то трудностями, когда тем самым человек доказывает свое отношение к Богу. И преодоление этого дискомфорта может только поспособствовать в укреплении веры. К сожалению, армия является зеркальным отражением общества. Те, кто насмехаются над искренне верующим христианином в военной форме, только сами себя унижают. И я посмотрел бы, как они будут насмехаться, например, над молящимся мусульманином-дагестанцем. Здесь сразу могут возникнуть проблемы, если соберется вся диаспора его земляков. Но это тема отдельного разговора.
Что касается предложения ввести обязательное утреннее и вечернее правило, то пока об этом рано говорить. Существует уже десятилетиями сложившийся распорядок службы в береговой части или на корабле. Однако никто не в силах запретить солдату или матросу прочитать утром и вечером несколько молитв, — «Отче наш», «Символ веры», «Богородица, Дева, радуйся» и другие. Или просто перекреститься и сказать «Господи, благослови!» И не только утром или вечером, но и перед началом занятий, учений. В этом нет ничего зазорного.
| Молитвенный опыт, опыт общения с Богом ничем не заменишь |
— Отец Александр, вы коснулись отношения к верующему мусульманину. Оставим в стороне реакцию диаспоры, тут может возникнуть более серьезная проблема — мусульмане ведь тоже захотят своего муллу иметь с теми же правами, как у православного священника. Этот вопрос как-то обсуждался? Или рано пока говорить об этом?
— Уже существует большая практика общения с военнослужащими других вероисповеданий, и она показывает, что проблемы здесь возникают редко. И практически никогда в отношении верующих традиционных религий. Кстати, мусульманин может быть очень хорошим собеседником, его вопрос интересует общения с людьми другой веры, другой культуры, чтобы легче было в общении с православными сослуживцами.
Существует определенная статистика, и она показывает, что, например, в частях нашей области православных христиан подавляющее большинство. Но в тех местностях, где традиционно представлены другие религии, работу с ними будут вести представители их веры — ислама, буддизма. Но и православный священник в таких местностях тоже должен встречаться с теми, кто верит во Христа.
— Я считаю, что православный священник в таких частях должен вести и миссионерскую работу, показывая, Кто есть истинный Бог. Может быть, даже вступая в полемику с представителями других вероисповеданий.
— Конечно, никакой толерантности здесь быть не может, и любая попытка насильственного или просто непродуманного объединения приводила только к одному — разделению и распаду. Советский Союз — яркий тому пример. Какая мощная была пропаганда светлого будущего, говорили о создании новой невиданной дотоле общности людей — советского народа. Сколько идеологически подкованных лекторов потратили свои силы на воспитания чувства советского патриотизма — без веры, без опоры на вековые христианские корни нашего народа. И мы знаем, к чему все это привело. Колосс оказался на глиняных ногах, не продержался и семи десятилетий.
— Но среди военнослужащих попадаются и атеисты или просто неверующие — как с ними будет проводится миссионерская работа?
— Никто никого, конечно, насильно привлекать не будет. Не зря ведь говорится: «Невольник не богомольник».
— Ну, это вы так говорите, батюшка. И совершенно верно. А командир части или помощник по воспитательной работе могут рассуждать иначе. Мол, чего это одному-двум бойцам от коллектива отрываться? И пошлют на беседу, которая ему не только неинтересна, но и может вызвать протест в душе. Отсюда от непонимания, что Истина одна и надо хотя бы попытаться понять, недалеко до полного отрицания Бога. То есть можем просто вред принести.
— Как раз воинский священник может и должен повлиять на такое решение командира. И сами беседы надо проводить очень тактично, уважая собеседника, но в тоже время четко давая ему понять, что Истина одна и надо приобщаться именно к Ней, а не становиться на ложный путь.
| Патриотизм всегда должен иметь мотивацию духовного порядка |
— Миссионерскую деятельность Русской Православной Церкви можно считать одним из направлений патриотического воспитания молодежи. Такой важной работой занимаются различные патриотические организации. В частности обыденную церковь у Южного вокзала помогал строить Союз православных предпринимателей, «Боевое братство» и другие организации. Будет ли ваш отдел сотрудничать с подобными организациями или вы замыкаетесь только на работу с Вооруженными силами?
— Нас больше все-таки волнует сотрудничество именно с военно-патриотическими организациями, участие в мероприятиях, которые они проводят. Совсем недавно, например, наш отдел совместно с отделом по делам молодежи Калининградской епархии приняли участие во 2-х Балтийских Ушаковских сборах. Почти двести подростков из разных уголков области были собраны в Светлогорске. Сразу пять священников Калининградской епархии в вечернее время дважды приезжали к ребятам, вели беседы на духовные темы. И, надо сказать, эта форма работы меня очень порадовала. По глазам подростков я видел, что им совсем не безразличны вопросы, связанные с христианской верой. В рамках сборов было также организовано посещение кафедрального Александро-Невского собора в Балтийске.
Одной из форм такой военно-патриотической работы являются экскурсии в воинские части, на корабли, где молодые ребята могут своими глазами увидеть военную технику, которой им в будущем предстоит овладевать, даже подержать в руках боевое оружие, а то и пострелять из него.
Патриотизм всегда должен иметь мотивацию духовного порядка. И в первую очередь это любовь к Родине. Причем надо любить ее такую, какая она есть. Даже тогда, когда она испытывает экономические трудности, когда за окном грязь, когда нет возможности устроиться на приличную работу и т.д. И если бы наши предки, многие из которых пострадали от прежнего коммунистического режима, кого называли «врагами народа», отказались бы от своей Родины, трудно сказать, смогли бы мы победить в Великой Отечественной войне. Но они не отказались, хотя на это очень рассчитывали оккупанты, выстояли в неимоверно тяжелой ситуации. И Русская Православная Церковь, несмотря на гонения со стороны власти, обратилась к своей пастве с призывом дать отпор немецко-фашистским захватчикам. Это, кстати, еще раз свидетельствует о том, что вера очень глубоко укоренилась в нашем народе и всегда помогает в трудных жизненных ситуациях. Верующий человек понимает, за что он рискует своей жизнью, и порой даже идет на верную гибель. Потому что его религиозное мировоззрение однозначно показывает ему, что жизнь с физической смертью не заканчивается.
Окончание следует
