Конечно, представление древних о　мире во　многом отличалось от　нашего. И　здесь даже не　нужно вспоминать о　шарообразной земле и　тому подобном, ведь в　нашей повседневной жизни практически ничего не　меняется от　того факта, что планета шарообразна. Но　в　древние времена у　людей были несколько иные представления даже о　том, что у　нас было с　ними общего　— например, о　жизни и　смерти. И　если мы　не　будем этой разницы учитывать, мы　просто многого не　поймем в　их　жизни и　в　текстах, которые они нам оставили, в　том числе и　в　Библии. Всех различий не　перечислить, но　назову хотя　бы некоторые, из　числа самых значительных.

Жизнь полна страданий, мы　все прекрасно это знаем. Но　мы　привыкли и　к　другому: любые страдания должны быть немедленно прекращены или хотя　бы смягчены. Самый простой пример　— анестезия при операции, которая стала применяться только в　XIX　в. Но　к　такому　же подходу мы　привыкли и　в　остальных областях жизни: если люди пострадали во　время стихийных бедствий или аварий, к　ним уже спешат отряды спасателей, а　если они лишились имущества, им　обязательно будет выплачена компенсация. Иначе и　быть не　может; если местные не　справляются, как было на　Гаити,　на　помощь приходит весь мир.

В　древности не　было ни　МЧС, ни　даже пенсий и　пособий, а　вот бедствий было не　меньше. Это не　значит, что люди не　помогали друг другу　— но　они совершенно не　рассчитывали на　помощь сверху. Об　этом рассказывает книга Руфь: две женщины остались без средств к　существованию, их　пожалел родственник по　имени Вооз, и　поступил он　правильно и　хорошо　— но　он　сам решил так поступить, его к　этому никто не　принуждал. Если　бы он　принял другое решение, перед женщинами встала　бы реальная перспектива голодной смерти.

Зло и　страдания всегда вызывали у　людей негодующие вопросы. В　книге Иова мы　видим, как возмущается невинный страдалец: с　его точки зрения, праведники не　должны терпеть бедствий, как и　злодеи не　должны благоденствовать. Но　Иов не　задает вопроса, который приходит в　голову многим современным людям: если Бог всеблаг и　всеведущ, как　же Он　вообще допускает страдания в　этом мире? С　точки зрения таких людей, Бог должен вести себя как идеальные органы опеки: обеспечить человека всем и　уберечь его от　любых случайных происшествий. Если Он　этого не　делает, значит, или не　хочет, или не　может. Какой　же Он　тогда всеблагой и　всемогущий!

В　таком случае остается только спросить: а　как вы　представляете себе мир, в　котором вообще нет страданий? Мир, в　котором в　принципе нельзя упасть и　сломать руку, нельзя причинить вред или нанести оскорбление другому человеку? Вот как конкретно должен он　выглядеть? Если задуматься, у　нас получится что-то вроде обшитой мягким поролоном одиночной палаты для буйнопомешанных, в　которую санитары-ангелы приносят в　положенное время еду на　пластиковых тарелочках. Лично я　ни　за　что не　хотел　бы жить в　таком абсолютно безопасном мире, и　я　очень рад, что Бог дает нам возможность жить в　мире, полном опасностей и　вызовов, доверяет нам свободу принятия решений и　не　отнимает ответственности за　них.

В　древности вопрос «почему Бог не　отменил сразу всех страданий?» показался　бы настолько　же бессмысленным, как и　вопрос «почему из　родника течет вода, а　не　вино, и　почему печеный хлеб не　растет на　деревьях?» Так уж　устроен мир, что в　нем есть зло, это очень хорошо представляли себе люди, у　которых не　было анальгина и　которых при неурожае ждал самый настоящий голод. Вопрос в　другом: поможет　ли мне Бог в　том зле, которое обрушилось на　меня и　моих близких, и　если нет, то　почему. А　это уже совсем другой вопрос, он　подразумевает не　абстрактную претензию к　абстрактному Богу, а　вполне конкретные личные отношения с　Ним. И　вся Библия, собственно, говорит о　том, как Бог избавляет человека от　зла и　что нужно делать, чтобы не　лишиться Его помощи.

Одной из　самых больших трагедий, которую к　тому　же невозможно предотвратить, является для нас смерть близких. Но　если мы　не　можем ее　избежать, мы, по　крайней мере, прячемся от　нее: даже на　похоронах старого человека говорят о　смерти как о　какой-то нелепой случайности, подменяют жестокую реальность описательными выражениями вроде «от　нас ушел» или «спи спокойно». Главным здесь оказывается наш собственный мир, из　которого выпал дорогой и　любимый человек. Но　в　библейские времена о　таком говорили: «приложился к　народу своему», «лег с　отцами своими».

Вот еще одна очень важная деталь: первичен тогда был народ, а　не　отдельный человек. Человек, впрочем, и　не　мог　бы выжить один, без народа: в　одиночку не　построишь селения, не　выкопаешь колодец, не　отобьешься от　набега врагов. Соответственно, каждый человек принадлежал к　определенному народу, в　рамках этого народа　— к　определенному племени, к　роду внутри племени и　к　«дому отца» внутри рода. Принадлежность к　каждой группе определялась общностью происхождения: «сыны Израилевы» были потомками одного-единственного человека по　имени Израиль　— по　сути, родственниками. И　поэтому людей древности совершенно не　удивляла коллективная ответственность племен и　народов　— если в　городе творятся безобразия, значит, все несут свою долю ответственности, и　если перейдут определенный предел　— все будут наказаны. Удивляться можно было скорее тому, что, решив погубить Содом, Господь вывел из　него Лота и　его родных. Да　и　то　— не　в　последнюю очередь потому, что сам Лот был не　местным, а　племянником великого праведника Авраама.

Именно поэтому Ветхий Завет уделяет такое внимание всевозможным родословиям: если мы　в　родстве, важно знать, кто кем кому приходится. И　вместе с　тем та　же книга Бытия представляет все человечество как родственников, пусть и　очень далеких. Сначала все люди произошли от　Адама и　Евы, а　потом, после Потопа　— от　Ноя и　его жены. Сегодня мы　лишь отчасти возвращаемся, благодаря трудам ученых, к　тем　же самым представлениям: согласно теориям генетиков, все ныне

А　смерть, как мы　видели, воспринималась тогда как естественное завершение жизни, особенно если человек умирал, «насытившись днями», как тот　же Иов,　— впрочем, и　мы　обычно готовы признать достойным завершение жизни в　столетнем возрасте, к　примеру. А　вот смерть ребенка кажется нам страшным бедствием, так оно было и　в　древности　— но　в　те　времена она не　казалась бедствием исключительным. В　отсутствие современной медицины до　взрослого возраста доживала примерно половина новорожденных, и　совсем уж　единицы достигали старости. Это были действительно особые люди, умудренные опытом, избежавшие множества опасностей в　этой бурной жизни, у　них было чему поучиться. Потому в　любом древнем обществе так высоко ценили именно стариков, седина в　книге Притчей сравнивается с　царским венцом (Притч　16:31), и　наши предки не　поняли　бы, зачем мы　стараемся закрасить　ее.

И　в　восприятии самого хода истории наши ориентиры поменялись. Мы　привыкли к　стремительному техническому прогрессу: наши дедушки когда-то привыкали к　телевизору, родители　— к　компьютеру, мы　— к　интернету, а　с　какими новшествами столкнутся в　своей жизни наши дети и　внуки, даже невозможно себе представить.

Человек в　древности не　ждал от　будущего постоянного прогресса и　нескончаемой новизны. Он　надеялся, что посеянные зерна дадут добрый урожай, что дети вырастут и　старость будет благополучной. Но　все это было скорее продолжением и　завершением уже существующих вещей, а　не　чем-то новым. Зато человек той поры обращал свой мысленный взор не　к　будущему, а　к　прошлому. Именно там, в　жизни предков, черпал он　мудрость и　силы, там произошло все самое главное, что определяло его жизнь, и　главной задачей было это главное сохранить и　по　возможности приумножить.

Но　это не　значит, что древний человек был обязательно слепым консерватором, не　желающим ничего менять в　своей жизни. В　конце концов, все главные открытия нашей жизни, от　колеса до　поэзии, сделали первобытные люди! «Воспойте Господу новую песнь» (Пс　97:1),　— призывает псалмопевец, и　не　раз еще говорит он　об　этой новой, самой лучшей и　самой главной песни. Но　в　том-то и　дело, что воспевать по-новому нужно Господа, а　вовсе не　каких-то новых, чуждых богов, и　воспевать именно потому, что с　Господом связана вся история израильского народа и　самого молящегося. Человек нового времени больше привык к　тому, что все те　же старые песни на　новый лад воспеваются новым идолам　— политикам и　бизнесменам, музыкантам и　актерам... И　ему кажется, что уж　в　этот-то раз старые песни будут о　главном.

Но, может быть, это не　повод вздыхать о　порче нравов, а, скорее, повод взять из　этого прошлого, и　порой очень древнего прошлого, то, что подойдет для настоящего.

Да　так, на　самом деле, и　происходит. Сегодня мы　видим стремительный технический прогресс, уважение к　частной жизни человека, развитую систему государственной социальной помощи　— пусть не　всегда это хорошо работает на　практике, но　хотя　бы в　теории люди оценили и　приняли эти вещи, провозгласили их　важными для себя. По　этой причине давние предки кажутся им　порой дикими и　грубыми, а　их　жизнь　— примитивной, лишенной радости. Но　это совершенно не　так, и　более того: мы　бы не　обладали всеми этими замечательными дарами дня сегодняшнего, если　бы над ними не　потрудились наши предки. Как именно это происходило, нам рассказывает множество древних книг, и　первой из　них, разумеется, стоит назвать Библию. Не　случайно ведь и　в　ней сказано: «Бывает нечто, о　чем говорят: "смотри, вот это новое"; но　это было уже в　веках, бывших прежде нас» (Еккл　1:10).