Здесь не надо слов, потому что ассоциативный ряд у каждого возникает свой. Напряженность мазка и язык линий все скажут сами за себя. Там, где заканчиваются слова, начинается живопись.
Вот и дождались мы Светлого Христова Воскресения — пролетели семь недель Великого поста. А ведь еще совсем недавно (как будто вчера!) мы просили друг у друга прощения и вступали в новый этап нашей жизни — период особой душевной собранности и покаяния. И уже наступивший Праздник Святой Пасхи казался нам тогда весьма далеким и почти недостижимым из-за тяжкого груза грехов, который, будем надеяться, многие из нас пытались максимально уменьшить в этот прошедший пост.
Как простым, обыденным, рассудочным языком говорить о самом важном, о самом непередаваемом в человеке — о его религиозном опыте? В том здесь и все дело, что опыт этот действительно почти непередаваем, в том, что, как только пытаешься излагать его словами, получается совсем не то — получается что-то холодное, тусклое и отвлеченное. И вот почему такими нудными столь часто кажутся все споры о религии. И при этом так редко в этих спорах с обеих сторон договариваются до главного…
Мы часто слышим это слово: «суеверие». Понимаем, что это что-то неправильное, но всё-таки: что же это такое — суеверие? Когда начинаешь задумываться над этим вопросом, то вдруг понимаешь, что это вопрос из ряда: что такое тьма? Или что такое ложь? Как можно объяснить явление, которое не имеет самостоятельной сущности, а является искажением иной?